Видимо, решил собственноручно взять и притащить меня в зал. Он шарит взглядом по парковке, пытается меня разглядеть или найти машину. Она у меня яркого вишневого цвета. Выделяется среди серо-чёрной массы внедорожников, заполняющих стоянку.

– Помощь? – тяну рассеянно. – Да… требуется.

Перевожу взгляд на незнакомца, думая, не совершаю ли я глупость. Но размышлять сейчас, выстраивая логику наперёд, сложно и нет времени. Поэтому я спрашиваю в лоб.

– Не могли бы вы меня отвезти домой. Я ключи от машины… потеряла…

Мужчина смотрит на меня, а я на него. Думая, а что если он откажет? Что мне тогда делать? Возвращаться в зал за вещами, скандалить с Григорием прилюдно?

Я не выдержу.

Я уже не выдерживаю.

Мне надо как можно дальше убраться отсюда.

– Садись, поехали. А куда?

Куда? Хороший вопрос.

Потому что ключи, телефон и банковские карты тоже остались в сумке, которая так и висит на спинке стула в банкетном зале.

– Туда, – говорю неопределённо.

А Григорий тем временем заприметил то ли меня, то ли мою машину, и идёт в нашем направлении.

– Пожалуйста, быстрее, – тороплю мужчину.

И он кивает:

– Прошу за мной.

Его чёрный внедорожник стоит через одну машину от моей. Незнакомец распахивает для меня пассажирскую дверь, и я быстро юркаю внутрь, съезжая по сиденью пониже. Как бы раствориться в пространстве или сделаться невидимкой?

Незнакомец заводит мотор, но не торопится. Ищет приятную волну на радио, перебрасывает вещи, который лежали между креслами, на заднее сиденье.

А мне хочется закричать, чтобы забил на всё и просто уехал отсюда побыстрее.

На улице поздние сумерки. Скоро начнутся Белые ночи, поэтому майский вечер скорее серый, чем тёмный. И я очень надеюсь, что через окно авто я не особо отсвечиваю.

Через стекло соседней машины вижу, как Гриша подходит к моей тачке, заглядывает внутрь, стучит в окно, будто я там прячусь от него, распластавшись по днищу.

Невольно усмехаюсь. Хотя в ситуации нет ничего весёлого.

Мой молчаливый водитель сдаёт назад, а Григорий как раз в это время обходит мою машину и встаёт у багажника. Ему приходится отскочить в сторону, потому что мы чуть ли не сбиваем его с ног, когда проносимся мимо.

Да если б переехали, я б не обиделась.

Только водителя жалко, сел бы не за что.

Мы выруливаем на Лиговский проспект и мчим к Московскому. Ну как мчим? Собираем светофоры по дороге, но мне всё равно. Главное подальше от центра.

Наконец, я выдыхаю…

Но расслабляться рано.

В кармане внезапно начинает вибрировать.

А-а-а… значит, всё-таки телефон с собой. Ну уже легче.

А когда смотрю на экран – сложнее.

Там Григорий. Фото на контакт я ему поставила довольно милое, но сейчас мне на его лице видится язвительный оскал.

Взять или сбросить?

Если не возьму, будет трезвонить.

Бросаю косой взгляд на мужчину. Тот, не отрывая глаз от дороги, говорит:

– Ответь.

– Думаешь, стоит?

– Сама решай.

И я решаю, принимая звонок.

– Я уехала, – говорю сразу, пока меня не успели перебить.

Мат на том конце провода уже и не удивляет.

– Возвращайся, – приказывает Григорий.

– И не подумаю. Ты мне уже никто.

Я сажусь прямее и ерошу светлые волосы рукой. Мне хочется орать в трубку, еле сдерживаюсь.

– Марианна, не шали. По-хорошему в последний раз предупреждаю. Все уже начинают спрашивать, куда делась моя жена.

– Куда делась твоя жена спрашивают? А ты придумай что-нибудь. Правдоподобное, конечно. Ты же у нас мастер обмана… – говорю с этакой претензией. – Мне врал и другим попробуй. Уверена, в твоей голове бродит масса идей, господин генеральный директор.

– Я не желаю ничего придумывать, – бесится Гриша. – Я желаю, чтобы ты вернулась. И точка.

– Ну, желай.

– Марианна!

– Гриша, я всё сказала. Не приеду. И больше не звони.

Я даю сброс и перевожу телефон в режим полёта. Пусть хоть обзвониться.

Пихаю его обратно в карман и осторожно смотрю на водителя.

Его лицо освещается тусклым светом уличных фонарей, и я ловлю себя на мысли, что изучаю каждую деталь: его крепкие руки на руле, уверенное выражение лица, то, как он внимательно смотрит на дорогу.

А низкий приятный баритон царапает мои натянутые нервы. Он будто шелест гравия под шинами. Будоражит и волнует меня.

– Марианна значит?

Моё имя он произносит как-то по-особенному. Я уже и забыла, что так можно. Гриша, когда сердится, зовёт меня полным именем, а так я для него просто Маря… Маря подай то, Маря, принеси это. Меня сначала раздражало, – Маря почти как Зюря, так бабуля поросят в деревне называла, – но как-то за годы брака я привыкла.

Мама говорила притрётесь. И притираться нам пришлось больше года.

– Да, она самая, – подтверждаю. – А ты?

– Артур Дмитриевич Крылов.

– О… как официально, – смеюсь.

– Можно просто Артур, – уже мягче добавляет и поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня.

Долгим горящим взглядом. Ещё и скорость прибавляет.

Атас!

Мне хочется крикнуть: На дорогу смотри, камикадзе!

Но господин Крылов делает это и без моей подсказки.

Есть что-то в его уверенности, что вызывает во мне трепет. Странное позабытое чувство. Я во время брака с Гришей на эти ощущения будто блок поставила. Считала, что меня не имеют права волновать другие мужчины. Даже книжные и киношные герои. Стыд что ли какой-то испытывала.

А сейчас всё изменилось.

Я взволнована.

Нет, мне не страшно. Я именно взволнована. И волнение это не имеет ничего общего с беспокойством.

Природа его совершенно иная.

Я стараюсь не выдавать своих эмоций, но это волнение растёт с каждой секундой.

Мы проносимся мимо знакомых мест, но сейчас – в этой чужой машине и с этим чужим мужчиной они кажутся мне совершенно новыми, как будто я вижу их впервые.

Совсем не узнаю родной город, в котором родилась и выросла.

– Спасибо, что помог… Артур, – благодарю тихо.

– Пожалуйста, Марианна. С мужем поссорилась? – спрашивает в лоб.

Вот что мне делать? Сказать, как есть? Скрывать? Не хочу плакаться ему в жилетку.

Да у него и жилетки нет.

Дорогой костюм и не менее дорогая рубашка. Ценник на неё как две средние обывательские зарплаты. У меня-то на такие вещи глаз намётан.

Ещё испачкаю… потёкшей тушью вещь.

И настроение слезами испорчу.

Мужчины не любят, когда женщины плачут.

Это я за годы брака усвоила.

Они теряются и не знают, что делать. А потом раздражаются.

– Нет, – решаюсь сказать правду. – Это не ссора. Это развод.

– Может, ещё помиритесь.

– Исключено. Он мне изменил. Со своей секретаршей.

Артур удивлённо усмехается.

И снова смотрит на меня, обдавая горячим взглядом.

– Тебе? Изменил? С какой-то секретаршей. Там мисс Петергоф 2022, что ли?

Меня смех берёт от его сравнений.

– Нет, обычная молодая, – хочу сказать марамойка, но решаю, что не буду. Подумает ещё, что я из-за обиды так, – девушка.

– Зачем ему какая-то девушка? Когда у него есть ты, Марианна?

– Если это способ поддержать, то спасибо, – бормочу смущённо.

– Нет. Я правда так думаю. Он, что, слепой? Больной?

Дурной! – ору про себя, но на деле лишь качаю головой.

– Ну, – пожимаю плечами. – Я ему… приелась?

Артур поворачивается и смотрит на меня внимательно, подмечая и запоминая каждую деталь. Скользит взглядом по моему лицу, задерживаясь на губах, затем медленно опускается ниже: от линии подбородка до изгиба талии и замирает на коленях, выглядывающих из-под подола платья.

Это не просто заинтересованный взгляд, он раздевающий. И я, чёрт возьми, чувствую себя обнажённой под ним.

Низкий грубый голос заполняет салон автомобиля.

– Приелась? Я бы жрал тебя без остановки. И навряд ли бы мог насытиться.