— С Александром?! — изумилась я. — Но зачем?

Мирддин тяжело вздохнул:

— Это была моя непростительная ошибка. Я хотел, чтобы они работали вместе, надеялся, что Эландил положительно повлияет на Александра. И он пытался повлиять, но Александр оказался неисправим.

— Кто бы сомневался, — прокомментировала я. Мне лишь однажды довелось повстречать старшего брата моего отца, и встреча эта была не из приятных — как раз тогда он похитил Дженнифер.

— А через год с небольшим, — продолжал Хранитель, — произошло непоправимое. Как-то в разговоре с Александром я совершенно случайно обмолвился, что Эландил в своё время здорово помог Артуру, но не стал требовать никакой благодарности. Думаю, ты можешь представить, как отреагировал на это Александр.

— Ну, мой отец, наверное, представил бы лучше, — сказала я. — Однако возьму на себя смелость предположить, что для начала он выдал фразу, вроде: «Тогда я сам его отблагодарю».

— «…заместо любимого брательника», — добавил Мирддин. — И сразу ушёл, не пожелав дальше меня слушать. Я, конечно, тут же связался с Эландилом и предупредил его о своей оплошности, попросил немедленно убраться подальше. Но он то ли не послушался меня, положившись на свои колдовские способности, то ли просто не успел скрыться. Так или иначе, спустя несколько дней ко мне явился Александр и, весьма довольный собой, рассказал, как одним заклятием лишил Эландила доступа к магии, после чего нашёл средневековый мир, где свирепствовала инквизиция, и там по всей форме устроил ему аутодафе[29]. Честное слово, тогда я чуть не убил Александра!

— Очень жаль, что не убил, — холодно произнесла я.

О том, что лишняя суть, предположительно принадлежащая сыну Вивьены, появилась в Источнике всего лишь два с половиной месяца назад, я решила не говорить.

После столь насыщенной беседы с Хранителем Хаоса у меня не было ни малейшего желания идти к Хозяйке с докладом. Ничего, пусть немного потерпит, ничего с ней не станется. А мне требовалось время, чтобы хорошенько усвоить полученную информацию. В моём случае это означало отвлечься от мыслей об услышанном и занять себя чем-то другим.

Поэтому я отправилась в Страну Сумерек, на Олимп. Но не к Гленну — он уже закончил занятия камерной музыкой и вновь воссоединился со своими друзьями по рок-н-роллу. Я решила повидать мою любимую сестру Пенелопу, с которой, в отличие от всех младших сестёр, всегда находила общий язык. В последнее время мы видели друг друга не слишком часто, но уж когда встречались, то разговаривали часами, до хрипоты, болтали о всяких пустяках, зато с огромнейшим удовольствием. С Пенелопой я всегда отдыхала душой, а она со мной — тоже.

Так было и сегодня. Мы как начали за час до конца сиесты, так и трепали языками до полседьмого кварты[30]. Заодно я пообедала, потом и поужинала, а между двумя этими застольями мы с Пенни сидели в её студии, и она, как обычно, разговаривая со мной, одновременно рисовала карандашом мои портреты. За многие годы их собралась тьма-тьмущая, но каждый из них был особенным, уникальным, поскольку не просто изображал меня в том или ином положении, но также отображал моё настроение и настроение самой Пенелопы. Наша Пенни была необыкновенно талантливым художником.

Где-то в начале второго кварты со мной связалась Тори. Сообщила, что передача похищенного прошла без сучка и задоринки, благодарные родственники Эландила оказались очень разговорчивыми, но ничего конкретного вытянуть из них не удалось. Со своей стороны я просто переслала на Торин Самоцвет полную запись нашей с Мирддином беседы, предложила ознакомиться с ней, а в восемь вечера по Авалону снова встретиться и вместе пойти к Хозяйке.

«Нет, не получится, — ответила Тори. — По моему времени уже вечер. А в восемь по Авалону вообще будет глухая ночь. Я посмотрю твою запись, потом немного почитаю и лягу спать. Встретимся уже завтра».

«Добро, — сказала я. — К Хозяйке пойду сама…»

И вернулась к беседе с Пенелопой.

Глава 13

Вика

В месте, где она назначила встречу, моросил дождь, и к её появлению Феб уже изрядно промок. Скорее всего, специально — ведь ему ничего не стоило, прибегнув к простейшим чарам Формирующих (об Источнике, разумеется, речи не шло), сделать так, чтобы капли отскакивали от него — они были такими мелкими, что прохожие не обратили бы на это внимания. Ещё он мог незаметно стащить оставленный без присмотра зонтик или, уже совсем без колдовства, просто спрятаться в помещении пиццерии. Но он упрямо сидел за столиком на открытой площадке и всем своим мокрым видом прозрачно намекал Вике, что их сегодняшняя внеплановая встреча была совсем лишней.

— Давай найдём другое место, — предложила она, держа над собой элегантный зонтик, который умыкнула из ближайшего магазина. — Так уж и быть, не обязательно населённый.

— Вот так великодушие! — иронично произнёс Феб, поднявшись с пластикового стула и предлагая ей руку. — Пойдёмте, сударыня.

Пару секунд спустя они исчезли прямо на глазах изумлённых местных жителей, оставив после себя на асфальте только раскрытый зонтик. А сами по короткому Туннелю перешли в один из соседних миров и оказались в лесистой местности, где не было дождя, а в ясном небе светило солнце. Их встречи в населённых мирах происходили исключительно по настоянию Вики, которая предпочитала говорить о делах, сидя на скамейке в парке или за столиком в кафе, а не где-нибудь на пеньке или просто на траве.

Зато Фебу было безразлично. Он присел на ствол поваленного давней бурей дерева, воздействовал на себя осушающими чарами, и от его одежды начал подниматься пар. Вика решила пока постоять.

— Ну, что там у тебя? — спросил у неё Феб.

— Свою часть я уже закончила.

— Молодчина. А я, как и обещал, закончу сегодня. Но для меня «сегодня» только началось. Вот здесь шесть фрагментов, — он извлёк из кармана футляр, — осталось три. После обеда я их добью.

Вика достала свой футляр, переложила туда полученный от Феба обломок Самоцвета и вернула его обратно в сумочку.

— Превосходно. С этим мы, считай, закончили. Осталось уладить с нашими девочками.

— У меня всё под контролем, — сказал Феб. — Лана и сама несколько раз осторожно заводила разговор о ребёнке, зондируя почву. Так что мне не придётся её убеждать. Вот сделаю последние три фрагмента, а вечером мы отправимся в быстрый поток. Устроим себе вроде повторного медового месяца. А что с Евой?

— Трудновато. Она слишком разборчива. И всё ещё не уверена, хочет ли детей.

— Постарайся её переубедить. Только не слишком дави. Жаль, если с ней не получится, но это не беда. Нам хватит и одной Ланы — хотя, конечно, страховка не помешает. Кстати, попробуй предложить Гленна. Если Ева согласится, за ним дело не станет. Я сумею его уломать — он сейчас… в общем, ему это будет на пользу.

Вика кивнула, закуривая сигарету.

— Я слышала, что у Гленна проблемы с девушкой. И уже предлагала его Еве.

— А она?

— Подумала и отказалась. Сам по себе Гленн ей нравится, но тут заминка с отцом. И Эрик, и Бриан, и Малкольм приходятся Дейдре слишком близкими родственниками.

Феб помолчал, колеблясь, но потом решился и сказал:

— Насчёт этого можешь её успокоить. Никто из этих троих не отец Гленна.

— А кто же тогда?

— Не могу сказать, это не моя тайна. Но даю слово, что он достойный человек и не связан с нами кровным родством.

— Хорошо, тогда я снова попробую предложить. А если не получится… — Вика тихо вздохнула и присела рядом с Фебом. — Если нет, то обойдёмся без Евы. Тянуть с этим нельзя, а то я не выдержу. Сегодня уже сорвалась.

— Как? — встревожился Феб. — Перед кем?

— Перед Дейдрой. Наорала на неё ни за что ни про что.

— А причина?