Мореход сбросил с кендера остатки бочонка и вытянул из его тела железный обод.

– Он мертв, – объявил Риг, – грудная клетка пробита. И у нас остался всего один бочонок пресной воды. Чудесно.

Капитан выругался и затопал к штурвалу.

– Один бочонок! Его хватит лишь на пару дней.

Теперь мы обязаны ввести рацион! – бросил он через плечо. – А потом придется зайти в Кэргот, чтобы пополнить припасы.

– Мёртв? – Блистер пробралась сквозь разбитые бочонки и тяжело опустилась рядом с телом Рафа. Крючками, что были у нее на перчатках, она отодвинула деревянные обломки и, Не обращая внимания на боль в руках, обхватила голову кендера. Изо рта Рафа побежала струйка крови.

– Я поехала с ним, чтобы уберечь его от беды, прошептала Блистер.

Рафа похоронили в море, завернув тело в цветное одеяло и положив туда груз. Блистер произнесла всего несколько слов в память о юном кендыре. Они были знакомы недолго, и она не знала, что сказать. Тупая боль пронзила ее руки от кончиков пальцев в перчатках до самых плеч, когда она прижала к груди серебряную ложку.

– А я ведь обещала позаботиться о нем, – прошептала она.

Их скорбь по поводу внезапной кончины Рафа вскоре сменилась страхом за собственные жизни, когда Наковальня Флинта вошла в зону шторма. Это не стало для странников сюрпризом: воздушные массы с ледников Южного Эргота сталкивались здесь с воздухом континента, где сохранялся умеренный климат, что создавало в Алгонийском Проливе непрерывные бури. Но, даже зная об этом, все равно нельзя было подготовиться к встрече со столь своенравными силами ПРИРОДЫ.

Как только корабль вошел в глубокие холодные воды Алгонийского Пролива, Риг приказал команде спустить паруса; им предстояло пройти эти широты с голыми мачтами, чтобы оказывать как можно меньшее сопротивление ветру. Не успели они покончить с этой работой, как в нос корабля ударили ледяные, с белыми шапками волны, и Риг приказал Джасперу, Блистер и Дамону спуститься в трюм.

Гном и кендерша кинулись к люку, то и дело поскальзываясь на мокрых досках ходившей ходуном палубы. Корабль взмыл на вершину огромной волны, но уже через секунду она с силой швырнула его вниз. Джасперу показалось, что они находятся в долине между двумя ярко-синими горами. По обе стороны от судна не было видно ничего, кроме стен темной воды. Корабль начал взбираться на следующую волну – быстро катившуюся водяную гору, во много раз выше самого гнома. Джаспер рывком открыл люк и спустился по трапу. Блистер так торопилась нырнуть за ним, что наступила ему на голову.

В отличие от своих спутников Дамон никуда не кинулся, он остался на палубе, крепко обхватив руками мачту.

– Уходи! – велел ему Риг, пёрекрывая нараставший шум ветра.

Дамон покачал головой, стараясь сердито смотреть на капитана, но глаза его слепили соленые брызги.

Тут подошла Шаон, замерзшая и промокшая до нитки в своем скудном одеянии.

– Нам позже понадобятся твои силы – умоляюще произнесла она.

Корабль накренился на бок, она упала и заскользила по палубе к борту, нависшему в опасной близости от яростной воды. Падение ее остановила веревка, обвязанная вокруг пояса. Затем корабль качнуло в другую сторону. Ледяная волна захлестнула палубу, приподняла Шаон и понесла ее прямо на мачту.

Шаон кое-как сумела встать на ноги, в бешенстве выперла глаза и, уцепившись одной рукой за мачту, протянула ВТОРУЮ Дамону. Она что-то кричала, но ее слова заглушал рев бури. Начался холодный проливной дождь, бивший в борт корабля почти параллельно поверхности моря – СТОЛЬ сильным и пронзительным был ветер.

Дамон неохотно отпустил мачту и ухватился за протянутую ему руку Шаон. Корабль снова накренился, и оба свалились на колени и до люка добирались уже ползком. Шаон не отпускала руки Дамона, пока тот не достиг трюма. Он нырнул в темноту головой вперед и услышал, как за ним с грохотом захлопнулся люк.

Дамон не знал, как долго их качало под палубой, кидая друг на друга и на стены трюма, сколько часов они прислушивались к каждому стону и потрескиванию корпуса корабля, боровшегося с ненастьем, прежде чем над ИХ головами раздались торопливые шаги, открылся люк и в отверстии показалась холодная мокрая веревка. С палубы Дамона окликнул чей-то голос, но он так и не понял чей.

По сравнению с гаванью Нового Порта гавань Кэргота была весьма просторной. Многочисленные доки вытянулись в залив, настолько глубокий, что там разместились галиоты, галеры, фрегаты. Большинство этих кораблей были изрядно потрепаны результат прохождения через бурные воды Алгонийского Пролива.

Риг указал на галиот, стоявший в сухом доке.

В носовой части корабля выше ватерлинии зияла огромная дыра. Капитан поразился тому, что этот галиот не только не затонул, но и сумел добраться до гавани; вероятно, в пути он столкнулся с айсбергом. Команда, должно быть, выбросила за борт весь груз, чтобы поднять нос судна как можно выше и достигнуть порта.

После яростной схватки с бурей Наковальня Флинта тоже чуть было не померилась силами с айсбергом. Пролив между Саутлундом и землями белого дракона кишел айсбергами и огромными глыбами льда, похожими на островки. Продвигаться среди таких льдин было нелегко, если учесть, что часто на поверхности виднелась лишь небольшая часть ледяной горы. Риг, однако, справился с задачей; по мнению Дамона и Джаспера, действовал он с осторожным энтузиазмом. Под его командованием Наковальня миновала ледяные препятствия, не получив при этом ни единой царапины.

Кораблю выделили место у западной окраины порта, и вскоре он уже стоял в доке со спущенными парусами. Блистер пожелала остаться на корабле вместе с Шаон. За время путешествия они успели подружиться, и теперь темнокожая мореплавательница заявила, что ей не помешает помощь в проверке всех канатов и парусов. Блистер надела коричневые кожаные перчатки с увеличительным стеклом, прикрепленным к большому пальцу правой руки. Чтобы осматривать канаты, – объяснила она.

Ворчуну поручили купить бочонки, наполнить их пресной водой и доставить на борт. Когда он покидал корабль, рядом с ним вышагивал рыжий волк, большую часть пути просидевший где-то в трюме. Джаспер решил составить им компанию, радуясь возможности ощутить под ногами твердую почву, а заодно удовлетворить свое любопытство насчет того, как глухой Полулюдоед, если он действительно глухой, сумеет совершить торговую сделку. Впрочем, у гнома родились мрачные подозрения, что в конце концов договариваться о покупке бочонков придется ему. Нахмурившись, он пошарил в карманах, чтобы удостовериться, хватит ли ему денег на припасы.

Остальных трех матросов отпустили в город на несколько часов, но Риг строго-настрого приказал им явиться на борт до захода солнца. Он твердо решил не оставаться на ночь в Кэрготе.

Когда все разошлись, Дамон и Риг остались вдвоем у фальшборта любоваться берегом. Это был старый порт, судя по тому, как облупилась и выцвела краска на вывесках многочисленных таверн и кабачков, тесно окружавших верфь. Народу здесь хватало, так что доход они приносили, но, похоже, хозяева не вкладывали прибыль в поддержание внешнего вида своих заведений. Три самые новые деревянные постройки, примостившиеся возле берега, имели форму высоких башен с платформами наверху, по которым вышагивали люди с биноклями В руках и наблюдали за Южным Эрготом. Скорее всего, они высматривали, не затевает ли чего белый дракон, захвативший тот край.

Вдоль верфи прогуливались матросы: кто-то из них получил увольнительную, а кто-то выполнял поручение. В толпе мореплавателей можно было различить нескольких рабочих, трудившихся тут же на берегу, а также небольшие стайки путешественников, только что сошедших с одних кораблей, чтобы пересесть на другие. Здесь же сновали женщины, оглядывая лавки, где продавались моллюски и крабы.

Двое торговцев рыбой обходили все здания вокруг доков, пытаясь всучить свой товар любому хорошо одетому человеку, у которого могли водиться денежки в карманах.