Когда он вернулся в комнату, обстановка не слишком изменилась. Старший с каменным, искаженным болью лицом стоял у окна, младший все так же плакал в кресле. Слезы слепили его, и он яростно кусал нижнюю губу.

— Ничего не выйдет, Джон, — тихо проговорил Болан. — Мы должны все понять и принять как есть. Но вот что я тебе скажу. Мы не можем так расстаться. Так что задержись в мотеле еще на время. Дай мне еще один день, чтобы разобраться с этим городишком. Если завтра я не вернусь к этому времени, значит я вообще не вернусь. Тогда уезжай вместе с Лео. Но если я все же появлюсь... что ж... тогда мы вернемся в Питтсфилд вместе. Поедем не спеша и со вкусом. Ты будешь вести фургон, а я буду готовить пищу, если ты сможешь ее есть. Выкроим недельку отдыха и сделаем так, что она нам запомнится надолго. А когда мы вернемся в Питтсфилд, то дальше я пойду своим путем, а ты — своим, без прощания. Идет?

— Идет, — ответил подросток, улыбаясь сквозь слезы.

— А теперь мне надо переговорить с Лео с глазу на глаз. Дела...

Болан подошел к брату и обнял его, бросив измученный взгляд в сторону Таррина.

— Я сейчас вернусь, братец Джон, — пообещал Таррин младшему Болану и вышел из комнаты вслед за старшим.

Есть трагедии, которые никогда не заканчиваются. Эта, питтсфилдская, явно была одной из них. Что там старший говорил младшему?

Существование ада лишается всякого смысла, если пустуют небеса?

Таррин вынужден был согласиться с этой логикой, хотя у нее имелись свои негативные стороны.

Лео Таррин, специалист по балансированию на лезвии ножа, считал, что он знает, почему некоторые люди выбирают ад.

Они стояли рядом в тесной прихожей, прислонившись к стене, и беседовали приглушенными голосами, не глядя друг на друга.

— Я пытаюсь изобразить из себя создателя королей, Лео, но не могу найти рычаг и точку его приложения. Может, ты поможешь?

— А кого ты хочешь помазать на царствие?

— Малыша Арти.

— Неудачный выбор. Я слышал, он мертв.

— Когда ты это слышал?

— Сегодня утром, когда проезжал Ла Гардию. Я там заправлялся, и кроме бензина получил кое-какую информацию. Не только насчет Арти. В город спешно направляется несколько групп «солдат».

— И что тут нового?

— Приоритеты. На этот раз ты — случайное обстоятельство. Главная их цель — очистить лес от сухостоя.

— Вот она «Коза Ностра», Лео. Подлинное братство!

— Кот должен ловить мышей, сержант. А если нет...

— Арти жив, Лео. И в полном здравии.

— Ты это точно знаешь?

— Да.

— Рад за него. Он последний из могикан. Настоящий дон, подлинный крестный отец.

— Дерьмо собачье, вот кто он...

Таррин хмыкнул.

— Со всем отсюда вытекающим, разумеется.

— Так как мне его короновать?

— Никак. Имеет значение только Чилья. Корона сейчас у него.

— И не важно, что Арти все еще на сцене?

— В конечном счете, нет. Я же тебе сказал, куда ветер дует: идет расчистка леса для молодой поросли.

— Ну, а если Арти заставит этот ветер задуть в обратную сторону? Если он плюнет в морды бонзам из Нью-Йорка?

— Если ты еще можешь ловить мышей, то что ж... Да, боссы вынуждены будут пересмотреть свою позицию.

— В этом и заключается моя игра, Лео.

— А-а. Ну, не знаю, сержант. Венчать на царство, да? Что ж, может быть. Но игра должна быть очень тонкой.

— Дай мне только рычаг, Лео.

— В Нью-Йорке ходят слухи, что ты замочил Малыша Арти.

— Нет. Чилья посадил его под замок, а я освободил. Но не смог уследить. Сейчас он рыскает на воле, и все охотники за скальпами из банды Чилья идут по его следу. Плохо еще и то, что он прихватил с собой нечто такое, чем я очень дорожу. Нечто очень ценное и хрупкое. Где мне искать его?

— М-м-м.

— Лео?!

— Я думаю. А старина Паттриччи все еще здесь?

— Два часа назад был еще жив.

— Ты же знаешь эту речную крысу. Во времена сухого закона он торговал бормотухой по всей Миссиссипи. Несколько лет назад он... нет... пожалуй, это было слишком давно. Я больше ничего об этом не слышал.

— Что это? Лео, мне достаточно соломинки — любой соломинки, за которую можно ухватиться.

— Я просто подумал, что если у Арти неприятности, то он попытается укрыться у Винодела Джулио. Они когда-то были партнерами.

— Ну и в чем же заключается моя соломинка?

— Твоя соломинка — пароход. Настоящий, подлинный музейный экспонат. Старинный, колесный. Его вообще-то отправляли на слом, но Джулио его перекупил — из сентиментальных, должно быть, соображений... Не знаю, сержант, может все это бред. Я потом несколько лет ничего не слышал про этот пароход. Старик намеревался его реставрировать и держать в качестве забавы. Пережить заново свою юность на реке... или же провести на реке остаток жизни, когда отойдет от дел... Что-то вроде того... Однако он так ничего и не сделал. Но я помню, что в каком-то общенациональном журнале появилась статья по поводу его приобретения — с ностальгической ноткой и полная меланхолии. Там были фото в стиле ретро и все такое. А пароход назывался... э-э... «Юбилей». Да, колесный пароход «Юбилей». Большой, трехпалубный. Не уверен, но, кажется, он мог перевозить несколько сотен пассажиров. Прогулочный корабль. На больших реках таких было полно.

— Знаю я эти корыта, — сказал Болан. — Они до сих пор еще попадаются. Парочка таких стоит у пристани в пригороде.

— Верно. Один из них — вроде музея, на вечном приколе. Как его? А! «Голден»... или «Голденрод»? Еще один на ходу — то ли «Президент», то ли «Адмирал»... не помню точно. Оба они классом повыше, чем «Юбилей», разница между ними, как между самолетом и дирижаблем. Я уже говорил: когда Джулио купил это корыто, оно уже разваливалось на части. А статья в том журнале поставила Джулио в глупое положение. Его приобретение стало излюбленной темой шуток на востоке. Джулио заплатил за старую калошу по цене металлолома, но понадобилась бы уйма баксов, чтобы ее отремонтировать и восстановить. Тогда все над ним смеялись и, кажется, старик бросил свою затею.

— То есть, ты не уверен — отреставрировал он пароход или нет?

— Черт его знает, сержант. Понятия не имею. Но именно это пришло мне в голову, когда ты спросил насчет убежища для Арти.

— И больше тебе нечего сказать, Лео?

— Сожалею, сержант. Это место в мафиозных кругах долгое время слыло безнадежной дырой. Мне просто нечего тебе сказать.

— М-м... а этот парень — Джек Грей. Как он?

— Нормальный мужик. Он хочет оставить службу и открыть свою юридическую контору где-то на Западе — в Вайоминге, кажется. Для Вал и Джонни лучшего и не придумать. Это самое лучшее прикрытие для них. Джек позаботится обо всем, сержант.

— Ты его лично знаешь?

— Конечно. Я сам рекомендовал его в службу охраны. Если надо, я добуду для тебя его досье — весь его жизненный путь, расписанный по дням. Можешь проверить его по всем параметрам, чтобы на душе было спокойно. Потом дашь мне знать. Я все устрою.

— Лео, не знаю, как тебя...

— Тогда и не пытайся. Оставь это, сержант. Я должен проследить, чтобы пацан превратился в мужчину, а ты должен сражаться. Держись, парень.

Они обменялись сердечными рукопожатиями, и Болан покинул мотель.

Голова шла кругом от разнообразных мыслей, на сердце было тяжело после разговора с Джонни. О Валентине он старался вообще не думать — после новокаиновой блокады пораженный орган впадает в онемение и вроде не болит, но лучше его не касаться.

Предстоит тяжелый день, скоро в городе разразится сущий ад, есть куда направить умственную и физическую энергию.

Итак...

«Юбилей», да?..

Будет забавно, если окажется, что это старое колесное корыто до сих пор еще мирно ржавеет где-нибудь неподалеку.

А еще забавнее будет, если окажется, что именно там скрывается семья Джиамба, пережидая тяжелые времена.