«Я никогда не сдамся тебе!» — подумал он с таким гневом, на какой только был способен, надеясь, что Анжа его услышит. Варик чувствовал, как азеанцы внимательно наблюдают за поединком, желая заполучить шпиона для пыток и этих своих ментальных игр… «Ты никогда меня не получишь!».
И Варик атаковал. Не потому, что у него был какой-то шанс на успех, а потому, что он был браксинцем и не собирался умереть, будто сломанная кукла в руках ребенка. К его удивлению Анжа отступила. Красная кровь капала у нее с плеча в месте, где его коснулась ада Варика.
Бездумная ярость! А есть ли надежда?
Варик попытался целиком отдаться ярости и вовсе не думать. Шансы у него были малы, но за каждую свою рану ему удавалось достать соперника хоть раз, а раньше не выходило. Вид крови врага подпитывал неистовство браксинца. «Местные именно это чувствуют? — размышлял он. — Теперь Круг начнет со мной говорить?»
Варик снова обратил девочку спиной к границе Круга и давил, готовый истечь кровью, если цена будет достаточно высока. Он припрет девчонку к стене, ее движения станут ограничены. Шанс есть. Да, он невелик, но в этот момент любая надежда казалась бесценной, помогала немного ослабить парализующий страх и вернуть назад навыки и умения Варика.
«Теперь…».
Он двинулся на противника. Сильный удар, нанесенный по касательной, прижмет ее к стене, даже если она увидит его приближение. Блестящее лезвие пошло вперед…
И тут она уронила свою аду.
Схватила его за запястье.
И мир потемнел.
«Почувствуй мою ненависть, браксинец. Пусть она течет на тебя и сквозь тебя, это — личное между нами, между тобой и мной» — чужая мысль подавляла его.
Варик тонул в море насилия. Его охватил ужас. Нечто жуткое, незнакомое засело в его сознании и он забыл обо всем.
«У тебя нет секретов от меня. Ты не можешь ничего скрыть. Я прозондирую тебя, войду в твой мозг и выведу на чистую воду. Попробуй-ка мою ненависть!».
Варик сжался под этой атакой, почувствовав, как все человеческое в нем рушится. Он пытался выбраться на поверхность, но не смог. Сознание Анжи открылось для него, он был против воли затянут в него, но ничего не увидел, кроме бурлящего моря ярости и ненависти, направленных на него. Варик тонул, но сопротивлялся.
«Я лишу тебя всего, что делает тебя человеком, браксинец. Передо мной у тебя нет тайн, ничего личного, никакой гордости, никакого лица. Я заберу ужас, который они натренировали в тебе и который научили особым образом использовать, и сама использую его, чтобы ломать тебя, пока не останется ничего».
Варик пытался воевать с Анжей, но ведь он всю жизнь учился этого наоборот не делать. У представителей его народа не проявлялось подобных качеств, ничего, кроме ужасных легенд о мутировавшей силе, которыми пугали малышей и оправдывали детоубийство. Его не учили с этим управляться.
«Посмотри на меня!» — позвал властный голос девочки.
Против воли Варик сделал это. Ее сознание не было молодым, ни в каком смысле слова. Она прошла много жизней сквозь сознания и память наставников и пережила страшную душевнную травму, с которой не справилось бы и большинство взрослых. Анжа была существом, состоящим из ненависти и насилия, и нигде в ней не имелось места для нежности и не было ничего, чтобы развились положительные эмоции. Она приняла в себя взрослую нестабильность, впитала похоть и ненависть, и необходимость убивать, но жила в теле, неспособном выражать такие вещи — до этого момента.
«Я поимею тебя», — передала Анжа ментальный импульс, и в этой фразе имелся сексуальный подтекст, вместе с угрозой, и Варик застыл в ужасе. Внезапно он понял.
— Ты — из браксанов, — прошептал он.
Ее глазами, глазами телепатов среди публики, он увидел, как Анжа вырвала аду из бесчувственной руки соперника и повернула против него. Варик попытался вырваться из омута ее глаз, но недостаточно быстро. Внутри него взорвалась боль и он наблюдал за ударом, когда его глаза закрывались в смерти, отраженной в тысяче глаз, боль разрывала его, крутила, засасывала…
Потом — тьма и конец.
Тысячи глаз наблюдали, как Анжа лиу, трясясь от усталости, на шаг отступила от упавшего противника и вырвала зубчатый конец ады из его тела одним быстрым движением. Но казалось, что теперь, после окончания поединка, недавняя сила ее растаяла, оружие выпало из рук.
Никто не двигался, когда она встала на колени рядом с мертвецом; все зрители стали причастны к этому. Бормоча ритуальные слова, Анжа сложила ладони чашечкой под смертельной раной. В руки полилась красная кровь — браксинская кровь, потому что хозяева Варика не станут беспокоиться, меняя биохимический состав. Ее ноздри раздувались, когда она вдыхала сладкий запах.
— Будет еще, — прошептала она, не обращаясь ни к кому конкретно. — Обещаю!
И выпила кровь.
Начался ритуал Участия. В Круг вошли два кровопускателя с лекарственными маслами, которые теперь помогут Анже поддержать жизнь. Лаун Сет потребовал права быть одним из них, и теперь первым дотронулся до нее блестящей от масла рукой…
… и внезапно с криком отшатнулся, словно обжегся.
В глазах Анжи светилась грусть и понимание.
— Я никогда не говорила, что освоила все, — тихо сказала девочка.
Второй мужчина протянул к ней руку и Анжа не отшатнулась; но как и Лаун Сет он не смог вынести контакта.
— Нет, — прошептала она. — Дисциплина прикосновений. Я никогда…
Она покачнулась, истекая кровью.
— Кьяр… — проговорил Лаун Сет.
— Закончи за меня ритуал, — хрипло шепнула девочка. — Правильно его закончи! Проследи, чтобы не было никакого осквернения.
— Я не допущу осквернения, Кьяр, — заверил ее он и добавил. — Кровопускательница.
Анжа снова попыталась заговорить, но силы покинули ее. У нее закрылись глаза и девочка упала; Лаун Сет инстинктивно потянулся к ней, а поскольку ее сознание отключилось, девочка упала к нему в объятия, и он смог поймать и держать ее.
— Закончите ритуал, — прошептал он своему товарищу и с беспокойством и пониманием кровопускателя тот кивнул.
Быстро отдав должное ритуалу, Лаун Сет унес Анжу из Круга.
Ритуал Участия продолжался.
— Мне плевать на то, кто ты, — сказал дарианец. — И мне плевать на твой ранг. Ответ: нет.
— Но… — заикнулась Торжа.
Эбре положил руку ей на плечо.
— Если они говорят нет, значит нет, — пояснил он. — Технически Анжа лиу не является гражданкой Империи, Торжа, — она не подпадает под нашу юрисдикцию.
— Но в вопросе, касающемся безопасности…
— Звездный Контроль имеет право отменить прерогативы дарианских медицинских учреждений, если только лицо, о котором идет речь, имеет азеанское гражданство. Особая поправка к Договору о покорении, — директор на мгновение замолчал и наблюдал за Торжей, затем продолжил. — Послушай, не хочешь воздухом подышать? Разве охранник ничего не говорил о том, чтобы подождать на террасе?
Торжа медленно кивнула и повела Эбре на террасу. Дарианская ночь была прохладной и Эбре глубоко вздохнул, потягиваясь.
— Восемь стандартных дней в этом проклятом транспорте, — пробормотал он. — Никому бы этого не сказал, кроме тебя, Торжа. Человеку нужна планета, на которой можно стоять.
Ей стало забавно.
— А что там с пятью годами в космосе, о которых я регулярно слышу? Героическая жертва — отказ от права на отпуск на земле? Бесконечные сражения и кровопролитие и ни минуты отдыха?
— Это было довольно давно — и работа за письменным столом успешно излечивает от подобной выносливости. Ты этому сама научишься довольно скоро, — Эбре облокотился на простое металлическое ограждение и недоверчиво покачал головой. — Преодолеть половину всей Империи, чтобы увидеть какого-то необыкновенно одаренного ребенка ради цели, одной Хаше известной, — тебе следует объяснить мне все это — и примитивные аборигены даже не пускают представителя властей Империи в свой ценный госпиталь. В любом случае какому идиоту пришла в голову мысль о конституционной империи? Хаша, именно в такие моменты я понимаю, какой власти нам не хватает. И насколько.
