– И за Шерри тоже?

– За ребенка? Это не одно и то же, Джульетта. – Олден круто повернулся и схватил ее обеими руками. – Я знаю, вы никогда не согласитесь быть моей любовницей. Да я и не хочу этого!

– Тогда чего же вы хотите, лорд Грейсчерч?

– Я порываю со всем, чем жил раньше. Я прошу вас стать моей женой!

Джульетта онемела от изумления.

Она подумала на мгновение, что Олден бросится ее целовать. Но он отступил назад и, криво усмехнувшись, поклонился.

– О Боже! Джульетта! Первый раз такое провозглашаю. Никогда не думал о брачных узах!

– Эта участь по-прежнему вас минует, лорд Грейсчерч, – проговорила наконец Джульетта. – Вы не знаете, что я уже замужем?

– Я попрошу вашего мужа дать согласие на развод. Я заплачу, сколько бы это ни стоило.

– Выходит, я стану предметом купли-продажи? После того как сначала мое имя вываляют в грязи.

– Этого, конечно, не избежать, – сказал Олден. Теперь он говорил ровным, почти бесстрастным голосом, словно испытывал потребность показать, что владеет собой. – Других мотивов у вашего мужа не будет. Ваша неверность будет подтверждена через суд. Я буду оборонять вас всеми силами, насколько возможно.

– И как все это будет выглядеть? – Джульетта резко повернулась. Гравий захрустел под ее ногами. – Разве можно рассматривать подобные случаи в открытом заседании? С описанием всех интимных подробностей, когда какой-нибудь раболепствующий судья будет ублажать любопытствующую публику. Джорджу придется вызывать свидетелей – Тилли, Кейт и всех мужчин, которые были в ту ночь в Мэрион-Холле. И мы с вами будем вынуждены под присягой пересказывать каждое грешное действие. Сэр Реджинальд Денби с друзьями, несомненно, будут упиваться каждым сказанным словом.

Гравиевая дорожка заканчивалась у каменных ступеней. Джульетта взбежала по коротенькой лесенке и оказалась на выложенной плиткой террасе. Внизу простирался английский парк с разбитыми по периметру цветниками в форме колец. Пересекавшие его ряды радиальных дорожек были обсажены миниатюрной самшитовой изгородью. Все вместе взятое складывалось в причудливый узор. Дорожки сходились в центре, у фонтана, где резные дельфины исторгали непрекращающийся водопад.

Олден, шагая через две ступеньки, поднялся следом за Джульеттой.

– Все это мы как-нибудь переживем.

– Так может думать неуемный распутник, – сказала она. – Возможно, в угаре страсти я даже имела глупость тоже поверить в это. Но вы были в Италии… – Бегущие потоки воды заглушали слова. – Когда я убежала с Джорджем, Лондон во всех мыслимых и немыслимых местах… был усеян плакатами… с нашими карикатурами… – Джульетта дышала с трудом, так как горло сдавливали спазмы. – Карикатуры на лорда Эдварда были и того хуже. Злее. Такого я даже не предполагала. – Джульетта повернулась липом к Олдену. – Вот что значит публичный скандал.

– Я этого не исключаю.

– И вы говорите, мы это как-нибудь переживем? А Джордж? Почему вы думаете, что мой муж поддержит этот оскорбительный план?

Олден оперся на каменные перила террасы.

– Он согласится – за хорошие деньги.

– Вы ведь его даже не знаете.

– Я только знаю, что он вас не любит.

Джульетта замерла, словно замурованная в загустевшем воздухе. Он вдруг почувствована себя очень хрупкой. Неужели страдания превысили порог ее выносливости?

– А вы любите?

– Нет. Я не знаю. – Олден отвел взгляд и посмотрел поверх цветников. У него был поразительно притягательный профиль, его светловолосая голова сияла на солнце. Ослепительный свет отражался от сахарно-белого камня, и все вокруг – сверкающая вода, мужчина с водопадом кружев у шеи, дом и само небо – казалось ненастоящим, словно часть какого-то затейливого кондитерского изделия. – Я так не думаю, Джульетта. Любовь? Вероятно, для этого требуется больше времени, чем было у нас с вами.

Джульетта прищурилась.

– Что ж, вы по крайней мере честны. Как лестно, что вы просите меня выйти за вас замуж, зная, что я не могу этого сделать! Как галантно! И такой легкий способ унять угрызения совести!

– Вы думаете, совесть может приволочь меня к алтарю? – Олден сжал кулаки, лежащие на перилах.

– Приволочь? – Джульетта опустилась на каменное сиденье. Неужели она сейчас упадет в обморок? – Итак, нам предстоит проскочить через бракоразводные суды. Пережить карикатуристов. Выплатить Джорджу компенсацию размером в состояние. После этого вы собираетесь на мне жениться, хотя до последнего момента избегали этого как чумы. Может, вы думаете своими регалиями выполнить свой долг? Прекрасно! Я разведусь с Джорджем и выйду за вас замуж, чтобы вы оставили меня здесь, с вашим ребенком во чреве? А вы тем временем будете кататься в Лондон, проводить вечера за карточным столом и с женщинами…

– Ничего подобного не будет.

Джульетта подняла подбородок, заставляя себя держать спину прямо.

– А что будет, милорд? Жизнь, когда нужно будет прятаться от стыда? Когда по всей Англии каждый лакей и похотливая служанка будут хихикать, обсуждая в деталях наше сладострастие? Таким образом, я никогда не смогу появиться в обществе. А вы без этого жить не захотите.

– Вполне могу обойтись.

– Почему я должна вам верить? – Джульетта разразилась ломким смехом.

– Я не знаю. – Олден оттолкнулся от перил и принялся мерить шагами террасу. – Как я могу это доказать? У меня было бессчетное множество женщин, я цинично соблазнил вас… Мне пришлось это сделать, потому что я хотел выиграть пари.

– Вы это признаете?

– Я этого никогда не отрицал. – Олден резко передернул плечами. – Я говорю вам правду. И то, что я вам сейчас скажу, тоже правда. Тогда, в Мэнстон-Мингейт, я горел жаждой познать ваше тело. В то же время, вопреки моим здравым суждениям, я обнаружил также, что вы мне нравитесь и внушаете почтение. И в очень большой степени, как оказалось.

– Вопреки вашим здравым суждениям, Олден Грэнвилл!

– Конечно, это было вопреки моим здравым суждениям! А вам приятнее слышать лесть и ложь? Раньше я признавал только равные отношения с женщинами, которые предлагали себя так же цинично, как я сам. Те отношения никогда не затрагивали сердце. Я никогда не был влюблен. И никому еще не предлагал выйти за меня замуж!

Джульетта бросила взгляд на темные тисы.

– Что вы можете знать о любви? Вам невозможно это даже представить.

– Я любил своего брата, – твердо сказал Олден.

– Так подтвердите же это, коль скоро мы говорим о доказательствах!

Он сдвинул брови.

– Черт побери, как я могу доказать? Помилуйте, Джульетта! Вы хотите, чтобы я сказал вам, что я люблю вас, как я любил Грегори? Я не могу этого сделать. Это будет неправдой.

Она почувствовала жгучую боль в груди. Может, там уже все выгорело и осталась одна оболочка с черной пустотой внутри?

– Я должна знать, что вы будете оберегать и лелеять свою жену. Мне нужны доказательства вашей преданности и заботы. – Джульетта смотрела прямо в лицо тому, кого она и ненавидела и желала. – Расскажите мне, как погиб Грегори!

Олден перестал расхаживать по террасе. На щеках у него вновь вспыхнул яркий румянец, удивительно контрастирующий с меловой кожей. Но сейчас это была не лихорадка. Беспокойство.

– Меня в то время не было… – Он отвернулся и посмотрел на фонтан, никогда не прекращавший свою игру. – Известие застало меня во Флоренции.

– Что вы сделали, когда получили его? – Джульетта заставила себя отодвинуться. Пусть он разлетится, как сахарная фантазия, раскрошенная молотком!

Олден вцепился обеими руками в перила.

– Я заплатил посланнику.

– А потом?

– Не раздумывая ни минуты, отправился к своей новой любовнице.

Джульетта почувствовала, как боль, подобно закручивающейся спирали, все глубже и глубже проникает в душу.