Мы занялись дальнейшими поисками.

— Твои картинки незамысловаты, как груди девственницы, — заявил Нед.

Что ж, тамплиеры были воинствующими монахами, а не каменщиками.

— Но нет ли тут какого-нибудь креста? Меча? Или каббалистических сефирот?

— Эфенди, это всего лишь рухнувшая колонна.

— Нет, тут должно быть что-то важное. Какой-то путь к цветам и вере, как сказано в стихах. Это какая-то закрытая дверь, и ключ к ней… должно быть, спрятан в этих квадратах. В одном четыре прямых угла и в другом еще четыре. В сумме — восемь. Священное число? Такое же, как в последовательности Фибоначчи.

Мои спутники тупо взирали на меня.

— Но есть также и два больших треугольника, три плюс три. Шесть. Нет, что-то не то. Вместе получается четырнадцать, странное число. Проклятье! Неужели я совершенно запутался?

Мне подумалось, что я все чересчур усложняю. Как же мне не хватало советов Монжа или Астизы!

— Если бы нам удалось сдвинуть эти треугольники, эфенди, то получилась бы еврейская звезда.

Ну конечно. Что может быть проще?

— Нед, давай попытаемся сдвинуть плиты у основания колонны. Надо проверить, не удастся ли нам преобразовать эти треугольники.

— Что?!

Снова он посмотрел на меня как на безумца.

— Давай-давай, поднатужимся! Помнишь, как ты сдвинул алтарь в подземелье Иерусалима!

С обреченным видом моряк присоединился ко мне. В одиночку мне наверняка не удалось бы даже пошевелить каменные плиты, но, когда Нед напряг свои мощные мускулы, камни начали сдвигаться. Мухаммед тоже помогал нам. Неохотно, с тихим скрежетом плиты у основания упавшей колонны смещались, наезжая друг на друга. Получающийся рисунок из смещенных треугольников все больше походил на Звезду Давида.

— Толкай, Нед, еще немного!

— Ты хочешь, мистер, чтобы нас поразил еще один удар молнии?

Но мы уцелели. Чем больше перекрывались треугольные плиты, тем легче они скользили. Когда звезда окончательно сформировалась, раздался тихий щелчок, и база колонны вдруг отъехала в сторону, повернувшись на скрытой угловой оси. Вся эта конструкция, казалось, потеряла свой вес. А как только база сместилась, плита с шестиконечной звездой начала опускаться.

Мы изумленно наблюдали за происходящим.

— Прыгайте, прыгайте, пока она не исчезла! — опомнившись, воскликнул я и спрыгнул на опускающуюся плиту.

После небольшого колебания Нед и Мухаммед последовали моему примеру, а запасливый араб прихватил и наши факелы. Опускаясь в подземелье, мы слышали скрип древнего механизма.

— О Аллах, мы попадем в преисподнюю, — простонал Мухаммед.

— Ничего подобного. Мы спускаемся в тайник за книгой и сокровищами!

Вода журчала все громче, гулко отражаясь от стен подземного зала, в который мы опускались. Мы погружались в шахту с высеченными в форме шестиконечной звезды краями, соответствующими нашей звездной платформе, но вот она вздрогнула и остановилась, достигнув дна. Я глянул наверх. Из такого глубокого колодца будет непросто выбраться. Высоко в небе я разглядел всего пару звезд.

— И как же мы вылезем обратно? — резонно поинтересовался Нед.

— Гмм. Может, стоило оставить кого-то наверху? Ладно, все равно уже поздно. Книга сама подскажет нам, как выбраться отсюда, — заявил я, стараясь подавить сомнения и придать своему голосу как можно больше уверенности.

От резного ствола нашей шахты отходил низкий горизонтальный туннель, из которого доносилось приглушенное журчание льющейся воды. Пригнувшись, мы прошли по шероховатому полу. Длина туннеля примерно равнялась высоте упавшей колонны, после чего мы оказались в темной пещере. Ее заполнял шум ревущей воды.

— Давайте зажжем факел, — громко сказал я. — Только один… другие нам могут понадобиться позже.

Вспыхнул желтоватый свет. Я ахнул. Наш грозовой поток, исчезавший в замеченную мной наверху щель, низвергался сюда и полностью поглощался иссохшими устами пустыни. Но мое внимание привлекло нечто иное. Мы попали в рукотворную пещеру, высеченную в форме рога или сужающейся книзу воронки. По ее поверхности проходил узкий карниз, шириной не больше фута. Мы теснились при входе на верхнем краю воронки. Уровень самого карниза понижался по спирали, напомнив мне ту раковину наутилуса, что показывал Жомар на вершине Великой пирамиды, ту самую раковину, что вдохновила его на мысль о последовательности Фибоначчи. «Цветы и вера». На дне воронки поток закручивался в бурный водоворот.

— Ну и что теперь, в омут с головой? — проворчал Нед. — Как-то не похоже, что где-то тут есть выход наверх.

— Ты не понимаешь, Нед, это же еще один особый знак. Тайны Вселенной связаны с числовыми законами, и тамплиеры или строители этого города стремились увековечить их в камне. Так же, как египтяне. И по моим представлениям, именно о них должно говориться в Книге Тота.

— О подземельях, понастроенных безумцами?

— О том, что скрывается за обычной, зримой жизнью нашего мира.

Он неодобрительно покачал головой.

— Да это ж просто сточная труба, мистер.

— Нет. Потайной портал.

Хотелось бы мне в это поверить!

— На черта я только увязался за тобой!

— И правда, эфенди, мы попали в дурное место.

— Наоборот, мы попали в священное место. Вы оба можете подождать меня здесь. Я готов поспорить, что они не построили бы таких хитрых ходов, если бы не хотели спрятать что-то внизу. Согласны?

Они таращились на меня, как на сбежавшего из сумасшедшего дома психа, и были недалеки от истины. Только безумные бездельники стремятся найти кратчайший путь к благоденствию. Но я убедился, что верно разгадал головоломку, придуманную тамплиерами, что тайник находится именно здесь, а не там, где его ищет Силано, и если Астиза выполнит обещание и найдет нас, то мне наконец удастся обрести все сразу — священные знания, богатство и любимую женщину. В общем, вероятно, меня будут ждать даже две женщины, но с этим придется разобраться в должное время. Меня вновь охватило чувство вины перед Мириам, соединенное со сладкими воспоминаниями о ее прекрасном теле, щедрых ласках и безоговорочной вере в мою порядочность. Какие странные мысли порой приходят в сложных ситуациях!

Я зажег второй факел и со змеиной осторожностью пополз вниз по спиральному карнизу. Мои напарники остались наверху. Когда я достиг бурно завихряющейся и непроницаемо черной воды, факел угрожающе зашипел в насыщенном брызгами тумане. Далеко ли еще до дна этого колодца? Не слишком ли он глубок, чтобы вытащить все, что побросали туда тамплиеры? Я уже не сомневался, что они побросали в эту воронку все вывезенные из Иерусалима сокровища, веруя, что выжившие собратья однажды вернутся и достанут их, дабы возродить их орден.

Я собрал все свое мужество. Вода, как я уже упомянул, выглядела совершенно черной и, бурно кружась, убегала в отверстие воронки, а по водной поверхности, словно сгустки свернувшегося кислого молока, плавала зеленовато-бурая пена. От нее тянуло какой-то могильной затхлостью. Но нам же все равно не выбраться отсюда по той шахте, в которую мы спустились, верно? В общем, положив факел на карниз, где он тут же погас — остался лишь слабый свет, исходивший сверху от факела Неда и Мухаммеда, — я набрал в легкие побольше воздуха и, молясь всем известным мне богам, нырнул в омут.

Вода оказалась холодной, но не обжигающей. Меня несло куда-то в чернильной темноте. Я ощущал противные прикосновения волокнистых водорослей, покрытых омерзительной слизью столетий. Возможно, там плавали еще какие-то мягкотелые призрачные твари — по крайней мере, мне показалось, что они извиваются в темноте, — но я упорно продвигался дальше, с отчаянной скоростью загребая воду. Роль утопленника меня не привлекала, оставалось надеяться, что за пару минут мы найдем наши сокровища.

Напор воды усилился, словно подгоняя меня. Я перепугался, осознав, как трудно будет в случае неудачи выбраться обратно против такого сильного течения, и тогда уж мне точно не хватит запасов дыхания. Путь назад был закрыт, и меня неумолимо несло в неизвестные глубины.