– В таком случае мне больше нечего сказать. Я буду молиться за вас, дорогой мой мальчик...

Услышав это нежное обращение, которое Ги не употреблял с тех пор, как его подопечный вышел из школьного возраста, Альдо смог оценить всю меру тревоги, бушевавшей в груди бывшего наставника. Впрочем, его не оставляла надежда, что удача еще может повернуться к нему лицом.

И он не ошибся. Уже совсем поздно вечером зазвонил телефон. Альдо и Ги засиделись в библиотеке, покуривая сигары у впервые зажженного этой осенью камина. На пороге появился Дзаккария и сообщил, что его светлость спрашивает господин Кледерман, который остановился в отеле «Даниели». Меньше всего Альдо ожидал услышать это имя, и потому даже не сразу заставил себя двинуться с места.

– Кледерман? Что ему может от меня понадобиться? – взволнованно бросил он. – Хочет известить меня о замужестве Лизы?

Услышав его напряженный и вместе с тем срывающийся голос, господин Бюто удивленно и чуть насмешливо поднял брови.

– Для таких предположений нет оснований, – очень мягко заметил он. – Разве вы забыли, что он крупнейший коллекционер, а вы – один из самых прославленных антикваров в Европе?

– Верно, – пробормотал Альдо, смущенный тем, что невольно выдал самую потаенную свою мысль, поселившуюся в его душе с прошлого Рождества: он смертельно боялся узнать, что Лиза больше не носит фамилию Кледерман. – Я поговорю с ним!

Минутой позже в трубке послышался отчетливый голос цюрихского банкира:

– Извините меня за то, что беспокою вас в такое позднее время, но я только что приехал в Венецию и не собираюсь здесь задерживаться. Могли бы вы принять меня завтра утром? Во второй половине дня меня уже не будет в городе.

– Минуточку!

Альдо бросился в кабинет, чтобы заглянуть в расписание встреч. По крайней мере, такое оправдание он придумал для себя самого, чтобы дать бешено колотившемуся сердцу время успокоиться. Кроме того, оттуда он мог продолжить разговор с личного аппарата.

– В одиннадцать часов вас устроит? – предложил он.

– Вполне! Значит, в одиннадцать. Желаю вам доброй ночи...

Ночь, однако, получилась неспокойной. Возбужденный и немного встревоженный, Альдо довольно долго не мог уснуть и лишь постепенно понял, что в глубине души скорее рад этому гостю, чей приезд, возможно, слегка оживит ставший на редкость мрачным дом. Даже Чечина в последнее время перестала петь, и пораженные этим обстоятельством горничные начали передвигаться по дому совершенно бесшумно. Так что к назначенному часу князь был полностью готов, облачившись в темно-серый костюм в мелкую клеточку и украсив его галстуком оттенка старого золота, и в ту минуту, как Анджело Пизани открыл перед Морицем Кледерманом дверь его кабинета, он притворился погруженным в созерцание прелестного старинного ожерелья из кораллов и мелкого жемчуга. Хозяин поспешно вскочил навстречу гостю.

– Рад снова видеть вас, дорогой князь! – произнес тот, сердечно пожимая протянутую ему руку. – Наверное, вы – единственный человек, способный помочь мне разгадать одну небольшую тайну и тем самым помочь исполнить заветное желание...

– Если только это в моей власти, буду счастлив вам помочь. Прошу вас, садитесь... Могу ли я предложить вам чашечку кофе?

Швейцарский банкир, больше похожий на одевающегося в Лондоне американского священника, наградил хозяина дома одной из своих редких улыбок.

– Вы меня искушаете. Я знаю, что в вашем доме кофе варят особенно вкусно. Ваша бывшая секретарша часто мне об этом рассказывала...

Вместо ответа Морозини позвал Анджело и распорядился принести кофе, потом сел на прежнее место и, стараясь говорить безразличным тоном, спросил:

– Как она поживает?

– Думаю, хорошо. Лиза, вы сами знаете, из тех перелетных птичек, которые не так часто дают о себе знать. Единственное исключение – ее бабушка, видимо, у нее она сейчас и находится... Кстати, скажите, довольны вы были ее работой?

– Больше, чем доволен! Она была незаменимой сотрудницей...

За стеклами очков в роговой оправе, закрывавших часть гладко выбритого, с тонкими чертами лица, темные глаза Кледермана, так напоминавшие глаза его дочери, на мгновение вспыхнули.

– Мне кажется, – сказал он, – ей здесь нравилось, и я сожалею о том, что вынужден был, в силу обстоятельств, разоблачить ее невинную хитрость... Но я приехал в Венецию не для того, чтобы рассказать вам о Лизе. Причина вот в чем: через две недели моя жена празднует свой день рождения одновременно с годовщиной нашей свадьбы. По этому случаю...

Появление Дзаккарии с кофе помогло Альдо справиться с собой: меньше всего ему хотелось после разговора о Лизе слышать имя Дианоры, прежней его любовницы! Дождавшись, пока Дзаккария расставит на столике чашечки и вазочки – за вкрадчивыми жестами дворецкого скрывалось живейшее любопытство, ведь он тоже очень любил Мину, и внезапный приезд ее отца был для него целым событием, – Мориц Кледерман продолжал прерванную речь:

– По этому случаю я хочу подарить ей ожерелье из рубинов и бриллиантов. Я знаю, что она давно мечтает о хороших рубинах. В то же время случай – вполне можно назвать его и так – сделал меня обладателем исключительного камня, индийского, если судить по цвету, происхождения, но, вне всяких сомнений, очень древнего. Однако, несмотря на все мои познания в истории драгоценностей – а вы должны согласиться, что они довольно обширны, – я не могу докопаться, откуда он мог взяться. Поскольку это кабошон, я одно время предполагал, что рубин мог быть в числе сокровищ герцогов Бургундских, но...

– Вы привезли его с собой? – спросил Альдо внезапно севшим голосом, в горле у него пересохло.

Банкир взглянул на собеседника со смешанным выражением удивления и сочувствия.

– Дорогой князь, вы должны были бы знать, что никто не станет разгуливать с камнем такой величины в кармане, особенно – позвольте сказать вам об этом – в вашей стране, где иностранцы подвергаются самой суровой проверке.

– Можете ли вы описать мне рубин?

– Разумеется. Вес приблизительно тридцать карат... о, как же мне раньше в голову не пришло! Я не случайно только что упомянул о герцогах Бургундских – ведь рубин по форме и величине точь-в-точь повторяет Розу Йорков, тот проклятый алмаз Карла Смелого, что доставил и вам, и мне столько неприятностей...

На этот раз сердце Альдо стукнуло невпопад: не может же это быть?.. Это было бы слишком прекрасно, но, увы, не стоит даже мечтать.

– Как он к вам попал?

– Самым естественным образом. Один человек, американец итальянского происхождения, явился и предложил мне его купить. Такие вещи случаются с людьми, чья страсть к коллекционированию широко известна. Он сам приобрел его на распродаже в каком-то австрийском замке.

– Маленький черноволосый человечек в темных очках? – перебил его Морозини.

Кледерман даже не пытался скрыть своего беспредельного удивления:

– Вы колдун или... вы знакомы с этим человеком?

– Мне кажется, мы с ним встречались, – ответил Альдо, вовсе не собиравшийся рассказывать о своих недавних приключениях. – Ваш рубин оправлен в виде кулона, да?

– Нет. Должно быть, прежде он был в оправе, но потом ее сняли, впрочем, очень аккуратно. О чем вы подумали?

– О камне, хранившемся в сокровищнице императора Рудольфа II, камне, чей след я долго искал, хотя понятия не имею о его названии. И... вы его купили?

– Разумеется, но позвольте мне не называть вам цену. Я собираюсь сделать его главной частью подарка, который готовлю для своей жены, и был бы, конечно, очень рад, если бы вы могли побольше рассказать мне об истории этого камня.

– Я еще не вполне уверен. Мне стоило бы его увидеть.

– Вы его увидите, дорогой друг, вы его увидите. Своим посещением вы доставите мне огромное удовольствие, особенно если поможете мне найти вторую половину того, ради чего я к вам явился. Видите ли, когда я говорил вам об ожерелье, то имел в виду вот что: может быть, у вас найдутся еще несколько рубинов, поменьше этого, но тоже старинных, и их можно будет, соединив с бриллиантами, превратить в уникальную вещь, достойную красоты моей супруги. Вы ведь с ней встречались, мне кажется?