— Спуститься там невозможно, — коротко поведал он и Ульф не стал его расспрашивать, повернул куда-то влево, в скальный распадок и вскоре привел Редхарда к разлому в стене горы.

— Вот, — торжественно сказал Ульф, — это еще один вход в Колодезь. Туда и ушли все, кто искал смерти твари, а нашел свою.

— Рекомендации великолепные, — пробормотал Редхард, — а теперь я пошел.

И он, не прощаясь, зашагал в гулкую тишину скальной трещины.

Сначала хватало света с воли, а затем оказалось, что в скальном разломе есть какое-то свое, странное освещение, свет был будто рассеян в воздухе, тьма переливалась сиреневым, а по полу стелился зеленоватый туман. Лабиринта тут не оказалось, вскоре Редхард увидел перед собой еще один разлом, а точнее, аккуратно обработанный проход в какую-то пещеру. Света в разломе хватало, чтобы не переломать себе ноги, но пещеру он осветить не мог. Редхард не видел со своего места, кто ждет его там.

«Огнебои» его были взведены еще у входа в разлом, теперь он достал их из своей сбруи, поудобнее передвинул перевязи с мечом и шпагой и, подождав немного, бесшумно стал красться ко входу.

В пещере, куда вошел Враг-с-улыбкой, освещение было иное — рассеянный свет шел сверху, посмотрев туда, Редхард увидел тот самый зев Колодезя Стенаний, куда он недавно смотрел сверху.

— Кто здесь? — прошипел чей-то низкий, жутковатый голос. Голос был чем-то ему знаком. Он мучительно напрягал память, и она не подвела его — это был его голос. Таким же он говорил, когда бывал в обличии змелюдя.

— Так, значит, чудовище, которое убивает людей и готовит кровавый набег, простой змелюдь? — усмехнулся Редхард в сумрак, медленно продвигаясь все глубже в пещеру.

— Ты знаком со змелюдями? — жуткое шипение явно выражало удивление.

— Да, но ты не ответил на мой вопрос, — сказал Враг.

— Я убивал лишь тех, кто приходил убить меня. И я предлагал им честный обмен, но им непременно надо было именно обезглавить меня и сжечь, а это меня не устраивало.

— А фунт серебра в голову тебя устроит? — спросил Редхард.

— Посмотрим, — прошипел голос и пещера озарилась вдруг ровным, желтоватым светом. Редхард огляделся. Он стоял в идеально круглой пещере, чьи стены были обработаны каким-то неведомым ему материалом и испещрены неведомыми рунами и непонятными рисунками. Он обвел глазами помещение и вскоре увидел хозяина таинственного склепа.

Змелюдь лежал спиной на плоской плите, тяжело дышал, временами шевелился, но молчал. Редхард медленно подошел к нему, тот затих, лишь подергивался кончик его хвоста.

— Так это ты, змелюдь, убивал тут людей? — повторил Редхард.

Жуткая голова змелюдя приподнялась и на Врага-с-улыбкой мрачно, устало посмотрели два багровых глаза.

— Не может быть, — прошипел змелюдь.

— Что? — глупо спросил Редхард.

— Что я вижу еще одного змелюдя под оболочкой человека, дурак, — прошипел змелюдь, по-прежнему беспокойно дергаясь, но не вставая.

— И что? — вопрос Редхарда опять прозвучал глуповато.

— Я — последний Настоящий на этой Земле, на этой планете. Я последний пришелец с далекой звезды, кое-где ее называют Сириусом… В каком-то смысле — я твой настоящий живой предок. Змелюди, по сю пору живущие в недрах планеты — наши потомки. А вот змеелюди, которые живут там же, которые и создали сеть катакомб, опутавших мир, нет — они уже были тут, когда бы обрушились с неба. С той далекой звезды. С Сириуса.

— А как называешь ее ты? — спросил Редхард, присев на плиту рядом.

— Таджиучи-О, Домом, — прошептал ящер, — домом, куда я хочу вернуться! — шипение его стало умоляющим: «Ты тоже змелюдь, как и я, хоть и не от рода. Помоги мне!»

— Чем я могу тебе помочь? — жалость охватила Врага-с-улыбкой. Жалость, но еще сильнее — любопытство.

— Разве ты не видишь штыря в моей груди? — просипел змелюдь, головой указывая себе на грудь.

И тут Редхард действительно увидел то, что сразу не заметил — точно из середины груди несчастного змелюдя торчал, приколов того к скале, как бабочку, прозрачный, голубоватый штырь, словно сделанный из света и танцующих в нем пылинок.

— Вижу, — завороженно прошептал Редхард, — кто это сделал и чем тебе помочь?

— Это сделал такой же пришелец со звезд, как и я. Он ненавидел меня и прежде, чем мы улетели домой, успел прибить меня тут, к этой скале. Другие братья подумали, что я решил остаться, так как я не смог мысленно отозваться на их зов, пока этот штырь сидел в моем теле. Я не мог ни освободиться, ни умереть. Они… Они улетели без меня. Это поистине страшное оружие. Оружие одного удара, его можно использовать только один раз. Только тот, кто еще остался змелюдем, может его увидеть и достать. Немало змелюдей бродит в катакомбах под землей, но мне не повезло, сюда не пришел ни один из них, не увидел этого штыря… Ты увидел. Достань. Достань и забирай это, — змелюдь разжал кулак, на ладони его лежал огромный, прекрасно ограненный, темно-синий топаз.

— Так как же ты убивал людей, если ты прикован к скале? — спросил Редхард.

— Настоящий пришелец со звезд может убить человека, своего убогого потомка, силой духа. А теперь достань.

— А ты не боишься, что ты тут же умрешь? Извини. Дурацкий вопрос, — устыдился Редхард.

— Тысячи лет я провел здесь, мечтая о смерти или свободе. Или свободе в смерти. Когда ты вытащишь штырь, уже неважно будет, останусь я жить или умру — я все равно смогу вернуться домой. Достань, — в голосе ящера не было никакого пафоса или надрыва, он просто просил, возможно, его убить.

— Сначала взвой так, словно с тебя живьем снимают шкуру, — сказал Редхард и вытащил меч, — еще мне нужно будет немного твоей крови.

— Бери, — кивнул ящер и Редхард неглубоко полоснул его по ладони другой руки, стараясь не повредить сухожилий. И тут ящер, не предупреждая, взвыл, коротко, но так ужасно, что Редхард в ужасе отшатнулся. Так выла бы душа, выдираемая из тела злыми духами.

— А теперь достань, — снова сказал ящер, — я сделал, что ты просил.

К чести Редхарда будь сказано, он не колебался. Двумя руками он вытащил штырь, легко вышедший из скалы и пленный змелюдь, неверяще охнув, встал на ноги. Пошатнулся и упал, обращаясь в прах. Но над горсткой праха поднялась синеватая, прозрачная фигура, точь-в-точь напоминавшая плененного змелюдя. Она поклонилась Редхарду и легко, свободно заскользила вверх, из каменного колодца, которого так боялись жители этих гор. Она спешила вернуться домой.

Редхард, перезарядив их свинцом, разрядил в воздух оба «огнебоя», рискуя вызвать обвал и, выждав какое-то время, стал выбираться из Колодезя Стенаний, подобрав из праха на земле сапфир, обещанный ему пришельцем с Таджиучи-О.

Он снова подумал об убитых тут северянах, вся ошибка которых была в том, что они шли только лишь затем, чтобы убить или умереть. Середины для них не было. И кто выиграл? — думал Редхард, пробираясь к выходу из Колодезя Стенаний.

Он вернулся к Ульфу, ожидавшему его у входа в скальный разлом, в глубине которого был один из входов в Колодезь, через который попал туда Враг-с-улыбкой.

— Я слышал дикий, предсмертный крик твари! — ликующе вскричал он, с восторгом глядя на окровавленный меч, — и слышал твои выстрелы! Тварь мертва?

— Мертва, — устало отвечал Редхард, хлебнув из своей фляги, — ее всосала земля, нельзя было что-то взять от нее.

— И не надо. Думаю, ее слышали по всей долине, — успокоил его Ульф, протягивая Врагу-с-улыбкой второй мешочек. Тот небрежно, не проверяя, сунул его за пазуху, где уже грелся сапфир последнего пришельца со звезды.

Страшный грохот, раздавшийся после этих слов за их спинами, заставил их оглянуться. Вершина горы медленно проваливалась внутрь себя.

— Бежим! — крикнул Ульф, и они бросились бежать. Но вскоре грохот прекратился. Последнее убежище Настоящего пропало навсегда, вместе со своим волшебным светом и странным рисунками на стенах.

Они спустились с горы, на которую так упорно карабкались и Ульф, наконец, решив, что раз уж они связаны теперь такими плотными узами, задал давно, видимо, мучивший его вопрос.