– Я начинаю думать, что мы здесь проведем все лето, – вздохнул Альдо, вытирая пот со лба закатанным рукавом рубашки. – В Венеции решат, что я умер...
Видаль-Пеликорн насмешливо улыбнулся другу.
– Ах ты, изнеженный аристократ! Вот что значит привычка к комфорту, когда работой считается перебирание драгоценных камушков! Мы-то, археологи, привыкли раскапывать курганы в пустыне под палящим солнцем, мы куда выносливее!
– Ты забыл упомянуть о том, что в вашем распоряжении всегда имеется толпа феллахов. Насколько мне известно, они-то и роют землю. А вы, археологи, как ты выразился, орудуете большей частью кисточкой и губкой, очищая то, что для вас выкопали...
Хозяин постоялого двора удивлялся, видя своих гостей по вечерам совершенно измученными и куда более грязными, чем подобает туристам. Под строжайшим секретом пришлось сообщить ему, что случайно они напали на руины древнеримской виллы и теперь пытаются расчистить место, чтобы в дальнейшем начать раскопки. Цеплер, в восторге от того, что оказался единственным посвященным в тайну, способную вскоре вызвать повышенный интерес к их местам, поклялся молчать и удвоил внимание к таким интересным постояльцам. Каждое утро он снабжал их солидными корзинами с закусками и несколькими бутылками минеральной воды, а по вечерам скромно осведомлялся о результатах.
– Дело двигается! – заверял его археолог. – Но, знаете ли, такого рода открытия за несколько часов не делаются...
Как-то днем, когда два труженика, устроив перерыв, отдыхали и подкреплялись персиками и сливами, они увидели, как по тропинке к ним приближается молоденькая девушка, в облике которой им почудилось нечто призрачное. Это была крестьяночка с длинными светлыми косами, очень хорошенькая, с охапкой ромашек и васильков в руках. С той удивительной вежливостью, какую встречаешь повсюду в Чехии, она поклонилась им и спросила, что они здесь делают. Ответил ей Альдо:
– Недавно я узнал, что один из моих предков, живший в этой обители монахом, покоится здесь. Я ищу его могилу.
Девушка подняла светло-голубые, словно два барвинка, глаза на удивительного незнакомца – такого изысканного, несмотря на то, что штаны у него были перепачканы землей, а распахнутая рубашка с закатанными рукавами обнажала загорелые мускулистые руки.
– Вы совершенно правы! – вздохнула она. – Нельзя бросать бедных умерших. Наш святой долг – почитать место их последнего упокоения и ухаживать за ним. Господь непременно поможет вам найти могилу!
Сказав эти слова, она сделала легкий реверанс и пошла своей дорогой дальше, озаренная солнцем. Широкая синяя юбка, вышитая желтыми цветами, развевалась над округлыми икрами.
– Куда, по-твоему, она направляется? – прошептал Адальбер, глядя, как девушка углубляется в лес.
– Скорее всего возвращается домой...
– Тропинка никуда не ведет, кроме как на берег пруда, а в той стороне нет ни одного дома.
– Может быть, она торопится... на свидание? Такая прелестная малышка...
– Возможно, но мне все-таки хотелось бы знать, куда она идет. Ты не обратил внимания на то, что она словно грезит наяву? Даже голос ее звучал как-то отдаленно, когда она похвалила твою набожность...
Последние слова Адальбер произносил, уже вставая и устремляясь вслед за девушкой. Альдо пожал плечами:
– Собственно, почему бы и нет? Все-таки какое-то разнообразие.
И последовал за другом.
Спрятавшись за деревьями, они наблюдали, как девушка огибала пруд. Пройдя примерно половину его окружности, она оказалась в той части леса, что окаймляла противоположный берег. Не зная, насколько глубоко она зайдет в лес, Альдо и Адальбер опасались выйти на открытое место. Девушка может испугаться, если внезапно их увидит.
– Я точно заметил место, где она вошла в лес, – шепнул Альдо. – Давай немного подождем. А потом пойдем поглядим.
Усевшись на траву у подножия ясеня, они прождали около четверти часа, прислушиваясь к пению славки. Потом Альдо взглянул на часы:
– Теперь пора...
Он едва успел договорить, как из леса показалась возвращавшаяся назад той же дорогой девушка.
– Бежим! – прошептал Адальбер. – И быстро принимаемся за работу.
– А ты заметил, что у нее в руках больше нет цветов? Хотел бы я знать, где она их оставила!
– Попробуем найти. Непохоже, чтобы она уходила далеко...
Когда девушка поравнялась с ними, оба в поте лица ворочали камни.
– Как вы споро работаете! – похвалила она. – И в такую-то жару!
– Похоже, вас она тоже не пугает, барышня. Можно с вами поболтать минутку-другую?
– Я бы с удовольствием, но очень спешу. Меня ждет мама. Возможно, до скорой встречи?
Она кивнула им, улыбнулась чудесной улыбкой и скрылась среди развалин. Не успела она еще выйти на дорогу, как двое мужчин уже снова мчались к берегу пруда и, в свою очередь, углубились в лес, оставляя на стволах зарубки, потому что никакой тропинки здесь уже не было. Внезапно за деревьями мелькнуло яркое пятно: цветы, оставленные девушкой. Но только разглядев, куда именно она их положила, Альдо и Адальбер осознали, что их вела невидимая рука, и эта белокурая малышка, может быть, и впрямь послана небом: цветы лежали на почти скрытом колючими зарослями большом, поросшем мхом камне, на котором еще можно было прочесть выбитое имя: Юлиус...
Морозини опустился на одно колено, чтобы получше рассмотреть надпись.
– Значит, это и есть монастырское кладбище? – с горечью сказал он. – Герр доктор обманул нас.
– Не думаю. Ложь, по-моему, уходит корнями в более далекое прошлое! Видимо, монахам соседство этого покойника нравилось не больше, чем владельцу замка. Они пообещали похоронить Джулио в обители и ночью пришли за ним. Графа, засевшего вон там, на своей скале, больше ничего не интересовало. Главное – избавиться, а что дальше, он не спрашивал, скорее всего ограничившись тем, что хорошо заплатил, и святые отцы вместо того, чтобы похоронить этого несчастного по-христиански, как их просили, зарыли его здесь... подальше от своего жилища. Как изгоя, каким он всегда и был!
– Хорошо еще, что не бросили в пруд...
– Наверное, это было чересчур даже для их трусливой совести. Но ты только подумай – если бы не эта малышка, мы бы еще долго искали могилу! Такая трогательная забота, такие трогательные цветы... Я теперь прямо-таки стыжусь того, что нам придется сделать...
– Я с тобой совершенно согласен, но выбора у нас нет. Постараемся как можно лучше уничтожить следы своего пребывания здесь. Эта девочка, должно быть, грезит о незнакомце, покинутом всеми в своей романтической могиле. Нам незачем разрушать ее мечту. Что до рубина, – если, конечно, он здесь, в чем я уже начинаю сомневаться, – Джулио будет только спокойнее, после того как мы избавим его от этого камня.
Вечер не принес с собой прохлады. Вслед за ним наступила темная, тяжелая, душная ночь. Адальбер остался на месте, а Альдо тем временем вернулся в гостиницу и сообщил Иоганну, что фермер, с которым они успели подружиться, приютит их на эту ночь у себя.
– Не беспокойтесь, завтра мы вернемся!.. Мне хотелось бы только, чтобы вы мне дали пару бутылок вашего замечательного «Старого мельника», я подарю их нашему хозяину.
Унылая физиономия трактирщика, испугавшегося конкуренции, мгновенно прояснилась. Он предложил прихватить еще и бутылочку сливовицы – «здесь такую очень любят!» – от которой Альдо не стал отказываться. Погрузив напитки в корзину, он, прежде чем вернуться к Видаль-Пеликорну, заглянул еще к зеленщику и накупил персиков и абрикосов. С этими запасами друзья дождались наступления ночи, с опаской поглядывая на небо, по которому медленно плыли черные тучи.
– Если все это прольется на нас, быть нам мокрыми до нитки! – вздохнул археолог.
– Трактирщик посоветовал мне прихватить наши плащи. Они весьма пригодятся нам утром... ну хотя бы для того, чтобы скрыть, в каком мы виде.
И все же пока ни отдаленный гром, ни беглые сполохи не предвещали ливня. Вскоре совсем стемнело. Друзья одним и тем же движением бросили окурки, взялись за инструменты и направились к месту, где им предстояло завершить их жутковатую работу. Подойдя к могиле вплотную, они зажгли потайные фонари – совсем без света обойтись было невозможно.
