Леонида зыркнула исподлобья, и в щелочках ее глаз, проблеснувших меж отекшими веками, Алена отчетливо разглядела жадную надежду.
Впрочем, немедленно лицо толстухи приняло прежнее отсутствующее выражение, и она пробормотала между глотками:
– Дело ваше.
На сем разговор кончился, и его можно было считать совершенно безрезультатным. О том, что Леонида ее терпеть не может, Алена знала с первой минуты встречи, так что новой информации она не получила никакой.
Не везет ей нынче с информацией! Нестерова она еще не видела (то ли спит, то ли снова уехал куда-то с утра пораньше), Леонида отмалчивается, Вадима нет, в столовой тихо и пусто…
Высосав из чайника последние капли какао и вычистив тарелочку из-под масла кусочком булки, Леонида с сожалением оглядела стол, убедилась, что больше есть нечего, разве что отнять у неприятной соседки чашку с остатками кофе. Однако решила этого не делать (видимо, ей и дотронуться-то до Алены было противно), неуклюже выбралась из-за стола и, не дав себе труда не то что пожелать приятного аппетита, но даже кивнуть на прощание, тяжелой поступью направилась прочь, чуточку пошатываясь. Ох, пить надо меньше! Надо меньше пить!
«Интересно, какой бы она была, если бы скинула лишние килограммов сорок? – подумала Алена, провожая взглядом массу, втиснутую в белые бриджи шестидесятого, не меньше, размера и легкомысленную маечку. – У нее, наверное, могло быть красивое лицо, а какие чудные ноги были в молодости, даже и сейчас видно – просто точеные щиколотки! Какая жалость, что им приходится таскать на себе такую тушу… И кожа хорошая. Правда, веснушки, так и что, вон у Ирины Покровской тоже веснушки, а какая красавица, да и у Жан… Так, про нее забыли!»
Сказав решительное «нет» воспоминаниям о позорном прошлом, Алена отставила чашку, поблагодарила официантку и вышла из столовой, испытывая одно лишь желание: вернуться в свой номер и лечь спать.
Такое с ней часто бывало после сытной еды, и это состояние, которое называется «ложная гипергликемическая кома», очень хорошо знакомо всем, кто постоянно ограничивает себя в пище, но порою дает себе волю. В народе говорят: «Хлеб спит». Вообще, всякий переизбыток еды, к сожалению, и сам спит, и заставляет спать своего, с позволения сказать, потребителя.
– Не спи, не спи, художник, не предавайся сну… – вяло забормотала Алена. – Ты вечности заложник у времени в плену…
Писательница Дмитриева тоже была у времени в плену: срок сдачи детектива накатывал неуклонно, как цунами, и пытаться отдалить его было так же бессмысленно, как остановить эту страшную волну. Между тем сюжет будущего романа по-прежнему не придумывался. Хорошо лелеять планы страшной мести разлучнице Жанне и изменщику Игорю, но, по большому счету, кому из читателей так уж интересно описание трещин на твоем разбитом сердце? Любовная история может быть лишь пряностью, которая сдобрит основное блюдо: крутую детективную разборку. А вот с основным-то блюдом дело обстояло пока туго.
Однако добрая фея Фортуна, в принципе, благоволила к Алене и порою щедрою рукою подкидывала ей житейские коллизии, которые вполне годились для сюжетов. Строго говоря, все ее детективы были так или иначе основаны на вполне реальных событиях. А разве мало этих самых реальных событий совершается сейчас вокруг нее, на ее глазах? Смерть Толикова, случившаяся при загадочных обстоятельствах, смерть какой-то девушки, труп которой потом исчез, поиски чего-то – чего же?! – в номере покойного… Богатая фантазия писательницы Дмитриевой вполне могла навить вокруг всего этого таких петель, накрутить таких кругов… А, собственно, почему бы и не воспользоваться тем, что само идет в руки, почему не навить и не накрутить? Правда, надо обогатить известные факты некоторым количеством конкретных деталей, которые писательница Дмитриева очень любила. Если, к примеру, смерть одного из персонажей будущего романа происходит в бассейне, значит, надо этот самый бассейн увидеть. И даже искупаться в нем. И с горки съехать. А потом конкретно описать все это.
И нечего передергиваться с брезгливым страхом: во-первых, воду давным-давно поменяли, во-вторых, за прошедшие дни в бассейне перебывало множество другого народу (например, Вадим!), и вроде никого не хватал за ноги призрак Толикова, внезапно вынырнувший из воды. Кстати, днем, как известно, призраки бессильны, а кроме того, очень может быть, что и призраков-то никаких на свете нету…
Да, события минувшей ночи уже канули в Лету. Сейчас Алену гораздо больше интересовала повестка сегодняшнего дня: например, увидит ли она Вадима. Конечно, потаскун и ботало, но какой красивый! Хотелось бы еще разик поглядеть-полюбоваться на синеглазого брюнета, потешить свои эстетические чувства. В былые времена их способен был потешить совсем другой брюнет, черноглазый, и какое счастье, что времена те медленно, но верно тонут в той же Лете…
Осознав это, Алена так обрадовалась, что напрочь забыла о данных себе ночью страшных клятвах: уехать из «Юбилейного» как можно скорей и как можно дальше. Сразу из столовой она побежала в здание администрации, где нужно было взять талончик на посещение бассейна.
Нынче дежурила не Галина Ивановна, а молоденькая и хорошенькая барышня, которая требуемый талончик Алене вручила и напомнила, что его нужно отдать регистратору в самом бассейне. Но только Алена, поблагодарив, направилась к выходу, как барышня спохватилась, что забыла попросить ее расписаться в книге учета посетителей бассейна. И принялась очень извиняться за свою забывчивость, оправдываясь тем, что работает в «Юбилейном» недавно, всего какой-то месяц, и не ко всем правилам еще привыкла. Вот и бейджик постоянно забывает надеть, а ведь здесь такое правило: всем работникам администрации следует их носить постоянно.
И она достала из стола и прикрепила к карманчику блузки ламинированный кусочек картона с надписью: «Екатерина Денисовна Комарова».
Тут Алена подумала, что барышня не одна такая забывчивая: у Галины Ивановны, дежурившей вчера, тоже не было бейджика. Но она не дала себе труда его надеть, не то что Екатерина Денисовна.
Екатерина? Да какая же она Екатерина, эта крошка-милашка, до еще Денисовна? Ее так и хочется назвать просто и ласково Катюшей.
Катюша… Стоп! Это имя звучало вчера в связи с какой-то темной историей… Ах да! «А почему Катюшу в отпуск отправили?» – вопрошала Леонида Леонтьевна, когда стращала Алену бассейном.
И при воспоминании о том разговоре в голову нашей героини пришла совершенно неожиданная идея.
Рискованно, конечно… А впрочем, чем она так уж рискует? За спрос, как известно, денег не берут!
– Недавно здесь работаете, значит? – переспросила Алена, ставя требуемую подпись в огромной амбарной книге. – То-то я вас не помню. Я ведь не первый год здесь отдыхаю, мне очень нравится. У вас здесь очень вежливый, очень любезный персонал. Так приятно видеть снова и снова знакомые лица! – врала она, не переводя дыхания, но перед самым главным вопросом все же чуть не споткнулась: – В бассейне по-прежнему Катюша на регистрации?
– Катюша в отпуске, – сообщила милашка Екатерина Денисовна. – Там теперь Таня.
– Ой, какая жалость, не повидаемся! – лицемерно вздохнула Алена. – А не знаете, она уехала куда-нибудь или дома отдыхает?
– Да вряд ли уехала, – усмехнулась Екатерина Денисовна. – Наши, кстовские, большей частью в своих садах отдыхают – на грядках. Сейчас колорадского жука на картошке – море, не до отдыха.
Ага! «Наши, кстовские…»
– А, ну да, Катюша ведь в Кстове живет, – кивнула Алена. – Помню, помню, она говорила. Далековато, конечно, ездить сюда, зато работа хорошая.
– Хорошая, – охотно согласилась Екатерина Денисовна. – Даже очень. А ездить и впрямь неудобно, на автобусе утром и вечером. Катюше еще ничего, ее иногда муж на своей машине подвозил, а если на общественном транспорте, то вообще дорого получается! Раньше, говорят, персонал возили – у нас ведь почти все работники кстовские, из Борков народу раз, два и обчелся, – заказным автобусом, но потом автобус сломался, его до сих пор ремонтируют, вот и катаемся за свой счет. Ну, может, когда-нибудь починят наш автобус.
