Это был сильный удар. Затар видел, насколько Анжа потрясена.

— Дело не в этом, — отступила она.

— Разве нет? — спросил он тихо.

— Я — телепат, притиера, и это лишь имеет значение. Мы с тобой можем делить наследие, но те люди — такие же, как я. Я понимаю их, я… — она запнулась в нерешительности. — Я разделяю их боль.

Затар подумал о риске, имеющем мало шансов на успех, и решил все-таки попробовать.

— А твой экипаж?

Она посмотрела на него со жгучей ненавистью. Но мысли, сопровождавшие этот взгляд, имели странный привкус вины.

— Ты убил моих экстрасенсов, когда убил ту планету, Затар. Они не могли пережить смерть пяти миллиардов человек и сохранить свою личность — она распалась.

— Но тебе это удалось, — добавил Затар.

Анжа не могла произнести это вслух, но он услышал ее мысленный ответ: «Это потому, что я другая».

— Ты абсолютно права, — согласился он вслух.

Анжа остолбенела. Неужели он улавливает мысли, которые она не хочет ему выдавать?

— А сколько человек погибли на Ллорну! — с горечью воскликнула она. — Не только те, по которым ты ударил из космоса, но и другие, что разделили их боль. Что касается тех, что остались, смерть будет для них милостью. Они невиновны, большинство совершенно наивны в том, что касается войны и политики. Они жили зависимой жизнью, под крылом у директора Института, и были этим вполне довольны. Ты убил их защитника. Ты угрожал им смертью. Ты довел многих из них до настоящего безумия, а остальные разбежались в дальние уголки Империи, и даже за ее пределы… Экстрасенсы не объединяться, а не-экстрасенсы не возьмут их к себе. Они боятся, Затар. Безумия. Убийства. Вот что ты с ними сделал, — заключила она и голос ее был полон ненависти. — Они — мой народ. И им нужна моя сила.

— А они ее примут?

— Почему бы и нет?

— Ты их атаковала, — напомнил он ей. — Атака на Ллорну была твоим делом.

— Они не верят в это!

— Правда? Я думаю, поверят, после того, как получат «доказательства», которые я оставил в Империи.

Анжа напряглась.

— Они не поверят — не те, которые знали меня, — неуверенно проговорила она.

— А сколькие тебя знали? — спросил Затар. — Сколькие были близки тебе? Кто мог прикоснуться к твоему сознанию не отступить перед всепоглощающей яростью? Ты вполне способна сделать то, что сделал я, и они это знают. Если бы разрушение Ллорну служило твоим целям, то ты сделала бы это много лет назад, ни секунды не раздумывая. Истинного воина не согнуть гибелью товарищей, Анжа.

— Ты слишком хорошо меня знаешь, — пробормотала Анжа потрясенно.

— Ты — браксинка, — твердо сказал притиера. — А я знаю свой народ.

Она закрыла глаза и ничего не ответила.

— Останься, — вымолвил Затар.

— Вначале я тебя убью, — процедила Анжа сквозь зубы.

Теперь: рискнуть всем, чтобы покорить ее, используя ключ, который дал ему Феран — сыграть против ее психологической обработки. Затар достал меч, взглянул на лезвие, затем отбросил в сторону. Меч пролетел через комнату и упал, ударившись о стену.

— Ну так сделай это! — крикнул Затар.

Темные глаза Анжи сощурились и интенсивность ее ненависти и презрения пронзила его поверхностное сознание; он испытал облегчение, почувствовав их, потому что это значило для него безопасность.

— Убила бы, если б могла! — прошипела Анжа. — Но если ты умрешь, то падет Холдинг — а я не могу стать причиной этому.

— Почему нет?

— Не надо играть со мной, Затар! Ты прекрасно знаешь, будь ты проклят… — Анжа запнулась. — Может, и не знаешь. Может, Феран никогда не объяснял тебе этого. Может он сам никогда не понимал, что сделал, — в ее голосе звучали отвращение и боль. — Я была запрограммирована на поиск ключа к своему наследию, — она показала на картину. — На это. Но это — не все. Нет, ли Пауза такого унижения показалось недостаточно. Поиск наследия — только подчиненная, вспомогательная программа. Найдя расу, из которой я происхожу, я должна принять ее, как свою собственную — именно то, что ты пытаешься заставить меня сделать. Это означает принять тебя, как моего правителя — незавидная перспектива, по меньшей мере. Та, которой я могу и буду противостоять. Но убить тебя, полностью сбросив с себя ярмо психологической обработки, я не могу. Цена слишком высока.

В поверхностном сознании Затара появилось ощущение триумфа.

— Ну тогда оставайся, и выполняй то, на что ты запрограммирована, — сказал он спокойно.

— Мне здесь нет места! — крикнула Анжа в сердцах.

— Твоя родословная не менее ценна для Бракси, чем моя. И даже больше. Ты будешь принята здесь с радостью.

— Бракси разрушит меня — или наоборот. А что касается нас…

Анжа закрыла глаза и Затару показалось, что она дрожит.

— Я — азеанка, Затар, в достаточной мере, чтобы это стало важным с для меня. Тау проверил коды, и они все на месте. Любой интимный контакт привяжет меня к тебе так сильно, что ты и представить не можешь. Я не могу с этим смириться. Уже…

Анжа запнулась и Затар подумал, что она вот-вот расплачется.

— Есть альтернатива, — она явно колебалась. — Я не была уверена, стоит ли это предлагать, но, кажется, она подходит нам обоим.

У притиеры появились подозрения, и он дал ей это почувствовать.

— Что ты предлагаешь? — спросил Затар вслух.

— Ты готов рискнуть реальным контактом с твоим народом? Я могу дать тебе понять твоих людей так, как никогда никто не понимал. Я сомневаюсь, посмеешь ли ты этим воспользоваться.

— Я не боюсь твоей силы.

— Лишь потому, что ты ее не понимаешь.

Затар подумал о своих уроках с Фераном.

— Это ничто, — сказала она ему. — Детские упражнения, в лучшем случае. Он показал тебе дисциплины, разделил какую-то чувствительность… Спроси, почему он не вернулся, Затар. Спроси, почему он боялся снова с тобой встречаться!

— Скажи мне, — бросил он вызов.

— Вначале пойми, что у Ферана была теория. Он верил, что окружающая среда, а не генетика, обеспечивает спусковой механизм для телепатического пробуждения. Он считал, что Ллорну отличала высокая степень экстрасенсорного развития не из-за программ, регулирующих рождение, а потому, что дети каждый день подвергались экстрасенсорной активности, до тех пор, пока в период физической или эмоциональной встряски — например, полового созревания — их унаследованные ментальные щиты не разрушались. Конечно, потенциал должен был присутствовать, но потенциал — обычное дело. Ты лучше всех должен это знать, — многозначительно сказала Анжа.

У Затара внезапно возникло ощущение, будто он находится на краю пропасти, и вот-вот упадет.

— Что ты имеешь в виду? — пробормотал он.

— После всех контактов с Фераном… разве ты не заметил перемены в себе? Я чувствую перемену в тебе, даже не прилагая к этому усилий. Хотя, если бы ты не меня предупредил об этом, то я приписала бы это своему воображению.

Затар понял, к чему ведет Анжа, почувствовал укус страха — и возбуждения — в душе.

— Браксинских экстрасенсов не существует, — тихо сказал он.

— Потому что вы всегда их убивали. Но только тех, кого удалось найти. А что случилось с теми, которые научились перенаправлять свою силу в то русло, которое вы называете имиджем, а мы — харизмой? Разве они не процветали? Разве они не давали потомство? В твоей культуре, которая одобряет доминирование остальных, разве они не поднялись на вершину социальной иерархии… точно так же, как сделал ты?

Затар обнаружил, что боится. Это чувство ему не нравилось, но, казалось, он не может справиться с ним. И, что хуже всего, Анжа понимает все это и наслаждается его страхом.

«Я могу дать тебе бессмертие, Затар, гарантировать силу твоей династии. Дать тебе такое понимание, что ты сможешь свести на нет все экстрасенсорное преимущество Азеи. Я могу дать тебе ключ к обнаружению той силы, которая все еще осталась у твоего народа — и одновременно показать тебе такую боль, что ты пожалеешь об этой встрече и будешь жалеть до конца жизни. Я могу сделать тебя всесильным правителем, Затар, — непревзойденным правителем! — и заставлю страдать так, что наконец моя жажда мщения будет удовлетворена».