Зарубин Василий Михайлович (1894–1972), Оперативные псевдонимы — Херберт, Рудольф, Купер. Руководящий сотрудник внешней разведки. Генерал-майор.

Родился в Подольске Московской области в семье желез-подорожного рабочего.

В 1914–1917 годах участвовал в Первой мировой войне, а затем в 1918–1920 годах в Гражданской (Сибирь и Дальний Восток).

С 1921 года в органах ВЧК. В 1923 году — начальник Экономического отдела ОГПУ во Владивостоке. С 1925 года — сотрудник Иностранного отдела ОГПУ. Через год — резидент внешней разведки в Финляндии. С 1927 года — на нелегальной работе в Дании и Германии. 1929–1933 годы — нелегальный резидент во Франции. В 1934–1937 годах — возглавляет нелегальную резидентуру в Германии.

В предвоенные годы — в центральном аппарате внешней разведки.

1942–1944 годы — резидент легальной резидентуры в Вашингтоне. Это подразделение добилось больших результатов и внесло огромный вклад в укрепление военной и экономической мощи СССР.

1945 год — заместитель начальника внешней разведки. В этой должности прослужил до 1948 года, уволился в запас по состоянию здоровья.

Награжден двумя орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, двумя орденами Красного Знамени, орденом Красной Звезды.

Активно собирали информацию о противнике советские резидентуры в нейтральных Швеции и Турции. Главными объектами там для них были дипломатические представительства Германии, а также Италии, Японии, Румынии и других стран — сателлитов рейха. Среди персонала этих учреждений удалось приобрести ряд полезных источников.

И наконец, в течение войны во все возрастающем объеме информация поступала из Пятого (криптографического) управления НКВД — НКГБ СССР. Тамошние специалисты успешно читали многие перехваченные немецкие и японские шифртелеграммы. Конечно, наша криптография не обходила вниманием и шифрпереписку западных союзников. Вклад Пятого управления в точное и своевременное информирование советского руководства был очень велик. Хотя минуло уже более шести десятков лет, до сих пор результаты деятельности этого ведомства для историков, не говоря о широкой публике, не известны, так как хранятся за семью печатями.

Перечисленные источники информации позволили кремлю быть не только в курсе планов германского руководства, но и сепаратных переговоров Аллена Даллеса с представителями Гиммлера в Швейцарии, которые велись за спиной советских союзников и тщательно скрывались. Это произошло весной 1945 года. Сталин, располагавший точными данными, направил Рузвельту резкое послание, в котором потребовал прекратить контакты с немцами. Президент попытался отвести обвинения и выразил негодование в отношении информаторов кремлевского диктатора. Они, мол, не в курсе событий и вводят Сталина в заблуждение. Но тот продолжал настаивать. В личном и секретном ответе Рузвельту он, приведя новые факты, писал: «Что касается моих информаторов, то, уверяю Вас, это очень честные и скромные люди, которые выполняют свои обязанности аккуратно и не имеют намерений оскорбить кого-либо. Эти люди многократно проверены нами на деле».

И советский лидер, чтобы убедить хозяина Белого дома, приводит следующий пример: в феврале 1945 года Джордж Маршалл (начальник штаба армии США в 1939–1945 годах. — В. Ч.) передал советским коллегам несколько важных сообщений, в которых предупреждал, что в марте немцы нанесут по Красной Армии, действовавшей в Польше, два серьезных контрудара: один — из Померании на Торн, а другой — из района Моравска Острава на Лодзь. Но на деле оказалось, что главный удар был направлен не на указанные выше районы, а в совершенно другом месте — в районе озера Балатон, юго-западнее Будапешта. Маршалу Толбухину, командовавшему здесь советскими войсками, писал Сталин, удалось избежать катастрофы и потом разбить немцев наголову, потому что его информаторы раскрыли план немцев и предупредили о нем полководца. «Таким образом, — резюмировал советский лидер, — я имел случай еще раз убедиться в аккуратности и осведомленности наших информаторов».

Рузвельт не устоял перед доводами Сталина и отступил. Переговоры западных союзников с немецкими эмиссарами в Швейцарии были прерваны. Лидеры антигитлеровской коалиции вновь заверили друг друга в верности.

Хозяин Кремля, естественно, не мог раскрыть президенту США своих источников, хотя Рузвельт задавал вопрос, кто они и можно ли им верить. Ведь большую часть сведений о переговорах в Берне советская разведка получала от агентов, действовавших не в Германии — их там весной сорок пятого уже просто не существовало, — а от доверенных лиц, занимавших высокие посты в правительственных учреждениях Лондона и Вашингтона. Поэтому Сталин постарался сделать все возможное, чтобы и западные союзники, и гитлеровцы были убеждены: в Германии, несмотря на крупные провалы, Москва располагает ценной агентурой, которая держит советское руководство в курсе даже сверхсекретных дел. Время показало, что дезинформационная операция, кодовое название которой мы до сих пор не знаем, — а впрочем, у нее, возможно, и не было такового — полностью удалась советскому главнокомандованию.

Невольной жертвой сталинской мистификации стал автор боевика «Семнадцать мгновений весны» и сценария одноименного телесериала. В шестидесятых годах прошлого века, изучая «Переписку Председателя Совета Министров СССР с президентом США и премьер-министром Великобритании во время Великой Отечественной войны», Юлиан Семенов натолкнулся на описанный выше эпизод, случившийся весной сорок пятого года. События захватили его. Как рассказывал сам Семенов, он засел в библиотеках, переворошил множество американских, английских и немецких книг, газет и журналов и выстроил схему исторических событий. Затем занялся поисками, как он назвал, «контрапункта» провалов переговоров западных союзников с немцами. «Смешно было считать Гиммлера и Даллеса слабыми противниками, — вспоминал Семенов. — Это — смертельные контрагенты в смертельной схватке. Но в ряде узловых моментов, когда, казалось бы, до заключения сепаратного соглашения оставалось, что называется, рукой подать, включались невидимые мощные рычаги и все летело в тартарары».

И это не было случайно, пришел к выводу автор будущего бестселлера, тут наверняка действовала советская разведка. Он решил проверить свою догадку в беседах с немецким генерал-лейтенантом в отставке Рудольфом Бамлером. Тот во время войны занимал должность начальника диверсионного управления Ведомства военной разведки и контрразведки. На вопрос Семенова, допускает ли генерал возможность работы русского разведчика в Службе безопасности или абвере, Бамлер ответил положительно.

Так родился замысел «Семнадцати мгновений весны». Ну а подобрать главного героя не составляло больших затруднений. Он бродил уже не первый год по страницам ранних семеновских романов. Это был контрразведчик и разведчик Максим Максимович Исаев, с которым читатели впервые познакомились в книге «Пароль не нужен». Он действовал в оккупированном японцами Владивостоке, когда над Россией бушевал пожар Гражданской войны и интервенции. Автор переселил чекиста Исаева через пятнадцать лет с советского Дальнего Востока в гитлеровскую Германию.

Вот вам и ответ на вопрос: «А был ли Штирлиц?» — который часто задавали после появления «Семнадцати мгновений весны» и задают до сих пор.

Могут спросить: «Если наша разведка знала, что Штирлиц с его фантастической карьерой в Главном управлении имперской безопасности нацистского рейха не более чем плод художественного вымысла, не имеющего ничего общего с реальностью, почему она не отмежевалась от этого персонажа, не сказала всей правды?»

Ну, во-первых, образ этого привлекательного героя вовсе не был высосан из пальца. Автор сумел талантливо сплавить в нем лучшие качества некоторых наших суперразведчиков. Недаром в Штирлице угадывают черты и Александра Короткова, и Исхака Ахмерова, и Михаила Зарубина, и других выдающихся нелегалов.