— Прискорбно.

— Да, вот она, злая шутка судьбы. — Реджи умолк, вспоминая драгоценный миг, когда они с Кассандрой смотрели друг другу в глаза. — Когда мы познакомились, между нами что-то промелькнуло…

— Это ты уже говорил, — поспешил Маркус. — Одно и то же при каждом знакомстве. Беда в другом: ты снова готов прыгнуть в омут очертя голову…

— Теперь не то, что раньше, Маркус.

— Опять повторяешься.

Реджи с трудом удержался, чтобы не заспорить с другом. В одном Маркус был прав: после встречи с каждой обаятельной дамой Реджи долго оставался под впечатлением. Но на этот раз дело и вправду обстояло иначе. Реджи сам не мог объяснить, что изменилось, но чувствовал перемену. Может, причиной были искры, промелькнувшие в чудесных голубых глазах мисс Эффингтон, или проблеск взаимопонимания, или непринужденность в общении. На миг они словно узнали друг друга, вспомнили, что знакомы с давних пор. Реджи давно потерял счет своим влюбленностям, но таких ощущений, как сегодня, никогда еще не испытывал.

Глупо, конечно, придавать такое значение мелочам. Кассандре он даже не понравился. Точнее, ей не понравился человек, за которого Реджи выдавал себя.

— Словом, я, кажется, вырыл яму сам себе.

— Похоже на то. — Маркус поморщился. — И обратного пути у нас нет. Нам обоим прекрасно известно: слухи вроде тех, которые мы пускали, растут как снежный ком. Твоя сегодняшняя победа только даст новую пищу языкам. Прими поздравления, Реджи. — Он рассмеялся. — Нравится тебе эго или нет, отныне ты пресловутый виконт Беркли.

— Я исправлюсь, — с надеждой пообещал Реджи. Маркус покачал головой:

— Тебе никто не поверит. Особенно мисс Эффингтон.

— Это не меняет дела. Ей не нравится тот, за кого она меня принимает, а когда она узнает правду, то лишь возненавидит меня. — В эту минуту он размышлял, как объяснить мисс Эффингтон, что он отнюдь не распутник, а просто олух, выбравший наихудший путь к признанию. Нет, любые объяснения она сочтет не только нелепыми, но и жалкими.

— Но она-то тебе нравится.

— Нет, Маркус. Она могла бы мне понравиться. И не просто понравиться. Но я буду держать себя в узде. Даже если мой метод общения с прекрасным полом не дал ощутимых результатов, это еще не значит, что я готов вернуться к прошлому. Больше я никогда не позволю себе потерять голову. Я буду скрывать чувства до тех пор, пока не приду к убеждению, что мне ответят взаимностью.

— Но мисс Эффингтон…

— Обсуждать ее бессмысленно, — прервал Реджи и ощутил острый укол сожаления. — У нее своя дорога, у меня своя. Если в будущем нам суждено вновь встретиться, я буду с ней вежлив. И не более.

Задумчиво посмотрев на друга, Маркус кивнул:

— Признаться, я ошеломлен.

— Чем?

— Несмотря на дурацкую затею с этими слухами, ты явно решил измениться. Поступок, достойный восхищения. — Маркус хлопнул Реджи по спине. — Самое меньшее, что я обязан сделать, и впредь помогать тебе во всем, конечно, если тебе нужна моя помощь. Может, выдумаем очередную дуэль?

— Не стоит, но за предложение спасибо. Маркус напустил на себя скромность.

— Для друга ничего не жаль.

Несмотря на все шутки, Маркус был ближайшим другом Реджи с незапамятных времен. В сущности, их связывали почти братские узы. Им в голову не пришло бы подвести друг друга.

Но после того как в прошлом году Маркус женился, отношения между ними претерпели почти незаметную метаморфозу. Не то чтобы Реджи потерял друга — напротив, приобрел еще одного в лице жены Маркуса, Гвен. Ирония заключалась в том, что Маркус, не искавший любви, нашел ее, а Реджи, вечно и несчастливо влюбленный, до сих пор оставался не только холостяком, но и одиночкой, поскольку никак не мог найти себе пару.

Пожалуй, виной тому была его чрезмерная привередливость.

А может, Реджи следовало забыть о браке по любви и подыскать просто подходящую жену. Кандидатур нашлось бы множество. Маркус не ошибся: Реджи считали превосходной партией. Но ему была чем-то неприятна сама мысль о браке ради брака, без какого-либо подобия чувств, а тем более любви. Он мечтал о счастливой супружеской жизни, как у его родителей. Десять лет назад отец скончался, но Реджи помнил, какие отношения связывали его с женой, замечал тайные улыбки, нежные взгляды, дружеские рукопожатия и видел, как безутешна была его мать, когда лишилась любимого.

Реджи охотно согласился бы и на участь своих друзей. Маркус и его жена сошлись далеко не по любви, брак был заключен под угрозой финансового краха, но неожиданно в нем родились подлинные чувства. А приятель Реджи, маркиз Хелмсли, вовсе не собирался жениться, пока не встретил леди, которая безраздельно завладела его сердцем.

Так неужели счастливый брак — недостижимая мечта?

По крайней мере для него, Реджи, — да. Вероятно, ему давно пора удовлетвориться тем, что предлагает судьба. Уже в этом светском сезоне он вполне может жениться. Выбрать одну из юных дебютанток, а со временем придет и привязанность, и, может, даже любовь.

— Прости, что прерываю твои раздумья, — произнес Маркус, — но куда мы идем?

— Куда? — Реджи спохватился и огляделся. Он и не заметил, как они вышли к дороге.

— Даже если ты задумал совершить долгую пешую прогулку через всю страну, вряд ли завершить ее удастся за одно утро. — Маркус заглянул в глаза друга. — Знаешь, когда ты так погружаешься в мысли, мне становится не по себе. В такие минуты ты сам на себя не похож.

— Извини, — сухо ответил Реджи.

— Да нет, не принимай близко к сердцу. — Маркус пожал плечами и посерьезнел. — Жаль, что ты не видишь себя со стороны — так, как видят другие. Ты даже не пытался.

Эти слова заставили Реджи вновь надолго задуматься. Маркус знал его лучше, чем кто бы то ни было, но в данном случае ошибался: насчет себя Реджи не питал иллюзий. У него есть положение в обществе, есть неплохое состояние, он не уродлив внешне. Но этим его достоинства исчерпываются, в остальном он прост и зауряден. В опере он был бы одним из хористов. На сцене произносил бы единственную реплику: «Кушать подано». В романе занимал бы место второстепенного персонажа. Такова его участь, так распорядилась судьба.

Но поддаваться унынию он не желал.

Реджи вдруг улыбнулся:

— Маркус, ты всегда был склонен к философствованию, но в такую рань — никогда.

Маркус на миг растерялся, не зная, что сказать, потом тоже улыбнулся:

— Сам не понимаю, что на меня нашло. Впредь буду за собой следить. А что касается сегодняшнего утра… — Маркус обернулся и кивнул в сторону толпы. Собравшиеся обступили столы, весело смеялись и громко переговаривались. Ветер подхватывал и уносил обрывки фраз. — Я голоден и не прочь узнать, где обретается моя жена. Предлагаю присоединиться к пиршеству. И потом, — с лукавой усмешкой добавил он, — в этой толпе наверняка найдется немало юных леди, готовых пасть к ногам блистательного лорда Беркли.

— Пресловутого лорда Беркли, — поправил со смехом Реджи, и Маркус поддержал его. К остальным они вернулись, шагая бок о бок и в ногу, как обычно.

И правда, почему бы не порадоваться триумфу? В конце концов, Реджи выиграл скачку и заслужил восхваления, полагающиеся победителю. Его переполнило непривычное ощущение удовлетворенности. Да, человек он ничем не примечательный, но, возможно, об этом знает только он сам.

А пока он — пресловутый лорд Беркли и вполне доволен этим.

— Где тебя так долго носило? Я жду уже несколько часов!

— Правда? — Реджи рассеянно протянул шляпу и перчатки дворецкому Хиггинсу, который служил в доме с тех пор, как Реджи себя помнил, и перевел взгляд на младшую сестру.

На площадку изогнутой лестницы, нависающую над холлом Беркли-Хауса, Люси вылетела эффектно, как опытная актриса — или шестнадцатилетняя девушка, которой не терпится повзрослеть.