Дерево нашлось недалеко от озера, но вот как забраться на облюбованную ветку, я понятия не имела. В детстве, как и большинство сверстников, выросших в большом городе, все свободное время проводила на игровой площадке. А там было две качалки, горка да песочница. А по деревьям, в отличие от сельской детворы, мы — городские — не лазили.

— Ты сможешь, Лиля. Это не сложнее годового отчета! — убеждала я себя, по третьему кругу обходя дерево.

Наметив первую «ступеньку» к моему эпическому восхождению, я полезла, загоняя себе в пальцы занозы. Вниз я трусливо не смотрела. Когда добралась до подходящей ветки, достаточно большой и толстой, чтобы выдержать мой вес, ночь уже вступила в свои права. На небе ярко светила луна, виднелись первые звезды. Я легла на ветку и обхватила ее руками. Сон окутал меня почти сразу, усталость и напряжение прошедшего дня давали о себе знать. Уже засыпая, я с отчаянием подумала о том, что утром придется слезать с дерева…

— Скажите, как вы относитесь к редким животным?

— Ну я там не знаю про редких животных,

но у меня соседка по парадной — вот она редкая сука…

«День Радио»

Проснулась я от того, что тело затекло. Пришлось нехотя раскрывать глаза. Совсем забыла, где вчера заснула, и с перепугу чуть не свалилась с ветки.

— Как слезть-то? — шепотом спросила сама себя.

— Так и слазь — голой жопой кверху! — глумливо пропищало откуда-то сверху.

Вот чего-чего, а ответа на свой риторический вопрос я точно не ожидала и подумала, что сошла с ума. Задрала голову, вглядываясь в редкую листву — выше сидела птица. Большая, размером с откормленную кошку точно. Вся черная, как ворон, с красными разводами. Я и не биолог, и вид этой птицы мне был неизвестен. Еще пару минут с проснувшимся гастрономическим интересом рассматривала ее, прикидывая, смогу ли поймать, но я всегда была реалисткой и, трезво оценив свои возможности, признала эту идею дурной. Какие только мысли в голову с голодухи не лезут…

— Ты чего вылупилась? — вновь пропищало сверху. — Ноги в зубы — и вперед! Покоряй несчастное дерево, юродивая.

Я с ужасом уставилась на птицу. Боги, я точно с ума сошла! Не могут животные разговаривать, ну никак не могут! На всякий случай перекрестилась.

— Вот дурные людишки, вы посмотрите, чего полоумная делает! Обхохочешься! — и противненько так закаркала.

Я уверена, если бы она могла (а в том, что данная особь — женского пола, я не сомневалась: только женщина может так высмеивать другую женщину), еще и пальцем бы в меня потыкала и покаталась по земле от хохота. Первый шок и ужас прошел, проснулась злость и наглость.

— А не офигела ли ты, уважаемая?! — воскликнула я, привлекая внимание хохотуньи.

Птица несколько раз переступила с лапы на лапу и неуверенно уставилась на меня глазами-бусинками, смешно склонив голову набок.

— Мне, что ли? — еще более неуверенно переспросила «ворона».

— Тебе-тебе! — убежденно воскликнула я. — Хватит ржать как лошадь, не на базаре, а я тебе не шут! Хочешь представления — плати!

Птица, видимо, испытала шок от такой наглости. Вначале в ее маленьких глазках отчетливо стал виден тот же ужас, что еще пару секунд назад охватил меня.

— Магиня? — с каким-то первобытным страхом вопросила она.

— Нет, ну я, конечно, та еще волшебница, особенно во время отчетов, тем более годовых. Но вот кроме магии волшебного пенделя, мамочка магией обделила.

— Ведьма? — теперь в карканье можно было различить заискивающие нотки.

— Ведьма! — уверенно заявила я.

Ну а что? Бывший не раз заявлял, что такие, как я, только ведьмами и рождаются! Да и все знакомые завидовали тому, что ем как не в себя и худая, тоже вечно ведьмой обзывали. А как по мне, так лучше нормальную фигуру иметь, а не быть ходячим скелетом. Мужики, как известно, те еще кобели, но на кости не кидаются.

— А что ж ты без метлы? — подозрительно уточнила собеседница.

Я призадумалась. Абсурдная ситуация. Я на дереве, голая, в позе, которой позавидовала бы любая обезьяна и тут же задушилась бы собственным хвостом. Вокруг лес, тишь да благодать, а я с птицей беседу веду. Пора вызывать санитаров и паковаться в смирительную рубашку.

— Да вот как-то так получилось.

— Как это — так? — переспросила ворона, спрыгивая на ветку пониже, поближе ко мне.

— А то не видно!

Не люблю глупых вопросов и глупых ситуаций. А когда в глупые ситуации попадаю я, это неприятнее вдвойне.

Птица снова перебралась пониже, и еще, пока не оказалась на моей ветке. Я на всякий случай покрепче сжала ноги и руки и с некоторым подозрением осмотрела нахалку, покусившуюся на мою жилплощадь.

— А ты почему меня понимаешь? Еще и отвечаешь мне… — еще более подозрительно спросила птица.

Хотя какая это птица?! Птеродактиль целый! Сантиметров сорок — сорок пять.

То, что это не мой мир, до меня уже начало доходить. Не думала я, что вторую жизнь придется прожить непонятно где, но, вспомнив кучу прочитанных о попаданках книг, решила не уподобляться некоторым из них и не впадать в истерику. Жаль, конечно, что вместо принца и меча у меня голый зад и разговаривающий птеродактиль, но ничего, прорвусь! Все лучше смерти. Отдохнув, я уже могла мыслить более здраво, и даже быстро выстроила в уме план действий. Еду и одежду нужно добыть в первую очередь, и помочь в этом может эта птица. Должна же она знать, где ближайшее захолустье! А там и до захвата мира недалеко!

Сознание гаденько предложило завоевать вначале дерево, а потом уже открывать рот на оставшийся мир.

— Вначале возвращаемся на землю-матушку, а там уже разберемся, что к чему.

Ситуация с деревом и моей боязнью высоты все еще стояла остро и напоминала о себе большим восклицательным знаком. А то и несколькими.

— Ну… вперед! — хихикая, подбодрила меня на подвиги псевдоворона.

Начала я уверенно — разжала руки и села. Храбрости хватило только на это. Запал ушел туда, откуда и не достать, страх вернулся и был коронован как единственный присутствующий. Подстава пришла оттуда, откуда не ждали — вредной птице надоело наблюдать мои тщетные попытки договориться с сознанием, и оно бесчестно клюнуло меня ниже поясницы. Я не ожидала такой подлости, а потому подскочила на и полетела вниз, отбивая себе все возможные части тела о ветки. Но мне все же удалось ухватиться за одну, и оказалось, что до земли осталось не так уж и высоко. Повисла, нащупывая ногами опору, перепуганная от осознания того, что могла убиться. Повыдергивать вороне перья — это слишком мелкая месть.

Я злобно посмотрела на севшую на ветку су… сволочь.

— Как зовут тебя, отчаянная? — спросила, пытаясь успокоить безумно стучавшее сердце.

— Нет у меня имени. Ты первый человек, заговоривший со мной.

— Будешь Ларисой Ивановной! — не раздумывая, решила я.

— Лариса… Мне нравится, — благодушно решила птица, — А почему Ивановна?

— Соседку мою напоминаешь. Характер у вас больно похожий.

— Прекр-р-расная, наверное, женщина! А как гордо звучит ее имя! Лар-р-риса Ивановна! — с пафосом закончила новоиспеченная Лариса.

— Да-а… — протянула я, вспоминая противнейший характер соседки.

— Ты слезать-то думаешь или опять помочь?

— Сама я! — испуганно воскликнула я. — Сама…

Выдохнув, я стала аккуратно слезать с дерева. А с последней ветки даже спрыгнула, проявив необычайную для себя храбрость. Потёрла ушибленные места, зашипев от прикосновений к ободранной коже. Тяжко вздохнув, осуждающе посмотрела на Ивановну. Та сидела на нижней ветке проклятого мною миллион раз дерева и делала вид, что она совершенно ни при чем, и упала я сама. Вот такая неуклюжая, глупая и вообще жалкая человечка.

— Мне нужно умыться, — пробормотала я, уверенная, что «ворона» меня услышит, — а потом я надеюсь на твою помощь.

— Помощь? Почему я должна тебе помогать, ведьма?

Я невольно поморщилась, вспоминая, как сдуру пошутила на эту тему. Похоже, Лариса на полном серьезе теперь считала меня ведьмой, наивно поверив моим словам. Разубеждать ее почему-то не хотелось, так что пришлось проглотить немного обидное для любой женщины моего мира обращение.