«Я убила вас», — думает Анжа и мысль кажется ей болезненно знакомой.
Цейлу: Анжа должна увидеть ее, должна смириться с тем, что произошло там. Это повлечет за собой огромный риск: женщина слишком сильно пострадала, чтобы пробовать какую-то экстрасенсорную активность, она должна бросить вызов Пустоте, не повидав своих врагов вначале. Возможно, ее гонит вперед желание умереть, в космос, который недавно принадлежал Бракси. Но система пуста. Только Анжа осталась жива, чтобы увидеть разрушение, и в своей «звездной птице» она по спирали спускается на поверхность планеты. Неужто одиночество такое ужаснее, чем то, с которым всегда жила Анжа?
Цейлу мертва. Даже больше: это воплощение самой идеи смерти. Везде лежат тела, неупокоенные, — люди, животные. Трупы разбросаны по безжизненной траве, под безжизненными деревьями, которые пали под огнем жерата, там где стояли, когда последние силы их покинули. Нет гниения, нет разложения, даже микробы, и те — мертвы.
И Тау… Его тело не найти, оно затерялось где-то среди этих пяти миллиардов трупов. Это вдруг кажется Анжа самым жестоким ударом из всех.
Она преклоняет колена на песчаном тротуаре, раздавленная своей печалью. Смерть пяти миллиардов человек на самом деле не может ее тронуть; смерть одного человека, который рисковал своей жизнью из преданности ей и потерял ее, внезапно подавляет.
«Я провалилась, я не оправдала твоих надежд, — думает Анжа. — Я позволила тебе умереть».
Она опускает голову и плачет, и долго, очень долго, во вселенной не существует ничего, кроме печали.
«Анжа…».
Она резко дергается и поднимает голову. Разум, что разговаривает с ней, знаком, но она слишком потрясена, чтобы идентифицировать его. Кто-то еще выжил?
Анжа поворачивается и видит его.
«Феран».
Внезапно вся ненависть, которую она испытывала к себе, получает внешнее воплощение; Анжа бросается на Ферана со всей страстью, и только когда боль бросает ее наземь, она принимает правду. Цейлу стоила ей слишком многого; у нее нет сил убить Ферана.
«Как ты попал сюда? Чего ты хочешь?.. Ты пришел позлорадствовать, браксинец?» — спрашивает Анжа мысленно.
Он подходит к ней и протягивает к ней руки. Анжа резко отшатывается от него и теряет равновесие. Земля такая твердая, и от удара ее чувства словно разбегаются во все стороны, Анжа может только лежать и тупо ощущать, как первые щупики его мыслей начинают нашептывать тайны в ее голове.
«Видишь, это твое наследие… Не нужно этого стыдиться, это историческая родословная. Посмотри на правду, посмотри, как это повлияет на твое будущее. Что касается Цейлу, то она мертва, ее нельзя спасти и ты должна оставить это позади. Пусть все остается как есть, Анжа».
«Я не браксинка, я не браксинка, я не браксинка!» — упрямо твердит она.
Феран вводит зондирующие мысли глубоко в сознание Анжи; по ощущениям они напоминают капли расплавленной стали и Анжа пытается выбросить их вон, чтобы нанести удар по человеку, который смеет пользоваться ее слабостью.
«Расслабься, Анжа. Я пришел сюда не для того, чтобы приносить тебе боль — Ар знает, я никогда не смогу сделать это снова. Но есть способ тебе помочь. Расслабься, моя командирша, позволь мне коснуться тебя в последний раз, и я обещаю, что положу этому конец».
Анжа не хочет, чтобы он проник так глубоко в ее сознание, но она слишком слаба, чтобы остановить Ферана; слезы отчаяния брызжут из глаз, когда она прижимает его руку ко лбу и собирает волю для контакта.
«Ключ — это личность; освой это — и станешь контролировать остальное. Ты можешь стать свободной, Анжа. Я исправлю то, что смогу, из твоей психологической обработки. С тем, что останется, уже не так сложно разобраться. Я нашел способ».
— Психологическую обработку нельзя аннулировать, — выдыхает Анжа.
Феран отвечает ей с грустью.
«Это — пропаганда Института. Я могу отменить мою изначальную работу; для этого потребуются остатки моих сил, но это можно сделать. Что касается остального, то ты должна с этим разобраться сама. На протяжении всей жизни укреплялись модели, которые я установил в твоем сознании. И ты должна разобраться с этим прямо — другими словами, выполнить условия твоего программирования, и затем ты от него избавишься».
— Подчиниться Бракси? — вскричала Анжа. — Родить ребенка этой расы, чтобы его изучал ли Пазуа? Я отказываюсь!
Феран не удивился, услышав, что она знает природу своей психологической обработки; ничто из того, что она делает, не может его удивить теперь.
«Ли Пазуа мертв, Затар убил его от твоего имени. Института больше нет, а экстрасенсы разбросаны по всему космосу. Любая часть твоей психологической обработки, которая зависела от Института, теперь потеряла силу. Тебе не нужно бояться внезапного всплеска материнского чувства, — заверил ее Феран. — Пока нет Института, эта часть твоей психологической обработки останется недействующей…».
Феран колеблется и Анжа чувствует, сколько это будет ему стоить.
— У меня есть план, — говорит он ей вслух. — Послушай.
Шепот мыслей у нее в сознании, влияющих на тайные тропинки ее существа; Анжа чувствует, как осуществляется работа, и боится ее, но нет ничего, что она может сделать, или чтобы помочь ему, или помешать. На какое-то время Анжа снова становится ребенком, и пустота ее молодости возвращается к ней. Затем к ней приходит голос Ферана, мягко вводя правду ей в сознание. Настоящую правду.
«Мы не властелины сознания, хотя сами убеждены, что так и есть. Чувствительность — это слабость, а не сила, и я уверен, что природа питает к ней отвращение. Подумай о хищнике, выжидающем жертву. Какая ему польза от того, что он экстрасенс, если сила его голода действует, как предупреждение для выбранной им жертвы? Как животному удается спрятаться, когда сам его страх является маяком, который ведет к нему? Только появление продвинутого интеллекта позволяет нам одобрять такую слабость, и даже так, нам нужны все средства, которые мы можем собрать, чтобы превратить ее из помехи в ценное качество. Дисциплины. Тщательно контролируемое общество. Контроль, Анжа, — вот ключ, контроль, которого недостает примитивному разуму. По этой причине примитивное общество боится экстрасенсов, точно также, как и приклоняется перед ними. Оно объявляет экстрасенса провидцем, оно превозносит его — но одновременно связывает ритуалами, которые отделяют экстрасенса от других людей, и часто следит, чтобы он умер, не оставив потомства. Браксанов следует поздравить, потому что они — единственный народ, достаточно честный, чтобы убивать своих экстрасенсов сразу. Они боятся телепатии, со всей силой первобытного инстинкта, и не станут терпеть телепата в своих рядах. И это слабость, которой ты воспользуешься, чтобы заполучить свою свободу. Послушай: я скажу тебе, что делать…».
Воспоминания:
Наслаждение свободой, мыслями о захвате и покорении; свобода в Пустоте, с несколькими избранными товарищами и мечтой, главной мечтой, для собственной поддержки.
Попробуй какова на вкус эта планета, погладь ее поверхность: Цейлу, так она зовется, и на ней живут пять миллиардов человек, все они преданы тебе. Наблюдай за ними, направляй их, наслаждайся их жизнью, потому что они — орудия твоей мести и поэтому ценее, чем любое сокровище.
Разве когда-то существовала более красивая планета? Да, улицы, переполненные людьми, над которыми висит смог; океаны загрязняет мусор, выбрасываемый этими неосторожными, глупыми людьми. Но чистое небо и плодородная земля никогда тебе не нравились; вот это — истинная красота, цвета прогресса. Сам воздух провонял запахом человеческого насилия? Вскоре он будет пахнуть победой, а это — самый сладкий запах из всех. Ночное небо светится нездоровым светом, когда взлетевшие в воздух осколки и радиоактивные отходы отражают иллюминацию городов? Через две сотни лет это будет главное место сражения, и оно очистится кровью врага. Потерпи, подожди, потому что эта месть — твоя; ты посеяла зерна смерти на Цейле, и Бракси пожнет плоды твоих рук.
