И тут на Андрея нашло озарение:

– Что «заколбасить» тех нам абсолютно по силам! И теперь нас попросту пытаются вывести на лагерь «гвардейцев» полковника Бокассы!

– И столкнуть нас всех лбами, кэп! Для тонга это абсолютно беспроигрышный вариант – если мы и не сумеем избавить местные джунгли от присутствия «гвардейцев», то мясорубка у нас будет такая, что этим голозадым не нужно будет охотиться месяца два, по меньшей мере ,– закуси на все племя будет хоть отбавляй...

– Да уж, без «двухсотых» не обойдется наверняка... – подтвердил Задира.

– Слушай-ка, разведка... А этот меркантильный план местных людоедов похож на правду!..

– И, что самое приятное, полностью соответствует нашим собственным планам!

– Эт точно... На лагерь полковника нам придется выходить в любом случае... Ну что ж, разведчики... Давайте попробуем пойти туда, куда нас ведут... – проговорил Андрей и сурово взглянул в глаза разведчиков: – Но при малейшей опасности или даже подозрении, что что-то не так, отваливаем в сторону! Воевать с тонга не хочется, конечно, но еще больше не хочется положить здесь всю группу, влетев по неосторожности в западню... Максимальное внимание, и ушки торчком!

– Понятное дело, ком...

Через пять минут группа была поднята, а еще через минуту бойцы Кондора двинулись в путь, продолжая свой марш-бросок по джунглям...

2.00

Уже около часа Андрей, сидя на носу надувной лодки, всматривался в мутные воды Лимпопо сквозь зеленоватое свечение прибора ночного видения, а вернее, очков, которые плотно, тремя ремнями, охватили его голову. То же самое делали и все остальные бойцы, находящиеся на ее борту, кроме разве что Гота и Осы – эти два мощных мужичка, как заправские каноисты, сидя по оба борта, гребли короткими складными веслами. Взгляды всей команды, за исключением двоих дозорных – Задиры и Водяного, – были устремлены за резиновые борта. И не зря – Лимпопо полностью оправдывала название «Крокодиловой реки»... А мысли Андрея, как заезженная пластинка, раз за разом прокручивали события вчерашнего дня...

...16 апреля...

Под непрекращающимся третьи сутки ливнем группа настойчиво продвигалась своим маршрутом, который был заметно «подкорректирован» «проводниками» племени тонга.

Но к полудню Андрей заметил, что они слишком круто стали забирать на запад, остановил группу на привал и вызвал к себе Водяного:

– Паша, в чем дело? Мы здорово отклонились от маршрута штурмовика. Судя по данным «Жэпесника» (в смысле, навигатора GPS), никак не меньше чем километров на пять.

– Иду туда, куда нас ведут, ком.

– Это не ответ, разведчик! – Андрей злился, сам не понимая почему. – Задачу нам ставил не вождь людоедов, а генерал Жерарди, и мы выполняем его приказ, а не тонга! Давай-ка возвращайся на «дугу», да побыстрее, мы и так уже отклонились от нее кэмэшников на шесть, никак не меньше, и, чтобы вернуться теперь, не меньше двух часов потеряем, да и пойдем дальше, по намеченному маршруту.

– Есть! – безропотно ответил Водяной и исчез в дождевых струях.

А через полтора часа, нарушая строгое радиомолчание, прохрипел наушник «Фалькона» голосом Задиры:

– Всем стой! Чиф!

– Принимаю! – Андрей уже понял: для того, чтобы такой разведчик, как Клим, нарушил приказ, должно было произойти что-то из ряда вон выходящее.

– Посмотри сам.

– Принял! Жди!

Не более трех минут понадобилось Кондору, чтобы пройти по следам своих разведчиков около трехсот метров. Сначала он заметил посреди большого куста спину Задиры, явно поджидающего его появления, а потому и не маскирующегося особенно тщательно, а затем и Водяного, который практически «слился» со стволом какого-то африканского исполина.

– Что? – прошептал Андрей.

Не оборачиваясь на голос и не меняя позы, стоя на одном колене и выцеливая стволом своего автомата немые джунгли, Клим только махнул два раза ладонью, указывая в направлении Водяного. Было видно, что этот вояка находится в состоянии «боевого транса» и готов к любым неожиданностям.

«Что-то случилось, не иначе!»

– Что? – задал он тот же вопрос Водяному спустя пять секунд.

Павел был занят тем же, чем и Клим, – целился в джунгли. Он только бросил сквозь зубы шепотом:

– На семь градусов смотри.

То, что увидел Андрей, заставило теперь уже его самого нарушить режим радиомолчания, и он «с перепугу» заговорил по-французски, изменяя давно сложившимся во взводе правилам и английскому языку:

– Viper! Des Gothas!

– Moi![38]

– Moi!

– Au groupe la volonte «le Zuro!»! Regarder sur 360! Le groupe chez moi! Emprunter la defense! Le feu selon mon equipe![39]

– Oui, mon commandant![40] – последовал незамедлительный ответ.

А Андрей продолжал смотреть во все глаза на то, что происходило на небольшой прогалине в десяти метрах от него, и явственно ощутил, как на его бритой наголо голове встает дыбом успевшая за эти дни пробиться щетина. И понял вдруг, как они все вместе, со всей их спецназовской подготовкой, ничтожны и слабы по сравнению с настоящими детьми природы...

На поляне, схватив своими ядовитыми зубами нечто серое, пушистое и крысообразное, извивалась огромная, метра три длиной, черно-серо-желтая ядовитая змеюка. В том, что она ядовитая, не было никаких сомнений, плоская треугольная голова говорила сама за себя... Но извивалась она не просто так – она агонизировала... Голова рептилии, размером с мужской кулак, вместе с тем крысообразным, находившимся в ее пасти, была пробита насквозь и натурально пригвождена к земле довольно тонкой, толщиной с указательный палец, но прямой как струна двухметровой палкой. Или копьем...

«Африканское „железное дерево“ обладает прочностью стали...» – совершенно несуразная и неуместная мысль пронеслась в мозгу Кондора.

Череп ядовитой змеи чрезвычайно крепок, и пробить его, пусть даже хорошо отточенной, но деревянной палкой, практически невозможно. Не говоря уже о том, чтобы в такую маленькую и суперподвижную мишень просто попасть! А уж проделать все это одновременно, да еще в тот момент, когда змея делает свой бросок к жертве!.. Такая реакция и точность броска или пусть даже удара находится за пределами человеческих возможностей!..

И еще...

Вразрез с бытующим мнением, что «змея с отсеченной головой живет до захода солнца», змея агонизирует не более получаса. Хоть змеи и живучи чрезвычайно, но сердце змеи без команд головного мозга бьется еще около тридцати минут. А если ей перебить или разорвать, хорошенько дернув руками в разные стороны, мозг спинной, то смерть наступает мгновенно...

– Сколько времени?

Кондору не нужно было знать время как таковое, он спрашивал, глядя на бьющееся в конвульсиях змеиное тело, о том, сколько минут назад это могло произойти. И Водяной понял его правильно:

– Минут десять, а то и меньше...

– Т-вою м-мать! – процедил Андрей сквозь зубы.

– Страшно?

– Ч-ч-ш-ш, – произнес Кондор, давая понять разведчику, что сейчас не время для разговоров.

Прошло не менее десяти минут напряженного ожидания.

Чего ждал Андрей, он и сам не знал, но пошевелился он только тогда, когда перестало дергаться и извиваться на прогалине тело убитой змеи. А дальше пошла «распальцовка». Кулак вверх на уровне плеча – «Внимание!». Раскрытая ладонь, отмашка всей рукой в сторону прогалины и сразу же «коза» из двух пальцев себе в глаза и кулак вниз – «Пятый! Осмотреть прогалину и ближайшие окрестности!». Тут же в сторону «погибшей» из-за его спины метнулась пятнистая тень – «пятым» в боевом расчете группы был Задира. А немые приказы следовали дальше. Два пальца в виде знака «Виктория» и отмашка влево: «Второй! Контроль левого фланга!» Это касалось Вайпера. Три пальца вверх и отмашка вправо – правый фланг со своим пулеметом должен был держать Гот. Два раза открытая ладонь, круговое движение указательным пальцем и сжатый кулак: «Группа! Круговая оборона! Предельное внимание!»