Тео хватило ненадолго, и вот уже через пару мгновений из его горла вырвался хриплый рык, и он бурно кончил, яростно вколачиваясь в ее зад.

Тяжело дыша, он крепко вжал ее в себя, и они несколько минут без сил пролежали на пыльном ковре.

— Развяжи меня! — потребовала Мия, когда сердце, наконец, замедлило бешеный ритм.

Тео отодвинул пряди волос и поцеловал ее в шею.

— А ты будешь драться и все крушить? — вкрадчиво осведомился он.

— Буду, — буркнула она.

— Тогда, пожалуй, оставлю тебя так.

— Ублюдок!

— Обожаю, когда ты меня так называешь, — он плавно очертил ладонью изгиб ее бедра.

— Развяжи, у меня затекли руки! — Мия дернулась, вывернутые плечи противно заныли.

— Что надо сказать?

— Пожалуйста.

— Умница, — Тео чмокнул ее в висок.

Он освободил ее, и она смогла, наконец, подняться. Оправив юбки, Мия осмотрела предплечья — вокруг запястий багровели вдавленные полосы. Тео взглянул на них, затем поднял глаза к ее лицу.

— Ты плакала? — он вытер слезы с ее щек. — Было больно?

— Да, вначале, — сердито бросила она.

Тео взял ее руки и прильнул теплыми губами к следам от ремня.

— Прости, не сдержался. Но это была виолончель моего отца. Память о нем.

Мия скосила взгляд на деревянные фрагменты, разбросанные по ковру, словно обломки кораблекрушения.

— Сам виноват, нехрен было развлекаться со шлюхой, — глаза вновь наполнились слезами.

— Нехрен было вламываться без предупреждения, — проворчал Тео. — Ну все, не реви. Иди, обниму.

Он прижал ее к себе и на несколько секунд задержал в уютных объятиях. Мия всхлипывала и шмыгала носом, слушая, как часто бьется его сердце.

Тео так жадно и тяжело дышал, словно не мог ею надышаться.

— Ты такая вкусная, так бы тебя и съел, — промурлыкал он, наконец, размыкая руки. — Ладно, пойдем вниз, что-то в горле пересохло.

Приведя себя в порядок в ванной комнате, они спустились в столовую.

Тут же, словно из-под земли, появился Гримо.

— Чего изволите? — невозмутимо поклонился он.

— Чай? Кофе? — Тео вопросительно взглянул на Мию.

— М-м-м… — она в нерешительности подняла глаза к потолку.

— Бренди, — сделал вывод Тео, и слуга удалился.

Они уселись на потертый диван у незажженного камина. Задница немного побаливала, но сидеть вполне было можно.

Вскоре Гримо принес начатую бутылку и налил хозяевам спиртное.

Мия покрутила в бокале янтарную жидкость, вдыхая ее резкий аромат, затем немного выпила. Горло обожгло, на глаза навернулись слезы: ей никогда раньше не доводилось пробовать столь крепкого алкоголя.

— Итак, зачем ты пришла? — спросил Тео, пригубив бренди.

— Чтобы увидеть тебя, — в груди разлилось хмельное тепло, а с языка сорвалась унизительная правда.

Тео тяжело вздохнул.

— Зачем?

Мия уставилась на него, размышляя, плеснуть ли ему бренди в рожу прямо сейчас, или чуть погодя. Решив все-таки немного подождать, она сделала еще один глоток.

— Соскучилась, — буркнула она, когда жидкость стекла в желудок, оставив во рту послевкусие ванили и дуба.

— А как же твой жених? — Тео с усмешкой склонил голову набок.

— Что-то ты не особо беспокоился о нем, когда трахал меня на балконе, — съязвила Мия.

— Ты ведь его не любишь? — золотисто-карие глаза пронзили ее насквозь. Их оттенок напоминал цвет бренди в бокале

— Нет, — не стала увиливать Мия.

— Тогда зачем тебе это надо? Ты ведь принцесса — тебе не нужно выходить за деньги. Найди мужа по любви.

— Себя, что ли, предлагаешь, — едко усмехнулась она.

— Да ну, — отмахнулся Тео, — какой из меня муж? Ты бы пришибла меня в первый же день семейной жизни.

— Это уж точно, — как ни странно, ее забавлял этот бессмысленный разговор. — Прибила бы тебя сковородкой после первого же загула.

— Сковородкой? — черные брови насмешливо приподнялись. — Откуда принцессе знать, что такое сковородка?

— Ради тебя я бы заказала специальную сковородку. Из чистого золота — чтобы потяжелее.

— Да уж, — хмыкнул Тео. — Думаю, мне пришлось бы тщательнее скрывать свои похождения.

— До сих пор тебе это удавалось крайне плохо, — Мия болезненно поморщилась, вспоминая все его прегрешения.

Чтобы подсластить горькие мысли, она раскусила шоколадный трюфель, и рот приятно обволокло миндальной начинкой.

— Ладно, пошутили, и хватит, — Тео неожиданно стал серьезным. Он отставил бокал и резко подался вперед. — Отмени свадьбу и уезжай отсюда как можно скорее. Не спрашивай, почему, я не смогу тебе объяснить. Просто уезжай!

В его голосе слышалось отчаяние и какой-то надрыв. Мия ощутила беспокойное покалывание в ладонях.

— Но почему? — недоуменно спросила она.

— Я не могу сказать.

— Ты же понимаешь, что это бред? Ты пытаешься отговорить меня от брака с будущим князем… А что предлагаешь взамен?

«Себя», — надеялась услышать она.

Тео молчал. Губы были крепко сжаты, хмурый взгляд цепко впился в ее лицо. Мия боялась сделать вдох и напряженно застыла в ожидании ответа.

— Чего ты от меня хочешь? — наконец спросил он, и сердце ухнуло в пустоту. — Чтобы я на тебе женился?

— Да! — с отчаянием выпалила она.

Он с усталым выдохом откинулся на спинку дивана.

— Я не могу.

— Почему?

— Я гол как сокол. Мне нечего тебе предложить…

— Это не важно, — с жаром перебила Мия, — мой отец…

— Я не могу, блядь, на тебе жениться! — рявкнул Тео. — Как до тебя это не дойдет?

— Ах так! — Остатки бренди плеснулись ему в лицо. — Ну и пошел ты!

Мия вскочила с дивана и опрометью выбежала за дверь. По щекам ручьями текли слезы. «Ублюдок! Мерзавец! Козел! — в груди все горело от обиды и унижения. — Какой позор! Предлагаю себя, как последняя дура, а ему это нахрен не нужно! И поделом идиотке! Ненавижу! Хватит! Не могу больше видеть его самодовольную рожу!»

— Постой! — сзади раздался его голос. — Давай я хотя бы отвезу тебя во дворец!

— Пошел нахер! — истерично выкрикнула Мия, выбегая на бульвар.

Она с такой силой грохнула калиткой, что вся ограда затряслась и жалобно задребезжала. Тео не стал преследовать ее на улице, и Мия, кое-как утерев заплаканные глаза, остановила наемный экипаж.

Сидя в карете, она потеряно прислонилась лбом к стеклу. Сердце было разбито. «Мало того, что этот ублюдок, не таясь, трахает других баб, так он еще и послал меня ко всем чертям. Только такая овца, как я, могла вообразить, что он испытывает ко мне что-то кроме похоти. Как я умудрилась в него влюбиться, конченая дура? И что же мне теперь делать? Остается только выйти замуж за Константина и забыть этого мудака, как страшный сон».

Мия шла по красной ковровой дорожке под руку с королем Зигурдом. С каждым шагом белоснежный подол ее платья приподнимался, открывая атласные туфельки цвета слоновой кости. На залитой солнцем площади бурлила разномастная толпа. Люди кричали, свистели, размахивали флажками, а с величественной башни собора доносился торжественный перезвон колоколов.

Мия взглянула на отца. Он ободряюще улыбнулся, и его светло-серые глаза затеплились гордостью и любовью.

Легкий ветерок ласково развевал фату, подданные радостно приветствовали будущую княгиню, у алтаря ее ждал прекрасный принц…

Мия была несчастна.

«Зачем я здесь? Это ошибка. Я не люблю Константина, — билось в ее голове в унисон колокольному звону. — Все это неправильно. Я будто украла чужое… словно пытаюсь влезть не в свою шкуру… Это не мое, оно мне не нужно… Но разве у меня есть выбор? Ведь тот, кого я люблю, недостоин моей любви».

Они поднялись по ступеням и остановились у темного проема дверей, где их встретил священник в золотом облачении. Вся родня, должно быть, уже внутри — по традиции таинство венчания проводится в узком семейном кругу, а невесте полагается прибывать последней.

С вымученной улыбкой Мия кивала в такт скучным наставлениям пастора, а в мозгу мельтешили лихорадочные обрывки мыслей: