"Что это? Магия?" — болезненно подумал Немо, болезненно оттого, что даже думать в этот момент было невозможно, после каждой мысли тело ломило, рвало на части, сжимало и жгло, словно исполинский кнут действует в то время как мощнейшие тиски сжимают попавшую в них наживу. "Но откуда магия? Неужели Малах обладает такой силой?" — твердил вопросы Немо, но ответов не было, только режущая и жгучая боль в отместку за крамольные мысли.

Немо поднял взгляд и опустил его на своего Учителя. Глаза знахаря были наполнены тоской, не злобой, не ненавистью, как бывает во время схватки, а именно тоской. Но смотреть довелось не долго, силуэт Малаха стал быстро таять, как снег на солнце, только с точностью да наоборот. Глаза заволакивал темный непроглядный мир тени, тьма заползала в светлый мир, со всех сторон норовя окутать знахаря, поглотить его последний силуэт в темной и мрачной дымке.

Глаза Немо вмиг обдало жаром, казалось, вот-вот и они станут пищей для невидимого огня. Мир гаснул во тьме, а глаза пылали ярким пламенем. Парадокс! Но для Немо он стал явью. Последняя связь с истинным миром погасла.

Немо чувствовал, что стоит молодым и девственным деревом, которое раскинуло свои корни на каменной глыбе, высасывая последние соки из матери-земли; чувствовал, что где-то впереди завис в своем вечном спокойствии Малах, но глаза уже не могли увидеть старого знахаря; чувствовал, что грань между реальностью и мороком гаснет, но гаснет не так, что ты проваливаешься в темноту видений, — сознание Немо и не собиралось мутнеть. Немо был уже на полпути к бездонному провалу в Ничто. Северянин летел вниз, словно по мрачному туннелю, который ведет в никуда. У Немо не было силы, чтобы противостоять падению, да и кто знает, как это можно сделать? Казалось еще мгновение и Немо провалиться в темную Пустошь, как из глубины бездны вышел знакомый светло-голубой светоч. Слава Ондала щедро одарила темноту своим первозданным светом. Бездна таяла, она не в силах была противостоять великой мощи Шлема Духа. Немо потянуло наверх, где его ждал реальный мир, потянуло, словно маленькую песчинку уносит с морского берега штормовой ветер. Северянина прямо-таки вышвырнуло в светлый мир. Он снова был во дворе отчего дома.

Та липкая и противная золотисто-серебряная жижа, которая некогда влилась в жили Немо, стала распадаться, таять, освобождая кровь от своих тягостных замкОв. Шлем Ондала щедро одаривал Немо своей силой, разбивая мрак перед его глазами, освобождая тело от оков. Как-то сразу сознание прояснилось, исчезла темнота, которая застилала глаза, тело уже полностью стало повиноваться Немо.

Северянин вернулся в реальность. Он встал, под ногами несколько секунд светились мириады золотисто-серебряных осколков, после чего они потеряли свой цвет и слились с серым камнем порога. А на пороге стоял, скрестив на груди руки, Малах.

Немо не мог понять, что с ним произошло, что все это значило, вся это тьма, Пустошь, золотистая масса, которая обволакивала тело. Но он помнил о недавней схватке с Малахом, помнил тот неведомый барьер, который окутал тогда знахаря и не давал пробиться к нему, отталкивая Немо вновь и вновь, когда он пытался пробиться в своих атаках к Малаху; Немо помнил ту страшную ярость, с которой он атаковал Малаха, но теперь она исчезла без следа. Все это он помнил. Как сейчас помнил тот спазм, который появлялся при каждом движении, но отчетливее всего Немо помнил Бездну, Пустошь, которая звала его и не хотела отпускать, если б не Шлем, северянин и остался бы там.

— Что все это значило?! - не выдержал Немо.

— Тьма мой мальчик, Тьма, — по-учительски, словно ученику-недоучке, ответил Малах.

— Тьма? — взъерепенился Немо.

— Да, это была проверка, — спокойно ответил Малах.

— Какая еще проверка? — недоумевающе провопил Немо, — Проверка Тьмой? Да кто ты вообще такой? — выходя из себя закончил северянин.

— Успокойся, или ты хочешь повторить схватку? Или точнее будет сказать: продолжить ее? — не изменяя своему спокойствию, отпарировал Малах.

— Нет, — глухо ответил Немо, впечатлений хватило после первой попытки. Северянин даже не дотянулся до своего противника, а вот тот разил на повал, но не мечом или секирой, а чем-то более действенным. Чем — неизвестно.

— Тогда послушай меня, я не стану тебе говорить куда идти, а куда нет, твой выбор — это твой выбор, — снова объяснял, как учитель ученику, Малах, — Хочешь идти на Запад, пожалуйста. Это твой путь, только не делай так, чтобы тобой руководствовалась сплошная жажда мести и ненависть. Потому что эти чувства ведут к Тьме. Ты ее видел, она видела тебя. Вы запомнили друг друга. И теперь тебе надо решить: хочешь ли ты попасть туда снова и навеки? Решай сам! — возвысил голос Малах, а это могло значить только то, что старый знахарь не на шутку взволнован, хоть и умело скрывает это, за своим спокойствием.

— Я понял тебя. Ты не хочешь, чтобы я стал служителем тьмы, хочешь уберечь от себя самого, но я никогда и не думал становиться на темную сторону! — резко ответил Немо, потирая руки, но не для атаки, а для чистой воды проверки: работают ли они?

Он понимал, что с ним твориться что-то неладное, что он разучился контролировать свою злобу, свою ярость. Он чувствовал в душе лишь ненависть и пустоту, они пожирали все доброе, что некогда было. Все хорошее умерло в Немо вместе с Анадель. И не было ни сил, ни желания бороться с внутренней дисгармонией, которая нарастала с каждым днем все больше. Он уже опустил руки, и вновь его жизнь сводилась к мести. Так было, когда он прибыл в Нимфею впервые, теперь история повторялась.

Наполниться ли душевная пустота после гибели варварского Вождя? Хватит ли одной смерти за жизнь Анадель? Или он будет мстить до тех пор, пока не останется ни единого варвара на земле? Или пока его жизнь не закончится? Или стоит послушать совета возлюбленной и не губить свою жизнь? Жить дальше?

Пустота души не знала ответы на эти вопросы, а отчаявшийся разум не хотел их искать. Теперь Немо марионетка в руках своих собственных слабостей.

Из тягостных раздумий вырвал голос знахаря:

— Не каждый темный воин хотел стать тем, кем он стал. Часто их вела добрая цель, уберечь: от войны свой народ, отомстить за невинных. Но везде, где есть ненависть, есть и тьма. Она неуклонно движется за своей младшей сестрой — ненавистью. Отдашь себя ненависти — отдашь и тьме. Не делай этого, не повторяй горький путь многих.

— Но с чего ты взял, что мной движет ненависть? — без воли разума вспылил Немо.

— Ты и сам знаешь, что я прав, — не удостоил глубокими объяснениями Малах.

— Хорошо, закроем на этом тему, — дружелюбно провозгласил Немо. — Я все равно пойду в Келебреттские Горы. Я дал слово и выполню свой Долг. По крайней мере, приложу к этому максимум усилий.

— Другого я и не ожидал, — отпарировал Малах и уже собрался уходить, но Немо задержал его за руку.

— Все же Малах, я не раз задавал тебе этот вопрос, но все же: кто ты? — слабо и безвольно спросил Немо.

— Всему свое время. Я не раз тебе также отвечал на это вопрос.

Необычный знахарь ушел. Все же что за странный человек этот Малах!

Немо недолго провожал взглядом старого знахаря, но очень долго думал над его словами, и еще дольше думы будут возвращаться к словам учителя. Еще не раз ученик вспомнит их, обдумает. Но не сейчас. Сейчас надо собираться и в путь! Как велит любимое выражение старины Гефеста. Кстати, где он? Только теперь вспомнилось Немо.

Северянин нашел своего отца за обыденным делом любой домохозяйки — готовка пищи. Кузнец, несмотря на свой и рост, и ширину плеч, ловко орудовал в тесной кухонной комнатке с ложками-поварешками. Из кухни веяло вкусным пряным ароматом искусно приготовленной еды. Он едва заметной парующей дымкой развеивался по всем комнатам. От аппетитного запаха у Немо забурлило в животе. При одной только мысли, что он скоро отведает лакомство, которое выйдет из талантливых поварских рук Гефеста, голод стремительно нарастал.