Глаза Деклана загорелись, и его руки притягивали ее все ближе, ближе, пока он не коснулся ее губ, и мягкая грудь не уперлась в его.

— По правде говоря, я вообще ничего не надумал. Надеюсь, что мне не придется.

Холли втянула глубоко воздух и выдохнула его с некой дрожью. Она опустила лоб на грудь Деклана, наслаждаясь его запахом.

— Я… Я, честно… мне страшно сейчас, Дек. Я не знаю, как это сделать. Не знаю, что я вообще делаю. Я боюсь, что все испорчу. Боюсь, что впаду в ступор.

— Холли, все хорошо. Дыши, просто дыши. У нас все будет постепенно. Извини, что я надавил на тебя, просто я… все, что чувствую в себе, рвется наружу так сильно и дико, и…

Она покачала головой.

— Я не имела в виду нас, наши отношения. Я имела… да, ну и это тоже, потому что то, что я к тебе чувствую, наплыло так быстро, но… я имею в виду это. — Она запустила пальцы в шелковистый кашемировый свитер. — Я имею в виду, сегодня. Быть здесь с тобой, у тебя дома. Мы оба знаем, почему мы здесь, Дек, и… я хочу этого, хочу тебя, действительно хочу. Я грезила о тебе, и думать о чем-то взрослом у себя в квартире очень сложно. Но теперь, когда я здесь, теперь, мы здесь, в уединении, и ночь полностью в нашем распоряжении, я просто… мне страшно.

Дек взял ее за щеки и поднял лицо к себе.

— Тебе не нужно бояться. Когда я сказал, что у нас все будет постепенно, я это и имел в виду. Ничего не произойдет, пока ты чувствуешь себя некомфортно, или пока ты не готова. Не хочу, чтобы тебе было страшно. Я просто хочу, чтобы ты ощущала себя… желанной. В которой нуждаются, которую хотят.

— Я хочу…, — вздохнула она; глаза затуманились, а сердце сжалось. — Хочу, так сильно, каждый раз, когда смотрю на тебя. Но ничего не могу с собой поделать, Дек. Это было… так, так давно. С тех пор, как родился Майкл. И… У меня двое детей, я больше не молоденькая девочка, и…

Он заставил ее замолчать поцелуем. Не целомудренным, не игривым, не нерешительным или медленным поцелуем. Нет, его губы жадно впивались, будто не могли насытиться ею, как будто он болел ею, будто она была водой, а он – странником в пустыне. Его руки прижимали ее лицо к себе, он прислонил девушку спиной к дивану; жар исходил из нее. Его сила жаждала ее нежности. Она могла чувствовать, как быстро колотится его сердце в груди, потому что он нервничал, как и она. Ее руки, сжимающие свитер у груди, размякли и скользнули вверх, обнимая Дека за шею, затем сжимая его черные, густые волосы. Она приподнялась на носочки и углубила поцелуй, задыхаясь в плену его губ, когда он скользнул языком в ее рот.

Руки Дека с лица перешли на плечи, затем на руки, а потом на спину. Пальцы ласкали обнаженную кожу, где та была открыта, и играли с застежкой платья. Подталкивая Холли ближе к себе, он опускает руки ниже, пока они нерешительно не останавливаются на ее бедрах; затем он разорвал поцелуй, оставив ее, задыхавшуюся, с открытыми губами и колотящимся сердцем.

— Скажи мне, что все нормально, Холлс. Не хочу давить на тебя. Я просто… я хочу тебя. Мне сложно устоять.

Она чувствует прилив крови, такой горячей и бурлящей, от чего она испытывала потребность в нем, чувствуя разжигающийся голод. Девушка посмотрела на мужчину и ощутила прилив уверенности где-то в области живота.

— Дек… Я не хочу, чтобы ты не сопротивлялся. Я хочу…

Он укусил ее нижнюю губу, затем поцеловал, потягивая, словно прекрасное вино.

— Что, Холлс? Что ты хочешь?

— Будь напористей, немного. Будь нежным, но… Деклан, это было так давно, и мне страшно; я хочу тебя… чтобы ты вел, наверное. Звучит, конечно, глупо. Я просто хочу, чтобы ты целовал меня и не останавливался. Я здесь, потому что хочу этого, Дек. Поэтому… не останавливайся.

Деклан отпрянул от нее, сплетя с ней пальцы, и повел ее к лестнице, обогнув диван. Он слегка подтолкнул ее на первую ступеньку, а дальше ей нужно было сосредоточиться, чтобы пройтись по крутой спирали вверх и не упасть. Она все время ловила его взгляд на своей попе, пока они поднимались, и поняла, что она неосознанно слегка покачивала бедрами. Холли взглянула вниз на него и увидела, что глаза Деклана действительно приклеены к задней части. Она так сфокусировалась на животном голоде, нуждающемся, оценивающем его взгляде, что пропустила ступень и, спотыкаясь, почувствовала, как нескромно задралась юбка платья, пока руки искали опору.

Руки Деклана поймали ее за бедра и подобрали ткань, оголяя ноги.

— Все нормально? — спросил Дек.

Холли могла только кивнуть и распрямиться, автоматически схватившись за юбку. Но потом она вспомнила, почему она здесь, и что должно произойти. Прежде чем подумать, она одарила Дека хитрой ухмылкой и подняла заднюю часть платья, сверкнув попой, а затем опустила ткань.

— Боже, Холлс. Ты пытаешься убить меня? — простонал Дек.

Она улыбнулась его наплыву похоти, а затем сосредоточилась на том, чтобы пройти оставшийся путь без инцидентов. Наверху она обнаружила кровать королевских размеров, тумбочки с правой стороны и дверной проем, ведущий в проходной шкаф и ванную комнату. Как чердак, он был маленький, удобный и роскошный, но не показной. Когда она преодолела последнюю ступеньку, Холли повернулась к Деклану.

— Мне нравится квартира, — сказала она, скрывая нервное состояние. — Удобная, уютная.

Он усмехнулся.

— Она идеальна для меня. У меня было больше места, но в нем ощущалось… пустошь. Только я и больше никого, просто… я ненавидел звук коробок, грохочущих по мрамору. Поэтому я обустроился так…

— Прям по тебе.

Деклан улыбнулся, но выражение напоминало хищную улыбку кота, скрывающее все от ничего неподозревающей мышки.

— Знаешь, я немного разбираюсь в архитектуре, если ты хочешь обсудить дизайн дома, или может быть, погоду?

Она почувствовала, как что-то сжалось в животе, когда он приблизился к ней и взял за бедра.

— Вы издеваетесь надо мной, Деклан Монтроуз?

Он притянул ее к себе, от чего она почувствовала волну возбуждения между ними. Ее щеки горели, тело трепетало, а внизу становилось влажно и горячо.

— Возможно, немножко? — Он наклонился, чтобы коснуться губами ее шеи.

— Не… неприятненько…

— Я всего лишь дразню, Холлс, — прошептал он, пока губы блуждали по коже, кусая и целуя ее, а руки впивались в бедра.

— Боже, твоя кожа на вкус как чертова конфетка.

— Лосьон с перечной мятой, — пробубнила Холли.

Деклан засмеялся, затем продолжил целовать, склоняя поцелуи к одной из грудей. Ее руки скользнули в густые мягкие волосы, затем обняли за шею, плечи, всю его большую, мускулистую спину. Он был таким широким, таким мощным… Дыхание сперло, когда он прекратил целовать у края платья, прямо у груди; все мысли вырвались наружу из сознания, когда он запустил пальцы под чашечку бра… Ее сердце остановилось, когда он потягивал… и потягивал…

— Дек, — это не было возмущение, просто звук… нужды… и сомнения.

Тем не менее, она все еще колебалась, что заставило мужчину взглянуть ей в глаза. Она смотрела на него сверху, глубоко вздохнув, от чего ее грудь раздувалась и терлась о платье. Она не спускала глаз с Дека, даже когда он оттянул ткань вместе с чашечкой бюстгальтера; сердце безумно забилось, когда верхний край ореола обнажился, а затем еще немного. Она уже не дышала, сердце колотилось в груди так сильно, что ощущалась боль, ведь теперь сосок был полностью открыт, вся левая грудь была обнажена перед лицом Дека. Он провел пальцем по краю чашечки лифчика, пока неумолимо и медленно оголял другой уже затвердевший бутон. Теперь вся грудь тяжело взымалась и опадала над опушенным платьем.

— Боже, Холлс. — Его голос было еле слышно.

Она хотела прикрыть себя, почувствовав смущение по поводу своей груди. У нее было двое детей, и ей уже за тридцать. Груди уже не такие упругие как раньше. Она свела брови от негодования и попыталась натянуть платье, позволив Деку лишь раз взглянуть на них.

А вдруг он увидел растяжки, или что они обвисшие… он не показал этого. Его взгляд вернулся к ней, и, должно быть, увидел что-то на ее лице.