– Си-Мынь Цин, – принялся охотно рассказывать сплетник, – спутался с женой торговца лепешками У старшего и теперь каждый день проводит с ней время в чайной старухи Ван, на улице Красных камней. Сейчас он, верно, там, и так как ты еще маленький, то пройдешь туда без помехи.

Маленький пройдоха поблагодарил прохожего и, подхватив свою корзиночку, отправился на улицу Красных камней, прямо в чайную старой Ван. Увидев старуху, которая сидела на низенькой скамеечке и пряла, он поставил свою корзиночку на землю и поклонился ей.

– Юнь-гэ, зачем ты пришел сюда? – спросила старуха.

– Я ищу уважаемого господина, – ответил тот, – чтобы заработать немножко денег для старого отца.

– О каком это уважаемом господине ты говоришь? – спросила старуха.

– Вы ж хорошо знаете о ком, дорогая матушка, – отвечал Юнь-гэ. – Как раз о том самом.

– Да ведь есть у этого господина имя и фамилия! – рассердилась старуха.

– Фамилия у него из двух иероглифов, – сказал Юнь-гэ.

_ Из каких таких двух иероглифов? – спросила старуха.

_ Вот вы все шутите, матушка, – отвечал Юнь-гэ, – а я хочу поговорить с господином Си-Мынем, – и, сказав это, он направился в чайную.

– Ты куда это, обезьяна, лезешь?! – крикнула старуха, схватив его за руку. – Разве ты не знаешь, что в каждом доме есть комнаты, куда нельзя входить!

– Да ведь я только его ищу! – сказал Юнь-гэ.

– Обезьянья твоя башка! – крикнула старуха. – Какой там еще уважаемый господин Си-Мынь может быть в моем доме!

– А, ты хочешь одна поживиться! – крикнул Юнь-гэ. – Пусть кое-какие крохи и мне перепадут. Думаешь, я не понимаю!

– Глупая ты обезьяна! – продолжала кричать старуха. – Да чего ты понимаешь-то!

– Ты что же, – возразил на это Юнь-гэ, – хочешь готовить в чашке так, чтобы не выпало из нее ни одной крошки? Или хочешь, чтобы я все сказал? Боюсь только, что продавец лепешками, как узнает об этом, рассердится.

Эти слова задели старуху за живое, и она в бешенстве крикнула:

– Ах ты, обезьяна проклятая! Пришел сюда всякие пакости говорить!

– Хорошо же! – воскликнул Юнь-гэ. – Пусть я буду обезьяна, а ты – старая сводня!

Тут старуха, все еще державшая Юнь-гэ, ударила его дважды кулаком.

– Ты за что бьешь меня?! – завопил Юнь-гэ.

– Если ты будешь еще кричать, – оказала старуха, – я надаю тебе пощечин и выгоню отсюда.

– Ах ты, старая гнида! – кричал Гонь-гэ, – За что ж это ты собираешься бить меня, ведь я ничего плохого не сделал.

Старуха, держа мальчишку одной рукой, другой надавала ему тумаков и выгнала на улицу. Вслед за ним она вышвырнула его корзину с грушами, которые покатились в разные стороны. Мальчуган, убедившись, что ему не справиться со старой каргой, плача и ругаясь, пошел прочь, подбирая по дороге рассыпавшиеся фрукты. Потом он остановился и крикнул старухе:

– Ну погоди же, старая гнида! Я проучу тебя! Не будь я Юнь-гэ, если не пойду и не расскажу ему обо всем.

И с корзиной в руках он отправился на поиски. Вот уж поистине: когда бы ни был совершен проступок, а возмездие придет.

Как говорится:

Кого отправился искать Юнь-гэ, вы, читатель, узнаете из следующей главы.

Итак, Юнь-гэ, побитый старухой Ван, не зная, на ком выместить злобу, подхватил свою корзинку и побежал разыскивать У старшего. Миновав несколько кварталов, паренек свернул за угол и вдруг встретил У старшего, который брел, неся на плече коромысло с лепешками. Увидев его, Юнь-гэ остановился и, бесцеремонно разглядывая У старшего, сказал:

– Давненько вас не видно. Что это вы так раздобрели?

– Да я всегда такой! – отвечал У, сняв с плеча коромысло. – С чего это ты взял, что я раздобрел?

– Я на днях хотел купить отрубей, – отвечал Юнь-гэ. – Все лавки обыскал, но так нигде и не нашел, а люди мне сказали, что у вас дома их сколько хочешь.

– Я не держу ни уток, ни гусей. Зачем же мне отруби? – ответил У.

– Если у тебя нет отрубей, так с чего ты так жиром заплыл? Хоть на голову тебя ставь, хоть в котле вари – ничего ты не замечаешь, а если и заметишь, то все равно слова не скажешь.

– Ах ты, проклятая обезьяна! – крикнул У старший. – Ты за что это оскорбляешь меня? Не живет ведь моя жена с каким-нибудь мужчиной. Почему же ты сравниваешь меня с уткой?

– Ну если она не живет с мужчиной, так живет с молодчиком! – издевался над ним Юнь-гэ.

Тут У старший схватил Юнь-гэ и крикнул:

– Говори с кем!

– Потеха, да и только! Меня-то ты можешь схватить, а вот до него тебе не дотянуться!

– Дорогой братец! – взмолился тут У. – Скажи мне, кто это такой, и я дам тебе за это десять лепешек.

– Да зачем мне твои лепешки! – ответил на это Юнь-гэ. – Ты лучше поставь мне три чашки вина, вот тогда все и узнаешь.

– Ну, раз ты пьешь, так пойдем, – оказал У.

И, взяв свое коромысло, он повел Юнь-гэ в маленький кабачок. Там он опустил коромысло на пол, достал несколько лепешек, заказал мяса, вина и пригласил Юнь-гэ выпить и закусить.

– Вина больше не подливай, – сказал Юнь-гэ, осушив последнюю чашку, – а мяса отрежь еще несколько кусочков.

– Дорогой братец! – приставал к нему У. – Ты бы все-таки оказал мне, что обещал.

– Не торопись, – спокойно отвечал Юнь-гэ. – Обожди, вот я съем это, тогда все тебе и выложу. Только ты особенно не расстраивайся, я помогу тебе их поймать.

У подождал, когда Юнь-гэ очистил блюдо, и опять оказал:

– Ну, теперь рассказывай!

– Так вот, – начал Юнь-гэ. – Если хочешь знать все, так сначала пощупай шишку на моей голове.

– Где это тебя угораздило? – спросил У, пощупав ему голову.

– А дело было так, – принялся рассказывать Юнь-гэ. – Взял я сегодня эту корзину с грушами и отправился разыскивать господина Си-Мынь Цина, чтобы продать их ему. Обошел я все кругом, а найти его так и не смог. Вдруг повстречался мне на улице один человек и говорит: «Да он, верно, в чайной старухи Ван, забавляется с женой старшего У. Господин Си-Мынь Цин целыми днями там пропадает». Ну, мне хотелось хоть немножко заработать, и я направился туда. А эта чертова карга Ван не только не пустила меня в дом, но еще и надавала тумаков и прогнала меня. Тогда я пошел разыскивать тебя. А когда мы повстречались, принялся тебя дразнить, иначе сам ты не стал бы меня о чем-нибудь спрашивать.

– И все это правда? – спросил У, дослушав до конца.

– Ну, опять за свое принялся! – разозлился Юнь-гэ. – Вот уж поистине никудышный ты человек! Те двое забавляются в свое удовольствие, и не успеешь ты уйти из дому, как они сходятся у старой Ван. А ты еще спрашиваешь, правда ли это?!

– Дорогой братец, – стал жаловаться У. – Нечего мне больше от тебя скрывать. Жена моя каждый день ходит к старой Ван шить одежду и возвращается домой всегда красная от вина. У меня самого уж возникали подозрения, и, конечно, как ты говоришь, так оно и есть. Сейчас я оставлю где-нибудь свое коромысло и пойду поймаю их на месте преступления. Как ты считаешь?

– Как будто ты взрослый, а понятия в тебе никакого! – воскликнул Юнь-гэ. – Ведь эта чертова карга, старая Ван, сущая ведьма! Как же ты справишься с ней? Они втроем, верно, все уже обсудили и, когда ты придешь, спрячут твою жену, и все. Да к тому же этот Си-Мынь Цин – парень здоровый и запросто разделается с двадцатью такими, как ты. Тебе не только не удастся схватить его, но ты ни за что ни про что отведаешь его кулаков. Человек он богатый и влиятельный, и ему ничего не стоит так обернуть все дело, что он же еще подаст на тебя жалобу в суд. А раз заступиться за тебя некому, тебя засудят. Вот он и покончит с тобой.