– Тогда, наверное, мне лучше остаться на корабле. Да и Блистер не придется делить лошадь с Ферил.

– И ты готова признаться Ригу, что передумала из-за какой-то лошади? – поинтересовалась Блистер. – К тому же мне ни за что не достать ногами до тех стремян.

Вид у Шаон был решительный.

– Делай, как знаешь, – бросил Дамон, возвращаясь к своей кобыле.

Шаон отряхнулась и выругалась, заметив, что запачкала, а скорее всего даже испортила рубашку Рига. Он расстроится. Крепко сжав зубы, она ухватила поводья и взмыла на лошадь, на этот раз опустившись в седло так, как надо.

– Вот видишь, я же говорила, что мне не нужна помощь, – прокричала она Дамону.

Он лишь улыбнулся ей в ответ и через миг уже возглавлял маленькую процессию, покидавшую город.

Ферил поцокала языком, глядя на большую лошадь, и та в ответ тихонько заржала. Эльфийка внимательно прислушалась.

– Что ты ей сказала? – прошептала Блистер.

– Это наш с ней секрет, – так же шепотом отвечала Ферил.

– Да ладно, подруга, – взмолилась Блистер. – Если тебе так любопытно, сама спроси у Паллы, – ответила эльфийка, кивнув головой на кобылу Шаон. – Я не разглашаю ничьих секретов.

Блистер надулась. Однако через несколько миль она заметила, что лошадь под Шаон трусит очень осторожно. Блистер заподозрила, что эльфийка попросила кобылу вести себя с мореплавательницей помягче.

Они заночевали в маленькой варварской деревушке под названием Глиняный Орок. Там они узнали, что деревня названа так в честь давным-давно умершего вождя, вознамерившегося построить все жилища из земли. И действительно, многие дома представляли собой купола, вылепленные из глины пополам с навозом, – в них можно было укрыться от изнуряющей жары. Жители деревни держались дружелюбно, но настороженно, а после того, как разделили с путниками их трапезу, признались, что давно не имеют никаких известий из расположенной по соседству деревни Долор. Она находилась в нескольких милях к северо-западу, и от ее старейшины уже долгое время не поступало никаких новостей. Жители Глиняного Орока не решились послать кого-либо на разведку, и все из-за слухов о коричневых ящерах, прилетающих из пустыни, ящерах с очень большими крыльями.

Несколько их собственных охотников тоже исчезло – как и почему, жители деревни не знали, хотя подозревали, что в этом повинны коричневые ящеры или сам Келлендрос. Из-за всех этих таинственных исчезновений они почти были уверены, что с Долором случилось какое-то несчастье, как и с другими деревнями, расположенными далее к северу.

Путешественники выехали на рассвете, на сей раз Блистер поехала с Шаон. У саживаясь на лошадь, чернокожая мореплавательница застонала. Ноги и спина у нее болели от непривычного многочасового сидения в седле.

– Зачем тебе перчатки? – спросила Шаон у Блистер, стараясь отвлечься от ноющей боли я ни разу еще не видела, чтобы ты была без перчаток, которых у тебя, наверное, не меньше дюжины.

В это утро Блистер надела пару кожаных перчаток бежевого цвета. В отличие от всех предыдущих на них не было ни странных узоров, ни крючков.

– А ты когда-нибудь ездила на лошади до вчерашнего дня? – парировала она.

– Нет, – простонала Шаон.

– Тогда я расскажу тебе, почему ношу перчатки, – разоткровенничалась Блистер. – Лет тридцать назад со мной произошел несчастный случай, – начала она. – Я тогда не была такой осторожной, как теперь. Наверное, во многом походила на Рафа.

Годы отступили, когда Блистер вспомнила о Калинханде, городе на южном побережье Балифора, граничившего на востоке с ее родным Кендермором. Калинханд был шумным городом, полным чудесных тайн, – хотя, конечно, с Палантасом ему несравниться.

Осматривая город, Блистер особенно заинтересовалась торговыми кораблями в доках, где все время разгружали какие-то ящики, отправляя большую их часть в контору под названиемИмпортXocaMa. В конце дня она тайком прокралась в контору, спрятавшись в тени. В огромной задней комнате служившей складом оказалось много всяких контейнеров – ящиков, клетей, ларей, красивых сундуков, сумок, ранцев и бочонков. Все было очень таинственно и интересно.

– И ты нашла ящик, битком набитый перчатками твоего размера? – предположила Шаон.

Блистер покачала головой:

– Зато я нашла вот это. – Кендерша показала один из кошельков, висевших у нее на поясе. Он был сшит из темно-зеленой плотно сплетенной сетки.

– И что это такое?

– Волшебный кошелек Он не рвется и не пачкается. Я могу положить в него любую острую вещь – он не разорвется. Кто-то мне однажды сказал, что его сшили из морских водорослей; и, вполне возможно, он волшебный. Прошло столь много времени, что я совершенно уверена – так оно и есть.

Блистер вспомнила, как обследовала содержимое нескольких мешков и ларей, мешавших ей подойти к большому черному сундуку. Сундук был гладкий, блестящий и на вид очень дорогой. Блистер подумала, что и внутри, наверное, хранится что то дорогое.

– Ну и что там оказалось внутри? – увлеченно подхватила Шаон.

– Я так и не выяснила. – Блистер опустила голову. – На крышке сундука были какие-то слова, наверное волшебное заклинание. Пока я возилась с замком, буквы внезапно переползли с сундука прямо мне на руки и плотно обхватили пальцы, ладони и запястья, почти остановив кровь в венах. Мне показалось, будто я сунула руку в кислоту, так сильно они разъедали мне кожу. Я не сумела стряхнуть эти буквы. Наверное, я закричала, потому-то и пришел он.

Она вспомнила, как в комнату ворвался Хосам, дородный пожилой купец. Увидев ее, он начал кричать и грозить кулаками. Блистер не обращала внимания на его слова, так сильно у нее болели руки, словно ошпаренные кипятком. Она кинулась бежать, Хосам пустился следом, но из-за своих габаритов двигался он медленно. Подняв над головой здоровенные кулаки, он все кричал, а она мчалась по улице, пока, споткнувшись, не упала лицом в лужу. Она опустила в воду руки, надеясь, что та снимет боль, но ничего не помогло. Волшебные буквы сжирали ее пальцы, как ей показалось, несколько часов. Боль утихла только к ночи.

С этими словами Блистер сняла перчатку и вытянула руку, чтобы Шаон смогла получше ее рассмотреть: Маленькие пальчики были искривлены и покрыты множеством крошечных волдырей и пятен. Шаон поморщил ась:

– Очень болит?

– Только когда я, сгибаю пальцы, но я стараюсь этого не делать. Чем больше я шевелю пальцами, тем больше болит. – Она осторожно надела перчатку.

– Ты всегда бережешь пальцы.

Блистер кивнула.

– Поэтому тебя и прозвали Блистер, то есть Волдырь, – догадалась Шаон. – Из-за всего, что случилось.

– Это еще не конец истории. – Блистер заерзала в седле. – Как-нибудь потом доскажу.

Шаон рассмеялась:

– Так как же тебя зовут на самом деле?

– Вера Джей Гибкие Пальцы.

– А знаешь, Блистер мне нравится больше, сказала мореплавательница.

Собеседница радостно согласилась и всю дорогу веселила Шаон рассказами о своих подвигах в Балифоре и Кендерморе. Дамон и Ферил ехали молча, прислушиваясь к голоску Блистер, пока не показались окраины Долора.

Полдень был в самом разгаре, и ничто не предвещало похолодания. Ферил вытерла капельки пота со лба и, сощурившись, посмотрела на скопление глиняных и деревянных домиков, воздвигнутых на склонах нескольких низких холмов. Никого. Все было так, как рассказывали люди в таверне.

Эльфийка глубоко втянула воздух и закашлялась. В воздухе чувствовался гнилостный запах смерти. Мурашки побежали у нее по спине, и она принялась озираться, понимая, что где-то рядом должны быть трупы.

– Мне кажется, за нами кто-то наблюдает, прошептала Шаон. – Интересно; водятся ли здесь привидения…