— Вот ты о ком…

— Что, жалко Алису?

— Нет!

— Так что тебя смущает?

— Удастся ли полностью подчинить их себе? Наркота искажает восприятие реальности, подавляет волю, но на каждого героин действует по-разному. А нам нужны послушные роботы. Вот и думаю, получится ли у нас превратить их в роботов. Как рассчитать дозу? Переборщим — получим трупы, а не смертников.

И вновь Тахаров улыбнулся:

— А разве я говорил, что мы станем доводить эту парочку до нужного состояния с помощью героина? Наркота помогает держать их под контролем, не более того. А когда наступит время применения Алисы и студента в качестве смертников, мы воспользуемся другим препаратом, который полностью лишит их способности соображать и заставит тупо выполнять любые приказы.

— И у тебя есть такой препарат?

— Есть, Толя. У нас много что есть.

Сработал сотовый телефон Тахарова. Тот удивился:

— А это еще кто такой? Я не ждал звонка… Алло? Адам? Ты? Что случилось? … Что? Когда? … Так! И что он рассказал? … Вот как?! … Он уверен? … Ясно. Ты вот что, передай мельнику приказ доставить этого бойца в Грозный! Срочно доставить. Хотя подожди …

Тахар потер переносицу, видимо, принимая какое-то решение:

— Нет, пусть остается на месте. А ты вышли к мельнику пару своих людей. Пусть они перепроверят информацию бойца. И уберут его. Он нам не нужен. Да и опасен как свидетель. Все… Работай!

Тахаров выключил телефон.

— Что еще произошло? — спросил Кучерин:

— Еще одна новость! На этот раз неплохая. На старую мельницу час назад вышел Алим Валиев.

— Кто такой?

— Рядовой боец отряда Талиба. Он во время штурма спецназом усадьбы Али нес службу на посту. Русские его обезвредили, но не убили, оставили в живых. Валиев видел, как спецназ разнес усадьбу. Они нанесли по базе Талиба массированный гранатометный удар, что предопределило исход штурма. Люди Талиба не смогли организовать сопротивление. Валиев утверждает, что русские уничтожили всех, в плен никого не брали.

— Как же этому Валиеву удалось спастись?

— По его словам, случайно. Спецназовец, что вел его с поста к усадьбе, на склоне поскользнулся и подвернул ногу. Этим Валиев и воспользовался, рванув в ближайшую балку. По нему открыли огонь и даже организовали преследование, но он обманул русских — пошел не на юг, а на север, к перевалу. Видимо, спецназовцам этот Валиев был не нужен, и они быстро прекратили его поиски. Подорвали все здания усадьбы, трупы же бойцов Талиба оттащили в рощу, где и бросили. А сами вскоре улетели на вертолете, который прибыл за ними прямо к Ак-Базару.

— И все это видел Валиев?

— Да, но не только это.

— Что еще?

— Как вертолет русских скрылся за перевалом, Валиев прошел в рощу. И он утверждает, что рядом со своими собратьями видел труп Али Рубая. И что самое интересное, с дыркой в виске, что подтверждает самоубийство Талиба.

— А не могли русские пристрелить Али после того, как допросили его, а часового же отпустили специально? Очень уж неправдоподобно, что спецназовец, подготовленный для ведения боевых действий в горах, случайно подвернул ногу.

— Как у вас говорят, Толик, и на старуху бывает поруха.

— Проруха.

— Не важно. Сам подумай, кто из начальства разрешил бы расстрелять полевого командира, если тот начал говорить? И тем более, если отказался бы отвечать на вопросы? В любом случае живого Рубая спецназ захватил бы с собой. А уж обрабатывать бы его начали в подвалах Лубянки или еще где-нибудь, на секретном объекте.

— И все равно, информацию этого Валиева надо перепроверить.

— Естественно. Разве ты не слышал, что я приказал помощнику отправить к мельнику пару надежных парней? Они осмотрят рощу и трупы. А затем уберут часового.

— Хоп! Значит, переходим к варианту со смертниками?

— Да. Ты должен вернуться в Черенск 10 июля?

— Так я планировал.

— Все верно. Раньше тебе там светиться не следует. А до 10 июля тебе доставят психотропный препарат для наших будущих кроликов. Позже подвезем взрывчатку — ту, что хранится в схроне. Ее используем на вокзале и в электропоезде.

— Понятно!

— Я сообщу тебе о результатах работы своих людей у бывшего лагеря Талиба. А пока встречай своих бойцов и отдыхайте. Но без излишеств. И будьте готовы в любой момент покинуть город. Сам видишь, как резко и кардинально может измениться обстановка.

— Для отдыха нужны деньги, Тахар…

— Само собой.

Эмиссар Караджана достал из кейса, стоявшего под столом, пачку стодолларовых купюр и отдал ее Вампиру.

— Этого вам за глаза хватит. Ну, а полный расчет — после операции в Черенске. У меня все, Толик!

Кучерин забрал деньги. Тахаров проводил его до двери. Проследил из окна кухни, как отъехал Кучерин, прошел в комнату. Оттуда по спутниковому телефону набрал номер:

— Господин! Это я! Примите доклад о работе по реализации планов операции «Рельсовая война».

Ближнее Подмосковье, 29 июня, воскресенье

Крымов с Тимохиным приехали в загородную резиденцию Главного управления по борьбе с терроризмом в 11–47. Как часто бывало, встретил старших офицеров спецслужбы помощник начальника Главка, старший прапорщик Ларинов. Дождавшись, пока Крымов с Тимохиным выйдут из «Тойоты», он воскликнул, словно впервые видел руководителей отдела специальных мероприятий:

— Ба! Какие люди! И смотри ж ты, даже без охраны. Здравия желаю, товарищи полковники! С прибытием вас!

Тимохин подошел к Ларинову:

— Здравствуй, Вася! Ты еще живой?

— А что мне будет? Это вы мотаетесь за террористами по всему свету, а я готовлюсь к пенсии. Еще годик — и адью, господа хорошие! Уеду на дачку и буду цветы разводить, вспоминая свою героическую службу в не менее героическом Управлении.

— Ну, во-первых, до пенсии еще дослужить надо, а во-вторых, не уверен, что Феофанов отпустит тебя. Ты же у нас личность незаменимая. Это группы можно пополнить новобранцами, сократить кое-кого; а тебя, Василий, заменить некем.

— К тому же знаешь ты слишком много для обычного садовода, — добавил Крымов. — Так сказать, носитель весьма ценной информации.

— И что?

— Ничего. Просто, думаю, служить тебе здесь, Василий, до гробовой доски. Или до расформирования Управления.

— Не дождетесь. Как по закону положено, так и будет.

Тимохин похлопал старшего прапорщика по плечу:

— Нет, Вася, для нас другие законы писаны. Раньше надо было думать да проситься в войска. Куда-нибудь в Забайкалье. Вот оттуда ты уволился бы легко и без проблем. Правда, и без подмосковной дачи тоже. Но это ж пустяки. Построил бы фазенду где-нибудь под Читой. Или там розы хуже растут?

— Злые вы! Хлебом не корми, дай поиздеваться над младшим по званию. Генерал здесь? — спросил Крымов. — Что-то я его машины не вижу?

— Здесь. И генерал-лейтенант Феофанов, и генерал-майор Потапов. Да они и не уезжали домой. Как вчера Потапов доставил сюда абрека, что вы взяли в горах, так они с ним и работали. Вместе с бригадой из отдела «П».

— С офицерами отдела психологической обработки пленных духов?

Ларинов кивнул:

— Да. Но ребята из отдела «П» уехали часов в 11 вечера, генералы же остались. Недавно позавтракали. Сейчас находятся в кабинете Феофанова, ждут ваши высокоблагородия.

— Психологи работали с Валиевым? — спросил Тимохин:

— А черт знает, как зовут духа, что вы сняли с гор, но работали именно с ним. И долго.

— Интересно.

Старший прапорщик улыбнулся:

— Думаю, самое интересное вас наверху ждет! Так что прошу следовать за мной!

— Как будто без тебя не обойдемся.

— Не положено.

Офицеры поднялись на второй этаж особняка, затерявшегося в подмосковных лесах и не обозначенного ни на одной карте. Ларинов остался в приемной. Крымов с Тимохиным вошли в кабинет начальника Главного управления по борьбе с терроризмом. Руководитель отдела специальных мероприятий доложил: