Ночью, когда все спали, а фургон под управлением Драниша плавно катился по дороге, меня разбудило легкое прикосновение к плечу.

— Мила, — по шепоту и легкому цветочному аромату, от которого целый день чихал тролль, я узнала Даезаэля, — извини, что разбудил. Ты можешь мне помочь?

— Да, — пробормотала я, протирая глаза кулаками, — сейчас.

Эльф подал мне свою прохладную руку и помог выбраться на задник фургона, где зажег свечу в фонаре.

— Что случилось? — старательно подавляя зевоту, спросила я.

— У меня проблема. Только не смейся! В общем, я не могу расчесать волосы.

— Как это? — удивилась я. Даезаэль действительно весь день проходил в полотенце, закрученном на голове, и даже Тиса никак не прокомментировала немного глуповатый вид целителя. Поэтому я подумала, что это какая-то особая эльфийская особенность — вот так сушить волосы.

— Я помыл голову какой-то дрянью, потому что мое мыло закончилось, а косички не расплел. Теперь оно все склеилось и неимоверно чешется. — Даезаэль чуть не плакал. — Если я их не расчешу сейчас, то просто не могу представить, что будет с ними завтра утром после сна!

— Разберемся, — успокоила я. — Схожу за чайником, мокрые пряди будет легче разобрать.

Я зажгла хлопком ладоней перед собой маленький огненный шарик и осторожно пробралась через спящих.

— Котя, ты чего? — спросил тролль, не оборачиваясь.

— Так, кое-какое дело есть. А как ты меня узнал?

— По шагам. Помощь нужна?

— Нет, постараемся сами разобраться.

— Как знаешь.

Эльф поежился, когда я вылила на него холодную воду.

— Как бы не простыть, ночь холодная, — вздохнул он, подавая мне костяную расческу, украшенную богатой резьбой.

Я ничего не ответила, погруженная в сражение с волосами. Не знаю, чем уж целитель помыл голову, потому что она пахла обычным цветочным ароматом, но при этом волосы были жесткими, как конская грива, к тому же слипшимися.

— Это моя сестра так подшутила, — простонал эльф. — Она мне собирала в поездку нужную косметику. Вот зараза!

— Я стараюсь осторожно!

— Да я не про тебя, про нее. Отомстила мне за скелет, разве эльфийке пристало быть такой злопамятной?

— За какой скелет?

— Я разобрал скелет ее любимой кошки на косточки, которые в косы вплетаю. Я подумал, Мяуль все равно уже на кошачьих небесах, так пусть послужит доброму делу, а то стоит себе на подставке, а сестра каждый день слезы проливает. Я ей оставил взамен магический образ, почти как настоящий. А она не оценила. Ай!

— Потерпи, — пропыхтела я. — Ничего не получается!

Фургон остановился, и перед нашими глазами объявился тролль.

— Чем вы тут занимаетесь? — с интересом спросил он, поднимая повыше свой фонарь.

— Волосы расчесываем, — с унылым видом сказал эльф.

— Только ничего не получается, — добавила я. У меня уже болели пальцы, но дело так и не сдвинулось с мертвой точки.

— А завтра, при свете дня, этим заняться нельзя?

— Нет, — сказали мы хором.

— Понятно. — Тролль запрыгнул на задок фургона и запустил руку в эльфийские волосы. — Да уж. А ты пробовал магию?

— Конечно! — громко возмутился Даезаэль, но тут же исправился и трагическим шепотом добавил: — Только еще хуже стало.

— Котя, а может, ты знаешь какую-нибудь магию для красоты?

— Нет, — призналась я. — Мы с няней всегда только травяными настоями пользовались, кремами, масками…

— Голова чешется, сил нет! — всхлипнул целитель.

— Придется резать, — сказал тролль без тени насмешки.

— Это катастрофа! — Эльф уронил лицо в ладони. — Как я буду жить лысым?

— Лучше, чем сейчас, я думаю, — попытался приободрить страдальца Драниш. — Ну как, согласен?

— Нет! Мила, попробуешь еще раз?

И мы пробовали, пробовали снова и снова, пока я не отключилась прямо рядом с эльфом, зажав в руке гребешок.

Когда я проснулась, то первое, что увидела, — это пристально смотревшее на меня чудище. Торчащие на небольшой голове двумя лопухами уши, вздыбленные клочковатые короткие волосы непонятного цвета, непропорционально большие глаза, выпирающие скулы, маленькие тонкие губы и длинный нос…

С трудом подавив вскрик, я подождала, пока успокоится бешено бившееся сердце, и осторожно спросила:

— Что с тобой случилось, Даезаэль?

— Я же говорил! Я же говорил! — Где-то рядом весело заржал тролль. — Это моя котя, гони монету, Персик, ты продул! А сам верещал, как поросенок, ха-ха!

— А что случилось? — Я приподнялась на локте. Фургон плавно катил по дороге; я проснулась последней. Все, даже Персиваль, уже были умыты и причесаны. — Почему меня не разбудили? Мы что, сегодня не бегаем?

— Я решил, что тебе следует дать выспаться, — объяснил Драниш. — Мы сегодня приезжаем в город, поэтому бегать не будем. А на монетку мы с гномом поспорили, ждали, какой будет твоя реакция. Молодец, котя, не подвела! Я тебе леденцов на эти деньги куплю. Кстати, как тебе новая стрижка Даезаэля? Правда, я талант?

— Эммм… — замялась я.

— Талант! — вскричал целитель. — Талант! Да ты меня изуродовал! Моя жизнь кончена!

— Наоборот, — возразил тролль, шумно почесывая грудь, — начинается та жизнь, о которой ты всегда мечтал — унылая и гадкая. То есть уже конкретно унылая и совсем гадкая, гы-гы-гы!

Эльф схватился руками за остатки волос и отвернулся.

— Думаю, — обняла я его за плечи, пытаясь успокоить, — в городе ты сможешь найти приличного цирюльника, он помоет голову и сделает приличную стрижку.

— Приличную стрижку! Ты когда-нибудь видела эльфа с короткими волосами? Нет, есть, конечно, изгнанники, но даже у них волосы до плеч! Даже у младенцев волосы длиннее!

— Ты еще забыл добавить, что мнение о красоте эльфов значительно преувеличено, — с милой улыбкой вставила Тиса. — Если до этой ночи ты был ничего, то сейчас просто уродец. Особенно уши. У нас таких дома лопухоидами дразнили.

— Слишком умное слово для такой дуры, которая грамматику освоить не может, — огрызнулся эльф.

— Так это не она придумала, — сказал тролль. — Это еще Яриков папаша в бытность свою пацаном придумал, вот и прижилось. Тиса бы на этом слове мозг сломала.

Я посмотрела на хихикающего гнома, трясущего бороденкой и глядящего на тролля с обожанием, на привычно обменивающихся угрозами Тису и Драниша и с изумлением спросила:

— Ребята, вы что? У Даезаэля же горе! Неважно, о чем вы думаете, но ведь для него потеря волос — это настоящая трагедия! Мы должны поддержать его, разве не так? Смеясь над ним, вы только усугубляете его печаль!

— Почему это я должен поддерживать Даезаэля? — спросил гном. — Без волос он выглядит смешным, вот я и смеюсь.

— Но ведь во время пробежек он залечивал твои раны и не смеялся! — Сказав это, я осеклась. Мой призыв быть милосерднее пропал впустую, ведь это именно Даезаэль был лидером по насмешкам над окружающими, и сейчас остальные были явно настроены взять реванш.

— Смеялся! Вы все надо мной смеялись! Так почему я теперь не могу посмеяться? — возразил гном, капризно надув губы.

— Котя, — лениво сказал тролль, — перестань разводить тут морали-шморали. Для этого у нас капитан есть, этот не упустит случая выставить других дураками.

Резко развернувшись, я обожгла Драниша сердитым взглядом. Не то чтобы я рассчитывала на его поддержку, но он, опытный воин, должен знать, насколько важна моральная обстановка в отряде. Но троллю мой взгляд был как укус комара. В ответ я получила лишь усмешку.

Стремясь справиться со своими чувствами, я отправилась на передок к капитану — на задней площадке что-то уныло бормотал эльф, и утешать его мне сейчас совершенно не хотелось.

Волк взглянул на меня и молча подвинулся, освобождая часть спинки на лавке. Я была благодарна ему хотя бы за это.