- Мастер Дан, разрешите представить Вам моего опекуна. Это Мартинэль из клана Золотого Клена.

Когда молодой эльф заговорил, мастер все еще продолжал писать. Когда же прозвучало имя эльфа и название клана, Эштон замер, стиснув перо так, что оно сломалось, жалобно хрупнув, и только потом он поднял голову, сразу же отыскав взглядом золотоволосого эльфа, ступившего в кабинет следом за племянником. Секунду преподаватель разглядывал старшего эльфа, а потом спросил все так же холодно, как всегда разговаривал на уроках:

- Чем могу быть полезен достопочтенному Мартинэлю из клана Золотого Клена?

- Э-эм, приветствую, - старший эльф оказался обескуражен холодным приемом, оказанным ему человеком, и не знал, с чего начать разговор. – Я много слышал о Вас от племянника, вот и решил познакомиться, пока навещаю его.

- Понятно, что ж, если это все…

- Но Вы же не представились, - сказать, что эльф был возмущен подобным нарушением этикета, – значит ничего не сказать.

- Прости, дядя, это моя вина, - тут же попытался исправить оплошность Эрстинэль. – Это мой преподаватель магии воздуха Эштон Дан.

Мартинэль уже хотел что-то сказать, даже открыл рот для этого, да так и замер, разглядывая человека, одновременно веря и не веря себе.

- Эштон? Неужели правда ты?

- Я. Как видите, представляться не было нужды. Если это все, то разрешите мне еще поработать. Одному.

- Конечно-конечно, извините за беспокойство, мастер.

Эри подхватил дядю под руку и буквально вытащил его в коридор, тихо прикрыв дверь. Однако и там старший эльф не сразу пришел в себя, продолжая пялиться на закрытую дверь.

 - Что с тобой, дядя? Вы уже были знакомы раньше?

- А? Да, учились вместе, но с тех пор он очень изменился. Я не сразу узнал его. Даже глаза и те… - эльф замолк, о чем-то думая, а затем обратился к племяннику: - Так что ты там говорил про его любовь?

- Говорят, погибла. Или погиб. Тут разные версии есть, но точно никто не знает. Главное, в чем сходятся все рассказчики, он после этого и поседел.

- Ну да, конечно. Людской век короток, они быстро стареют, - Мартинэль в задумчивости прикусил нижнюю губу, а потом решительно тряхнул головой, словно приняв какое-то решение.

- Вот что, проводи меня к коменданту вашего общежития, может, у него найдется для меня комната на пару дней. Не хочется останавливаться во второсортной забегаловке с клопами, а здесь я вроде бы не чужой.

* * *

Место для эльфа нашлось, причем в корпусе преподавателей. Не смог комендант, немолодой уже человек, устоять перед обаянием эльфийской улыбки. Потратив пару часов на общение с племянником и улаживание разных мелких проблем, Мартинэль наведался в город, забрал из гостиницы свои вещи и заселился в отведенную ему комнату, по «случайному» стечению обстоятельств находившуюся в одном коридоре с комнатой Эштона Дана.

Поскольку большинство обслуживающего персонала в столовой тоже было людьми, бывшего выпускника академии не оставили голодным. По традиции и преподаватели, и студенты питались в одном помещении, разве что для учащихся был отведен весь зал, а для преподавателей - пара столов у окна. Вот туда-то Мартинэль и отправился, кивнув племяннику, чтобы шел к своим сокурсникам.

- Чего это он? – тут же заинтересовались ребята странным поведением старшего эльфа, а Эри пожал плечами.

- Не знаю. Они с мастером учились вместе, может, пообщаться хочет, былое вспомнить? Ну, мало ли что…

Эрстинэль говорил, а сам искоса поглядывал на дядю, севшего рядом с мастером Даном. На мгновение Эри показалось, что мастер рад видеть эльфа, что его взгляд на мгновение избавился от вечного ледяного холода, и в груди тревожно сжалось сердце, словно Эрстинэль мог вот-вот потерять что-то очень дорогое для него.

А между тем мастер Дан и сам не находил покоя. Двадцать три года прошло, он думал, что почти забыл, заморозил в себе все чувства, и вот Март вновь появился в его жизни, чтобы сделать больно. Теперь эта боль не была такой острой, как в тот вечер, но как же заболело в груди, когда Эштон услышал голос, а потом увидел лицо, навсегда оставившее оттиск на его бедном сердце. Страшно подумать, но в тот вечер он решил, что жизнь кончена, и отправился искать свою смерть, а когда столкнулся с ней лицом к лицу, понял, что хочет жить, несмотря ни на что.

Тогда он выжил, пусть и с ЕГО именем на губах, и продолжил жить, все реже вспоминая лиловые глаза, полные холода, и голос, сочащийся гневом и презрением. Все реже ОН приходил к Эштону во снах, особенно последнюю пару лет, но потом Дан дал согласие заменить преподавателя академии до конца учебного года, а если захочет, то и дольше, и все закрутилось по новой. Эштон понял, что его чувства к Мартинэлю никуда не делись, когда молодой и излишне самоуверенный эльф использовал «Зеркальный лист». В первую секунду, узнав придуманное Мартинэлем заклинание, Эш замер, буквально борясь за каждый вздох, настолько больно воспоминания резанули по старой ране, и только опасность, угрожающая непосредственно мальчишке, заставила мастера двинуться с места.

Позже, немного придя в себя, он все пытался понять, откуда Эрстинэлю стало известно это заклинание, но подойти и спросить не смог. Решил, что парень вполне мог оказаться сыном Марта, хоть у них и разные кланы, и не смог. Он, прославленный боец с нежитью, самым постыдным образом струсил, решив для себя, что лучший выход из ситуации - не знать. И он не знал, пока нынешним утром в его дверь не постучался Эри, приведя того, с кем Эштон меньше всего хотел бы встретиться.

После их ухода он так и не смог продолжить составление плана практики. Просто сидел за столом, тупо глядя перед собой, и руки его дрожали от едва сдерживаемых эмоций, и только звон гонга, известивший об обеде, привел мастера в чувство.

Есть не хотелось. Совсем. Но Эштон уговорил себя сходить в столовую, решив, что Мартинэль уже уехал, ведь племянник вполне успешно сдал экзамен, получил допуск к практике, а значит, у него не было оснований для задержки. Так он думал до тех пор, пока предмет его размышлений не опустился на соседний стул, бросив короткое:

- Привет.

Стакан в руке человека дрогнул, и яблочный сок пролился на руку, запачкав рукав мантии. Боясь открыть рот, чтобы не сказать что-нибудь… непозволительное, Эштон молча кивнул в ответ и принялся излишне тщательно протирать салфеткой руку и одежду.

- Знаешь, а я тогда очень пожалел о своих словах. Утром хотел извиниться, но тебя уже нигде не было, - слова Мартинэля прозвучали с вопросительной интонацией, словно он хотел узнать, куда делся человек после их разговора, но Эштон сделал вид, что не понял его. Зато эта короткая передышка позволила ему собраться, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица и не дать голосу дрогнуть.

- Зачем извиняться? – он пожал плечами и отодвинул полупустую посуду, намереваясь встать. – Все было сказано правильно. Каждый должен знать свое место. Простите, но мне надо работать.

- Постой, - эльф попытался схватить человека за руку, но тот ловко избежал прикосновения, сделав шаг в сторону, хотя Марту показалось, что Эштон от него отшатнулся. – Почему ты обращаешься ко мне на «вы»? Раньше ты звал меня просто Мартом.

Губы человека дрогнули, но не в улыбке, а в каком-то горьком оскале, отразившемся болью в серых глазах.

- Это было давно, и Вы сами изволили забрать у меня это право. Всего хорошего, - и Эштон почти бегом устремился прочь из зала.

Несколько секунд Март потрясенно смотрел ему вслед, а затем бросился следом, чуть не столкнувшись в дверях с племянником.

- Дядя, что происходит? Что ты сказал мастеру Дану?

- Ничего, - коротко и даже зло бросил старший эльф, выбежав на воздух и пытаясь понять, в какую сторону ушел мастер.

- Вон он, - Эри, правильно истолковав намерения дяди, указал ему на быстро удаляющуюся фигуру человека, и эльфы бросились за ним, чтобы стать свидетелями того, как маг расправился с очередным соискателем его «руки и сердца».