— Вряд ли одна, господин, давайте пока отойдем от деревьев, — предложил Кога и они пошли еще осторожнее, буквально прощупывая землю своим дорожными посохами.

Идти пришлось буквально муравьиными шагами. Они миновали снаряженный самострел, разрядив его, еще несколько ям, чудом спасся Кога, упав на землю, когда бросилась на него с дерева разъяренная змея, привязанная за хвост с частично снятой кожей. Это гарантировало и то, что змея будет на месте, и что будет сильно не в духе.

— Как этот Ниши принимает заказы, если к нему так трудно попасть на прием? — негромко спросил Редхард.

— Это потому, Редхард-са, что мы идем сами по себе. Ниши не любит гостей. Заказы ему оставляют, я думаю, у той тропы, возле которой мы оставили лошадей. Или под каким-нибудь камнем, или в каком-нибудь дупле. Ложитесь, господин! — крикнул Кога, опрокидывая Редхарда на спину, дернув того за плечи. Целый рой тончайших, длинных игл прошел над ними из-за того, что Редхард отвел мешавшую обзору тропы ветку. Часть воткнулась в деревья и их удалось поэтому рассмотреть. Тонкие, чуть толще простой швейной иглы, длинные стрелки, смазанные с конца чем-то ярко-красным.

— «Слезы дракона», — тихо, на уровне слышимости, прошептал Кога. Редхард молча кивнул. Этот яд он тоже знал. Пустивший его в ход любил, судя по всему, твердую уверенность в результате.

— Ты спас мне жизнь, Кога, я благодарен тебе, — все же сказал Редхард, хотя давно уже решил молчать.

— Это мой долг, — еще тише отвечал Кога.

Так шли они довольно долго, то минуя ловушки, то долгое время не находя их, системы в защите дома у Ниши не было, ловушки были расставлены самым причудливым образом. Или, как решил, подумав, Редхард, вспомнив сад камней, система была, но просто ему она была непонятна.

Осторожный путь занял у них массу времени. Уже смеркалось, когда Кога вдруг поднял руку и, указывая ею на крошечный домик, который заметил первым, одними губами шепнул: «Пришли». Вглядевшись в домик, Редхард увидел, что тот совершенно чист.

Он приложил палец к губам и махнул Коге, чтобы тот следовал за ним, к домику. Бесшумно, тенями шли они к дверям. Подойдя поближе, расслышал Редхард злой голос Ниши, вопрошавший: «Не убить ли мне тебя? Не убить ли мне тебя?». Он всмотрелся. Ниши сидел спиной к раздвинутым дверям, грязный, как помойный кот, со всколоченными волосами и, держа в руках что-то, невидимое Редхарду, монотонно читал заклятья, а порой, кроме «Не убить ли мне тебя?», добавлял: «Ну, что? Ну, что?»

Тут Враг-с-улыбкой понял, что допустил кардинальную глупость. Он не взвел курки «огнебоев» заранее, побоявшись, что очередная ловушка может снова опрокинуть его на землю и произойдет самопроизвольный выстрел. Решение было только одно — рискованно взводить курки, может, Ниши и в самом деле полностью погружен в свою жуткую работу, а там сразу стрелять.

Редхард бесшумно перевел флажок и потянул спусковой курок, который, после смещения флажка, взводил и два остальных. Щелк!

Ослепительная вспышка света озарила вечереющую полянку, клуб черного дыма скрыл фигуру Ниши, а когда дым осел, никакого Ниши в доме уже не было.

Ито-са ошибся, мелькнула мысль, Ниши не полностью уходит в свою работу. И тут же Кога кинулся к нему, раскидывая руки. В следующий миг острие копья стальным побегом вышло из спины Коги, обращенной к Врагу-с-улыбкой. Редхард прыгнул назад, кто-то вырвал копье из тела Коги, оно упало ничком на землю, и Враг-с-улыбкой увидел, наконец, того, кого они искали — Ниши. Ростом он был значительно ниже Редхарда, волосы торчали черными от грязи и глины, лохмами, сваливались колтунами, лицо было вычернено сажей, зубы и ногти Горного Отшельника покрывал черный лак и одет он был в ужасающие лохмотья. Да, Ито-са или ошибся, или, что тоже может быть, учитывая странную его осведомленность, намеренно ввел их в заблуждение.

В руках Ниши сжимал копье, длиною футов в восемь, настолько длинное, что, учитывая его малый рост, должно было казаться смешным. Но не казалось. Совсем не казалось.

Редхард выхватил меч и шпагу, защищаясь от сновавшего, как игла пряхи, наконечника копья. Ниши орудовал копьем с таким мастерством, о каком Редхард и не слышал, хотя доводилось ему видеть и виртуозную работу с копьем и прославленных ветеранов.

Пока что ему удавалось лишь одно — отступать, не глядя, куда, с трудом успевая отбивать или уклоняться от выпадов вездесущего копья Горного Отшельника.

Ниши явно гнал его куда-то, а потому Редхард сделал вдруг резкую, истинно заячью скидку вбок, еще, еще, еще, пока не описал круг. Ниши одобрительно улыбнулся. И тут копье его, наконец, ударило Редхарда в грудь.

…Спас Врага-с-улыбкой его корсет. Острие копья еще звенело от удара о сталь, как Редхард, бросив меч (шпагу Ниши выбил у него еще раньше), двумя руками схватился за древко и дернул на себя, пропуская копье сбоку. Он был сильнее Ниши и был уверен, что копье удастся вырвать. Но вышло иначе — Ниши, как бумажный, с небывалой легкостью, казалось, полетел за копьем, которое Редхард уже втыкал острием в землю и, опираясь на этот импровизированный шест, перескочил через Редхарда, намереваясь, очевидно, выдернуть копье из земли и, оказавшись за спиной у Врага-с-улыбкой, снова погнать его в нужном Ниши направлении. Но Редхард успел сильно ударить копье ногой по древку, и оно вылетело из рук Ниши, не успевшего приземлиться. Меча Редхард поднять не успел, когда Ниши с голыми руками кинулся на него, проскользнул под излюбленный боковой удар Редхарда и опрокинул того на землю, сев сверху.

Страшный грохот раздался в горном лесу — это Редхард, не вынимая «огнебоев» из кобуры, выстрелил в живот Ниши сразу из всех шести стволов, почти перерезав Горного Отшельника пополам. Сбросив с оплошавшего колдуна, Редхард отпрыгнул от еще живого и находящегося в сознании Ниши, подхватил свой меч.

— Ито-са ошибся. Или не ошибся, — проговорил Редхард, не сводя глаз с Ниши. Тот был все еще жив.

— Он не ошибся… Ошибся я, начав не с тебя… Вчера или несколько дней назад… А с этого толстого увальня… Ниямото… — глаза Ниши закрылись. Он был мертв.

Редхард, осмотрев Когу, понял, что тому помощь тоже уже не нужна. Не сдержавшись, он прошел к дому Ниши. Судя по всему, обряд тот уже начал или готов был начать — стены дома изнутри были безобразно измазаны, стояли плошки с черной краской и лаком, лежала глиняная кукла, с нацарапанным на ней именем «Ниямото». Редхард успел вовремя.

Неподалеку от куклы Ниямото он увидел белую полоску бумаги с написанным на ней своим именем. Он наклонился к ней, удостоверился, что слабый свет в хижине не обманывает его и на полоске точно написано его имя, вышел из дома, подобрал две тоненькие веточки, вернулся в дом и, взяв веточками полоску, вынес на воздух. В ней, прилепленный к бумаге каплей сосновой смолы, был один-единственный волосок. Ниши все же нашел его. Редхард развел маленький огонек, сжег страшную свою находку и вернулся в дом.

Он не рискнул тронуть ни куклу, ни алтаря, ни приготовленных к сожжению щепок местной породы дерева, дававших при сгорании сильный, неприятный запах и сильно трещавших в огне. Больше ничего, связанного со своей персоной, он не нашел.

Задерживаться в доме не хотелось, казалось, стены давят на него. Редхард спешно вышел, вернулся к телу Коги, замотал его, чтобы не испачкаться, в его же плащ, вскинул на плечо и неторопливо, по своим следам, тронулся в путь, надеясь до темноты вернуться к лошадям.

Несмотря на наступившее, наконец, лето, ветерок был, мягко говоря, довольно свеж. Редхард сидел на скале, отвесно уходившей в темное, мрачное море.

Несколько месяцев назад он прибыл в земли, которые почитал родными Ролло Огонек.

Он здорово изменился внешне — отпустил длинную гриву волос, на висках волосы были заплетены в тугие косички, отрастил небольшую, светлую бородку и усы. Хотя его вечное клеймо, подарок ведьм Веселого Леса, нельзя было бы не заметить. Его не скрывали ни усы, ни борода, ни косички.