– А мисс Паррет? Кто была та женщина?

– Право, не знаю, сэр. Она родом не из этих мест. Во время покупки дома ей было уже порядочно лет. Вообще она была достаточно образованная леди. Лично я думал, что она была горничной, но она сказала, что нет. Больше о ней никто ничего не знает.

– Это вам за беспокойство. – Олден вдавил монету мужчине в ладонь. – Я жду горячую воду.

После ужина Джемми Брэмби должен был дождаться, пока уйдет мать. Тогда он оставил своих младших братьев и сестер играть на лужайке. У него ушел час, прежде чем он постучался в Мэрион-Холл с черного хода. Сэр Реджинальд Денби никогда не пускал его на парадную половину дома. Поэтому и сейчас Джемми остался в прихожей возле кухни. Но было бы грешно на это жаловаться, поскольку кухарка, чтобы занять его, выдала ему большой кусок пирога с бараниной.

Он уже доел его и утирал рот рукавом, когда наконец показалась дородная фигура сэра Реджинальда.

– Есть что-нибудь новое о миссис Ситон, парень?

Джемми тотчас встал и мотнул челкой над лбом. Вместе с сэром Реджинальдом в прихожую вошел другой джентльмен – высокий, худощавый, в напудренном парике дорогой одежде. Он прислонился к стене и посмотрел на Джемми через лорнет.

– Забавно! – сказал незнакомец. – И много у вас таких шпионов, Денби? Очень эффективный способ, я уверен!

– Я не шпион, сэр! – возмутился Джемми, – Я только принес обычные новости.

– Ба, у этого существа есть язык! – улыбнулся джентльмен. Мушка в углу его рта сморщилась. Это был довольно видный мужчина – лорд, по всей вероятности. – Разумеется, сэру Реджинальду, как сеньору, положено знать, что происходит в приходе при его поместье. Так держать, парень! Не позволяй мне запугать тебя. Вот тебе лишнее пенни на чай.

Металл закружился в воздухе. Джемми на лету поймал монету и опустил в карман. Мать нуждалась в любом приработке. Как бы то ни было, но незнакомец говорил дело. Джемми не знал, кто такой «сеньор» и почему никто не любит сэра Реджинальда, но он не видел ничего зазорного в том, что взялся что-то выяснить для него. И потом, кухарка из Мэрион-Холла пекла замечательный пирог с бараниной.

Все уже давно было похоронено. Все воспоминания, все эмоции. Джульетта спрятала их так глубоко, как только могла.

Энергично почистив медные котелки, вывернув наизнанку буфет и отдраив сосновый стол, она наскоро перекусила. Потом отнесла в спальню чистые простыни. Застелила постель и на минуту прилегла на пахнущее лавандой покрывало, прикрыв глаза.

Золотая цепочка скрутилась вокруг ее горла. Джульетта потянула ее, чтобы освободить медальон, и поцеловала теплый металл. Целый рой образов закружился у нее перед взором. Золотоволосый смеющийся мальчуган, бегающий по летнему саду. Игрушечные оловянные солдатики, рассыпанные перед камином. Она задержала руку и тотчас убрала, взбунтовавшись на мгновение. Несмотря на твердое решение и все зароки, фонтан горячих слез брызнул из глаз. Нет, она не допустит этого! Она не должна…

Она запихнула медальон подальше и попыталась дышат глубоко, чтобы сдержать рыдания. В это время чья-то робкая рука потеребила ее за плечо.

Джульетта открыла глаза и увидела улыбающееся лицо своей приходящей служанки.

Тилли Брэмби была лет на пять старше своего брата Джемми и уже флиртовала с сыном дровосека. Или «совершала прогулки», как она это подавала.

– Ой, мэм! – воскликнула девушка. – Вы тут совсем извелись без моей помощи. Я собиралась прийти завтра утром, но мне настолько полегчало, что я…

Джульетта взглянула на окно. Должно быть, она проспала несколько часов. Приближался вечер. Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы встать и сделать вид, будто все в порядке. Она чувствовала себя истощенной, даже отчаявшейся.

– Спасибо, Тилли. Ты вполне здорова?

– О да, миссис Ситон! – Служанка откинула с веснушчатого лица волосы. В руке она держала перья для сметания пыли. Девушка выглядела возбужденной, как ребенок, владеющий каким-то секретом. – Это была всего лишь легкая простуда, сейчас все уже обошлось. Правда, из-за этой болезни мой нос стал красным как свекла. Не хочу, чтобы мой молодой человек видел меня такой!

– Из-за мыслей о нем ты так зарделась? – спросила Джульетта.

– Нет, мэм, не из-за этого, – ответила служанка. Щеки ее под сияющими глазами покраснели еще гуще. – Тут приходил один джентльмен…

Так это он привнес такой яркий румянец, который ей очень к лицу! Понятно. И Тилли очаровал!

– Этот джентльмен сообщил свое имя и род занятий?

Хорошенькая девушка повернулась обмахнуть опахалом зеркало и улыбнулась своему отражению в стекле. Она была заинтригована собственной внешностью, дающей ей власть над сыном дровосека. И заинтригована тем, что ее ореховым глазам сделал комплимент даже джентльмен, приходивший к ее хозяйке.

– Этот джентльмен – мистер Грэнвилл, что остановился в «Трех бочках». Ой, он косил траву, мэм! Вся деревня говорит об этом. – Озорное выражение в глазах Тилли выглядело таким же невинным, как веснушки на ее круглых щеках. – Очень приятный джентльмен. О, мэм, мистер Сэндхэм говорит, он принимает ванну каждый день!

Джульетта невольно рассмеялась.

– Значит, ты решила прийти на ночь глядя, чтобы увидеть пресловутую знаменитость?

Перья запрыгали, когда Тилли начала смахивать пыль с рамы зеркала.

– Он сказал, что придет играть в шахматы. Что в этом плохого?

Этот распутник флиртовал с Тилли! Решил попытать счастья со служанкой? Без колебаний. Пользуясь своим преимуществом над чрезвычайной женской уязвимостью. Как любой безнравственный красавец. А девушка по наивности вообразила, что она его очаровала. Джульетта скользнула с кровати.

– Но почему моя шахматная игра приводит тебя в такой восторг? Я решительно этого не понимаю, Матильда Брэмби!

Служанка круто повернулась.

– О, мэм! Это так интересно! И потом, он сказал, что для такой хорошенькой девушки, как я, слишком много работы в доме. Он прислал трех девушек помогать мне до конца недели. Они внизу.

Три служанки! Он нанял трех служанок, даже не посоветовавшись с ней? Невообразимая самоуверенность! Что делать? Если отругать его, это только будет выглядеть как мелочность и упрямство. Отнестись к этому благосклонно – значит попустительствовать его возмутительной вольности. За шахматную игру всего-навсего! Джульетта не находила слов от негодования.

Она подбежала к умывальнику и сполоснула лицо холодной водой. Короткими энергичными движениями причесалась и, заколов волосы шпильками, отобрала свежий шейный платок в тон платью. Если не считать яркого румянца, из зеркала на нее смотрела почтенная вдова, словно бросая вызов всему миру, объявляющему этот образ фальшью.

На заднем плане маячило простодушное лицо Тилли. Держа руку на дверной щеколде, она не сводила выжидательного взгляда со своей хозяйки.

– Что мне сказать новым служанкам, мэм?

Нежданный подарок, и такой дорогой! Она вольна играть в шахматы. И на неделю освобождается от повседневных домашних дел, будто прежняя праздная леди. А что потом? Опять возвращаться к монашескому бытию и благодарить судьбу за эти воспоминания? Это было почти жестоко со стороны судьбы. Но менять роли сейчас уже было поздно.

Джульетта разгладила лиф платья, прилаживая материал как положено к своему корсету. Три служанки! Она выросла в доме, где их было сорок. Когда она снова повернулась к Тилли, лицо ее было бесстрастно.

– Под это нашествие новой рабочей силы, естественно, нужно выделить постели. Ты знаешь, где взять белье. Скажи этим служанкам, чтобы подождали меня на кухне.

– Хорошо, мэм, – Тилли сделала неуклюжий книксен. Глаза ее ярко блестели. – А джентльмен?

– Передай, пожалуйста, мистеру Грэнвиллу, что он может разложить доску в беседке и расставлять фигуры.

– Да, мэм.

Джульетта улыбнулась и, сдерживая раздражение, добавила: