В этот момент у Вити родилась идея повергнуть американского чемпиона руками если не шахматиста, то инженера. Речь, конечно, идёт о матче электронно-вычислительной машины, в лице Вани, и чемпиона мира по шахматам Роберта Фишера. В победе Вани Витя ни секунду не сомневался, он не только помнил два своих безысходных поражения, но и слова своего детища: «Попробуй сделать ничью». То есть вопрос своего поражения Ваней вообще не рассматривался, а это могло быть только в одном случае, шахматная партия рассчитывается им либо до однозначно определимой позиции, либо до позиции, где его оценка своей «не хуже». Таким образом, ничья, но не более, возможна только при идеальной игре противоположной стороны.
Основных препятствий два, поскольку на матч в Советском Союзе Фишер не согласится ни при каких условиях, то встаёт вопрос о выезде Вити за границу, потому что вывоз туда Вани, с точки зрения всех, кроме Анатолия Ивановича, являющегося заурядной электронно-вычислительной машиной, никаких проблем вызвать не должен, нужно лишь подработать камуфляж под слегка усовершенствованную БЭСМ-6. Второе препятствие сам Роберт Фишер. О нём Витя слишком мало знает, поэтому до беседы на эту тему с Анатолием Ивановичем, нужно навести справки у шахматистов о личности этого человека.
Справки он навёл и к беседе с академиком, который наверняка будет против этого замысла, подготовился. Анатолий Иванович, хотя и привык уже к неожиданным Витиным идеям, поначалу опешил, но быстро собрался: Какими вы, Виктор, считаете свои шансы быть выпущенным в капиталистическую страну, ведь к нам, как я понял, Фишер не поедет?
— Не в капиталистическую, перед матчем со Спасским он настаивал на проведении матча в Югославии, которая всё-таки страна социалистическая. По поводу меня, здесь я, как ни странно, рассчитываю на нашего куратора, который знает меня лично и, мне кажется, понимает, что я никуда не сбегаю не потому, что не могу, а потому что не хочу, не говоря уже о моих близких родственниках, которые остаются в Союзе. Относительно моего захвата врагами, он по собственному опыту знает, что это проблематично, тем более в социалистической стране, когда я буду настороже. Разумеется, всевозможные беседы со мной проведут, снабдят нужными инструкциями и должной охраной. Так что, я считаю, что шанс есть. Зато представьте, Анатолий Иванович, насколько проще будет заполучить к нам Брежнева после нашей победы.
— Допустим, это получится, а какой смысл Фишеру соглашаться на этот матч?
— Деньги. Перед матчем со Спасским он всячески угрожал его фактическим срывом и добился удвоения призового фонда, то есть деньги ему нужны и, если Фишер на 100 % будет уверен в лёгкой победе, а призовой фонд достаточно значительным, на матч он согласиться может. Естественно, Фишер наведёт все необходимые справки о возможностях лучших вычислительных машин и их шахматных программ, вероятно даже сыграет с ними несколько партий, посоветуется со специалистами, и все ему объяснят, что у ЭВМ против него нет ни единого шанса. Что касается технической базы, то там знают, что кроме БЭСМ-6 у нас появились лишь первые аналоги американской серии System/360, которые тоже ничего особенного из себя не представляют.
— Получается, что Фишер может опасаться только каких-нибудь хитрых трюков с нашей стороны, вроде передачи по радио ходов от консилиума советских гроссмейстеров, или вовсе анекдотический случай прячущегося в аппаратуре гроссмейстера, как в «автомате» Кемпелена, — улыбнулся академик.
— Мы можем позволить прослушивать любые радиодиапазоны и даже накрыть нашу ЭВМ металлической сеткой, — Витя почувствовал, что Анатолий Иванович начинает относиться к этой затее всерьёз.
— Остаётся проблема с призовым фондом и нашим ЦК, начинать надо, наверное, с секретарей по науке и культуре, — на других у академика выхода не было.
— Насчёт призового фонда, раскошелился же какой-то англичанин на дополнительные 125 тысяч долларов, может быть и здесь кто-нибудь найдётся. Тем более, что мы, бросив американскому чемпиону вызов, ничего не теряем в случае отказа. Насчёт ЦК ничего сказать не могу, не ориентируюсь в этом вопросе.
— Они в первую очередь потребуют гарантии нашей победы, единственное, что можно сделать, это пригласить кого-то из наших сильнейших гроссмейстеров сыграть несколько партий с Ваней и использовать их авторитетное мнение, как аргумент для секретарей ЦК. Главное, чтобы эти гроссмейстеры не проболтались о своих поражениях от ЭВМ, и эта информация не дошла до Фишера. То есть нужен не только сильный, но и надёжный гроссмейстер, — Анатолий Иванович начал предлагать и конструктивные идеи.
— Относительно гроссмейстеров я выясню, если для ЦК это потребуется, — Витя понял, что дело начинает сдвигаться с мёртвой точки.
Как и предполагал академик, первое, что потребовали партийные функционеры, это гарантий выигрыша матча. Удалось найти и кандидатуру для экспертной оценки уровня игры электронного шахматиста, ею оказался молодой гроссмейстер из Златоуста Анатолий Карпов, который был даже на 8 месяцев моложе Вити, чемпион РСФСР 1970 года, победитель в составе сборной СССР недавно закончившейся 20-й всемирной шахматной олимпиады. Его кандидатура никаких возражений со стороны партийных руководителей не вызвала. К ноябрьскому посещению Карповым лаборатории в комнате Вани всё было подготовлено для достаточно комфортной игры в шахматы, добротный шахматный стол с деревянными фигурами, шахматные часы, удобный стул. Ваня был Витей лишний раз тщательно проинструктирован, чтобы хранил полное молчание, не двигал видеокамерой, манипулятором передвигал только шахматные фигуры и нажимал кнопки часов.
Перед началом первой партии Витя объяснил Карпову, что он, для более полной оценки игры ЭВМ, может брать в любой момент по одному ходу назад. Партия протекала ожидаемо для техноконструктора, Ваня не дал гроссмейстеру ни единого шанса и, несмотря на отличную для человека игру, и несколько раз взятый назад живым шахматистом ход, одержал уверенную победу. Карпов был очень удивлён таким исходом партии, но не шокирован, так как просто не представлял возможностей современных ЭВМ и программ, и назавтра предложил сыграть вторую партию.
Вторая партия закончилась с тем же результатом, но в её дебютной части, начиная с определённого момента, гроссмейстер стал брать назад каждый ход. Витя не сразу понял, что уяснив для себя безошибочную игру противника, шахматист просто анализирует проблемную дебютную позицию. Закончив партию, Карпов осторожно коснулся рукой Ваниного манипулятора, признав своё поражение: Справедливую рекомендацию я вашей ЭВМ, конечно, дам, вообще не представляю, как у неё можно выиграть хотя бы одну партию, но у меня есть просьба, нельзя ли мне иногда приходить сюда анализировать позиции.
— Посоветовавшись с Анатолием Ивановичем, инженер дал ответ: Один раз в две недели, не более двух часов, если только не появятся какие-либо новые обстоятельства, машина очень загружена.
Простившись с гроссмейстером, Витя поделился своим мнением с академиком: Я думаю, что он не только даст нам отличную рекомендацию, но и не расскажет о нас никому, хотя бы из-за того, чтобы никто подольше не знал о возможности анализа позиций с помощью ЭВМ.
В декабре через президента международной шахматной федерации (ФИДЕ) Макса Эйве Фишеру было сделано предложение о матче с советской электронно-вычислительной машиной. После месячной паузы, потраченной Фишером, предположительно, на консультации о возможностях ЭВМ, он дал согласие на проведение матча в Югославии в городе Скопле, при условии выплаты ему, независимо от исхода матча, 150 тысяч долларов. Это был серьёзный финансовый удар, сумма оказалась больше, чем Анатолий Иванович с Витей рассчитывали, оставалось полагаться на меценатов.
Больше месяца вопрос висел в воздухе, когда неожиданно, требуемая сумма плюс 10 тысяч долларов победителю матча поступила от американских университетов и началось согласование условий матча из 8-и партий, который должен начаться в Скопле 4 апреля 1973 года. В прошлом году в Скопле проходила шахматная олимпиада, в которой хотя и участвовали команды СССР и США, но Югославские шахматисты, ни чемпиона мира, ни экс-чемпиона не увидели. Спасский отказался от участия, сославшись на необходимость отдыха после матча на первенство мира, а Фишер запросил за участие 150 тысяч долларов, которые ему предоставлены не были.
