Матос, лихорадочно, почувствовал, что нащупал нить, которая может вывести из войны непобедимого врага!

«– Этот мальчик, сейчас, в Карфагене! Он, ходит по городу и играет со своими сверстниками! Надо выкрасть его! Это поразит Льва в самое сердце! И, тогда, он пойдёт на все наши условия! Я, видел, с каким трепетом, он относится к своим детям! А этот, проживший с ним на горе три года, особенно, ему дорог!»

Матос, ещё раз, взглянул вслед, исчезнувшего Корфы.

«– Только, об этом, не должен знать, даже, колдун! – Решил он, – Это должен сделать другой человек! И на этот счёт, у меня есть свои мысли!»

Приняв решение, Матос, вернулся из мира размышлений и планирования своих будущих шагов, в мир реальности…

…На вторые сутки отступления, к Матосу, наконец, прибыли известия о судьбе его соратников по мятежной войне… Матос, ещё спал, когда один из приближенных, голосом из-за ширмы, скрывающую опочивальню Вождя, несколько раз, приглушённо позвал его…

Услышав, сквозь сон, негромкий голос, Матос напрягся, подумав, что опять случилась какая-то непредвиденная ситуация в движении армии. Он неохотно поднялся, перешагнув, через спящих танцовщиц, и, накинув, расшитый золотом халат, вышел из-за ширмы…

– Вести от Спендия и Авторита, Вождь! К тебе просится Корфа!

Впусти, – решил Матос., – Что-нибудь ещё произошло?

Он видел, что тот, мнётся у входа.

– Есть нехорошие новости, Вождь! Греки Поликарпа, что прикрывали наш отход, перешли на сторону Гамилькара!

Лицо Матоса загорелось кровью! Глаза выпучились от злости и налились гневом.

– Клянусь, всеми силами Аида! Теперь, все греки, попадающие к нам в плен, будут подвергаться истязаниям и смерти! Это племя не достойно сострадания и сочувствия! Зови Корфу!

Вошёл колдун. Вместе с ним, вошли люди в запылённых плащах. По всему, было заметна их усталость. Это определялось легко, на глаз! То, маленькое ожидание, что им выпала, сморило их в сон и они трудно воспринимали, происходящее… Видно, дорога, что им пришлось преодолеть, изобиловала опасностями и тревогами, вкупе с трудностями самого пути…

Матос, уже занял своё место и, окружённый своей охраной, ждал новостей.

– Вождь, – начал один из прибывших, – Спендий и Авторит избежали смерти и двигаются на Прион! Поражение в битве вызвало предательство твоего союзника Царя Нараваса! Он перешёл на сторону Льва!..

Корфа посмотрел на Матоса, но тот увлечённый новостями не смотрел на колдуна.

– …Гамилькар, не мстит, пленным и многие, кто знает его по Сицилии, переходят на его сторону. Так, от армии Спендия, отделился тысячник Отон, и перешёл на сторону Льва. Все это пополняет ряды Гамилькара, а наши обескровливает! Взятых в плен и не захотевших воевать, он отпускает с миром! А, между тем обе армии, понесли значительные потери в этой битве – почти половину своего состава!..

Матос почувствовал, как отяжелел его затылок, будто бы его уже прислонили к перекладине креста…

– …У Спендия ранена рука! Это произошло уже в самом конце сражения, когда он прикрывал отход своей конницы! Карфагеняне ворвались в лагерь, чтобы освободить своих пленных! Многих они смогли освободить, но большую часть Спендий успел казнить! Приняв это решение, уже в самом лагере! Убитых увезли с собой! А их тела, распинали на крестах, по пути своего отступления! Спендий и Авторит спрашивают тебя, что ты намерен делать и с кем ещё захочешь заключить союз?!

Лицо Матоса стало каменным от гнева.

– И эти, два побитых пса, смеют ещё злорадствовать надо мной? Надеюсь, теперь, спесь, немного, сойдёт с великого стратега Спендия! Должны же чему-то научить полученные подряд два страшных поражения?! А, что же, их латинская лисица, Альба? Не поделилась планом гениального сражения?

Матос, вдруг вспомнил о советнике латинянине, что имел связь с Корфой. Это воспоминание свело его гнев на нет!

– Этого никто не знает?! Он пропал перед битвой и больше не давал о себе ничего знать?…

При этих словах Матос, первый раз, за все время взглянул на Корфу.

– Он не вернулся, с засады, которую устраивал на кого-то, перед самой битвой…

Глаза Матоса теперь блестели явным интересом… Глаза колдуна тоже…

– Спендий, знает только, что отряд того, на кого устраивалась облава, прошёл сквозь неё, оставив только трупы! Дуфф, смеялся до слез, рассказывая это в лагере! После, той засады пропал и Альба! – Рассказчик закончил своё повествование.

– Значит, получается, что теперь, нет никаких советников-латинян? Не у меня! И не у Авторита? – Матос повернулся к колдуну, – Ты этого добивался Корфа?

В его взгляде, читалось недоверие, от которого по спине колдуна пробежался холодок. Колдун не сразу нашёлся с ответом:

– Наш Вождь, могучий Матос, не должен сокрушаться по поводу отсутствия советников-латинян. Нужно поразмыслить, что нужно предпринять против политики Гамилькара, коей он разрушает наши ряды? Скоро все ветераны перейдут к Гамилькару, как это сделал и твой греческий арьергард, который ты оставил, прикрывать наш отход! Смерть Поликарпа не вылечила души воинов и посеянные им сомнения в правильности их выбора стороны конфликта, заставили их перейти на другую сторону!

Корфа умело перевёл акцент на другую тему, мучавшую Матоса не меньше первой.

– А тебе известно ли Матос, что в кругу, перешедшего к Гамилькару царя Нараваса, есть некий принц Сифакс? Наследный, прямой царской крови принц, заявил о своём объединении Прибрежной Ливии и многие города его уже поддержали! Гамилькар оказывает ему всякую поддержку, поднимая его авторитет у местной аристократии! Его отец, находящийся в Тапсе, не поддержал наше восстание и отразил наши отряды, оставшись лояльным к Карфагену! Да, мы убрали его, с помощью предательского убийства, но провинция Тапса до сих пор остаётся у нас в тылу, как союзник Карфагена! А Сифакса, они поддержат и своими отрядами, которые там совсем не слабые!..

Матос сверлил взглядом колдуна… Было заметно, что в нем борются несколько мнений… Наконец, в нем победила одна сторона его размышлений и он не дослушав Корфу, произнёс:

– Ладно, ладно… Ты прав! Но, в данный момент, мне очень бы пригодился совет Сергия Косты! Где он? – Матос, увидев как взгляд Корфы, заметался, смягчился и повернулся к начальнику стражи, – Собери всех ветеранов вокруг моей ставки! Пора пролить кровь пуннов! И приведите всех заложников!…

…Через час, все было готово. И ветераны стояли вокруг шатра Матоса. К Матосу вошёл начальник стражи и кивнул ему, давая знак, что все готово! Матос поднялся, в этот момент, те, кто наблюдал за ним в этот час, заметили, что могучего ливийца качнуло во время подъёма, что выдавало в нем нервозностью и колебанием в принятом решении… Он, вдруг, вспомнил последний разговор с Наместником Гелы, перед отправкой их в Прион…

«– …Ваша цель собрать вокруг себя, как можно больше силы! Не торопитесь и не вступайте в крупные сражения! – говорил Наместник, – Собирайте, как можно, больше сторонников! А, для этого, не следует проявлять излишнюю жестокость! Спендий, ты организовывайся у Приона! Там больше всего, собрано знакомых тебе по Сицилии, ветеранов! А ты, Матос, двигайся к Сикке и Суссу! Ты, ливиец, и поддержка твоей страны, тебе обеспечена!

– А, кто же будет руководителем восстания? Кто будет руководить осадой Карфагена, когда армии подойдут к его стенам? – нетерпеливо спросил Спендий.

– Тот, кто докажет республике свою преданность и способности к организации! Но, об этом говорить ещё очень рано! Каждый из вас обладает большими способностями! Время определит лидера!»

Матос повторил про себя последние слова Наместника.

«– Время определит лидера! Что он этим хотел сказать? Он чувствовал, что мы будем бороться за право быть лидером? Чувствовал! И специально, разжигал в нас этот костёр! Наместник хитёр! Поэтому разделил нас и отправил порознь!»

Матос, вновь вернулся к воспоминаниям.