— Вы двое будете спать первыми, — заявил Мухаммед. — А я пойду сторожить. Даже если наши французы и арабы еще ловят своих лошадей, то в здешних местах хватает и других бандитов.

— Ты же устал не меньше нас, Мухаммед.

— Поэтому, эфенди, через пару часов вы смените меня. Устраивайтесь вон в том углу на травке, да и здешние камни хорошо прогрелись за день и будут долго хранить тепло. А я пока поднимусь на развалины сторожевой башни.

Он исчез, по-прежнему исполняя роль моего проводника и защитника.

— Он специально оставил нас одних, — сказала Астиза.

— М-да.

— Давай ложиться. Я вся дрожу.

В этот сезон трава еще была зеленой и мягкой. Вечерние тени заметно удлинились, и ящерка, гревшаяся на камне, юркнула в укромную щель между валунами. Мы улеглись вместе на теплую каменную поверхность, не скрывая наших настоящих чувств впервые с тех самых пор, как Астиза влепила мне пощечину на глазах у Силано. Пытаясь унять дрожь, египтянка свернулась калачиком. Ее всю трясло, а на щеках блестели слезы.

— Как же тяжело на душе.

— Нед был хорошим парнем. А я привел его к гибели.

— Это Нажак, а не ты притащил сюда льва.

Но именно я потащил за собой Неда искать Астизу, приславшую мне кольцо. Я вдруг вспомнил о нем и вытащил его из мешочка, висевшего на ее поясе.

— Ты хранила его, даже считая, что оно проклято.

— Это все, что у меня оставалось на память о тебе, Итан. Видимо, пора принести его в жертву.

— А что, если боги специально позволили нам взять его?

— Не знаю. Я ничего не знаю.

Она сильнее прижалась ко мне.

— Может, этот перстень, наоборот, приносит удачу. Мы же в итоге завладели книгой. И мы вновь вместе.

Астиза глянула на меня с иронией.

— Хорошенькая удача. Нас преследует свора бандитов, мы приобрели свиток с нечитаемой мудростью и потеряли Неда. — Она протянула руку. — Дай-ка мне его.

Когда я выполнил ее просьбу, она приподнялась и с размаху швырнула кольцо в дальний угол этого заброшенного внутреннего двора. Я услышал, как оно звякнуло о камни. Пропал великолепный рубин, способный обеспечить человека на всю жизнь.

— Нам достаточно книги. Больше нечего и желать, почти нечего.

Сверкнув глазами, она легла обратно и обожгла меня огненным поцелуем.

Когда-нибудь, вероятно, у нас будет удобная кровать, но, так же как в Египте, время и место выбирать нам не приходилось. Давно сдерживаемая страсть выплеснулась потоком бурных и суетливых объятий, к слиянию стремились не столько наши тела, сколько души, жаждущие объединить усилия в борьбе с холодным, вероломным и жестоким миром. Задыхаясь в изнеможении, мы слились друг с другом в порыве животной страсти, Астиза тихо вскрикнула, и мы оба почти мгновенно провалились в бессознательное состояние, застыв в коконе наших спутанных одежд. Проваливаясь в сонное забытье, я дал себе слово вскоре сменить Мухаммеда, как обещал.

Он разбудил нас на рассвете.

— Ох, Мухаммед, прости меня!

Мы постарались побыстрее привести нашу одежду в приличный — по возможности — вид.

— Все в порядке, эфенди. Меня тоже сморил сон, наверное, почти сразу после моего ухода. Но я уже проверил дороги. Пока все чисто. Однако нам лучше как можно скорее отправиться в путь. Ведь неизвестно, когда эти бандиты отловят своих лошадей.

— Да, и, учитывая, что Палестина пока под властью французов, безопаснее всего отправиться обратно в Акру. И наши враги отлично понимают это.

— А как мы проберемся через лагерь Бонапарта? — воодушевленно, без тени тревоги, спросила Астиза.

В этом утреннем свете она выглядела отдохнувшей и помолодевшей, с сияющими глазами и спутанной шевелюрой роскошных волос. Я тоже чувствовал себя возрожденным. Похоже, мы поступили правильно, выбросив кольцо фараона.

— Мы поедем прямиком к побережью, наймем лодку и войдем в крепость со стороны моря, — сказал я, внезапно обретая уверенность в собственных силах. Ведь теперь у меня есть книга и Астиза… конечно, меня ждет и Мириам, но об этой маленькой детали я еще не рассказал Астизе. Ладно, пока есть дела поважнее.

Мы оседлали лошадей и галопом поскакали по склону крепостного холма.

Вторую ночь мы отдыхать уже не посмели. Нигде не задерживаясь, мы упорно подгоняли лошадей и, повторив наш маршрут до горы Нево, в облаке пыли, поднятой конскими копытами, быстро спустились к Мертвому морю и направились на север вдоль берега Иордана. Иерусалимское нагорье, по нашему предположению, еще кишело самаритянскими партизанами, которые вполне могли отнестись к нам недружелюбно, поэтому мы опять свернули в Ездрилонскую долину, обойдя, правда, стороной место сражения Клебера. Мы сделали привал на холме, не обращая внимания на круживших над ним стервятников. Наша компания все еще оставалась безоружной, не считая моего томагавка. Один раз мы заметили вдалеке отряд французской кавалерии и, спешившись, спрятались вместе с лошадьми в оливковой роще, где и переждали, когда они скроются из вида. Дважды мы так же прятались от отрядов турецких всадников.

— Давайте спустимся к морю возле Хайфы, — предложил я моим спутникам. — Французов там немного, и если нам удастся стащить лодку и добраться до англичан, то мы будем в безопасности.

И мы продолжили наше путешествие, питаясь, как Моисей, чем Бог пошлет, вспоминая Город Призраков как сказочный сон, а нелепую смерть Неда как непостижимый ночной кошмар. Наши с Астизой отношения вновь обрели свойственную любящей семейной паре добросердечность, а Мухаммед, словно играя роль дуэньи, стал нашим верным провожатым и другом. Со времени бегства от Силано он ни разу не заикался о деньгах.

Мы все изменились.

Спасительный берег уже казался совсем близким, но когда мы свернули на северо-восток к прибрежным холмам и возвышавшейся над Хайфой горе Кармель, то заметили на горизонте отряд расположившихся в ожидании всадников.

Забравшись на сосну, я вооружился подзорной трубой и с нарождающимся ужасом навел этот прибор на две до боли знакомые фигуры. Мне не хотелось верить собственным глазам.

Обновленной группой бандитов руководили Силано и Нажак. Умудрившись догнать и перегнать нас, они вдобавок устроили нам засаду.

Попробовать незаметно обойти их?

Но нет, это вряд ли удалось бы, перед нами расстилались неотвратимые открытые равнины, и, когда мы стремительно поскакали в этом северном направлении, они узнали нас и с ликующими криками пустились вслед. Они приняли все меры, чтобы не пропустить нас к побережью.

— Почему они держатся на расстоянии? — удивилась Астиза.

— Им надо лишь отрезать нам путь к побережью, вот они и гонят нас в сторону лагеря Наполеона.

В тот же вечер мы попытались незаметно пробраться к морю, но предупредительные мушкетные выстрелы сразу вынудили нас повернуть обратно. Арабы Нажака, как я подозревал, были опытными кочевниками и наверняка догадались, каким путем мы пойдем. Теперь нам не удастся отделаться от них. Благодаря нашим быстрым скакунам нам удавалось держаться от них на приличном расстоянии, но сами мы были беспомощны и безоружны. А они не особо спешили, сознавая, что деться нам некуда.

— Эфенди, может, нам лучше опять повернуть на юг к Назарету или Галилейскому морю, — предложил Мухаммед. — Или даже стоит поискать защиты у турецкой армии в Дамаске.

— Там мы потеряем все, что раздобыли, — мрачно заключил я. — Разве ты не понимаешь, что турки мгновенно отнимут у нас цилиндр. — Я оглянулся назад. — Нет, давайте попробуем другой план. Сделаем вид, что смирились и направляемся к французскому лагерю, собираясь сдаться Наполеону. Но на самом деле, не задерживаясь в лагере, двинемся к стенам Акры. Если Силано или французы последуют за нами, то попадут под обстрел англичан и Джеззара.

— А дальше, эфенди?

— Будем надеяться, что наши друзья не подстрелят заодно и нас.

Согреваемые этой слабой надеждой, мы устремились вперед, преодолевая последние мили пути.