– Вот этим, посмотрите, – ответил банкир, возвращаясь к телу жены. – О-о...

Бросившись на колени, он откинул рассыпавшиеся волосы убитой, обнажив шею. Потом при помощи доктора с бесконечной осторожностью перевернул тело: ожерелье исчезло!

– Мою жену убили, чтобы украсть его! – загремел банкир в бешенстве. – Я требую найти убийцу, требую найти вора!

– Это не так уж сложно, – прошипела Анелька. – Они оба перед вами. Один убил, а другой воспользовался суматохой, чтобы украсть ожерелье.

– Если вы намекаете на меня, – буркнул Видаль-Пеликорн, – то я был в это время в гостиной, где идет игра. А вот вы были совсем рядом, вы... или ваш брат? Кстати, где он?

– Он только что был здесь, но моя невестка очень впечатлительна, ей стало дурно, и ему пришлось ее увести.

– Сейчас мы в этом удостоверимся, – снова вмешался полицейский. – Но прежде, господа, с вашего разрешения я должен обыскать вас.

Альдо и Адальбер с превеликой любезностью позволили это сделать, и, естественно, ничего не было обнаружено.

– На вашем месте, – насмешливо посоветовал полицейскому Морозини, – я бы поторопился проверить, как себя чувствует графиня Солманская, и тщательно пошарил бы в карманах ее супруга.

– Сию минуту это и сделаю. Однако вы так и не сказали мне, где были в момент, когда стреляли в госпожу Кледерман.

– Очень просто, инспектор, он был со мной!

На глазах изумленного Альдо из-за колонны появилась Лиза. Она подошла к отцу и нежно взяла его за руку.

– Ты? – удивился тот. – А мне казалось, ты не хочешь быть на вечере...

– Я передумала. Я спускалась по лестнице, чтобы сделать вам сюрприз и поцеловать Дианору, когда увидела Альдо... то есть, хочу сказать, князя Морозини. Он выходил из зала с явным намерением покурить на свежем воздухе. Я удивилась, встретив его, и очень обрадовалась, ведь мы старые друзья. И мы вышли вместе...

– Вы были в саду и ничего не заметили? – проворчал полицейский.

– Мы вышли из другой двери. А теперь, прошу вас, инспектор, отпустите этих господ. Они не имеют никакого отношения к убийству.

– Прежде чем отпустить, я должен допросить их: может быть, они что-то заметили. А вот и мои люди, – добавил инспектор, показывая на входившую в зал группу полицейских.

– Поймите же, с моим отцом надо обращаться бережно, мы хотели бы побыть одни, и уж во всяком случае, не стоит оставлять тело его супруги на этом пыльном паркете!

Тон Лизы звучал строго. Инспектор сразу же уступил.

– Госпожу Кледерман сейчас отнесут в ее спальню, и вы сможете позаботиться о ней... А я займусь остальным. Господа, – прибавил он, обращаясь к Альдо и Адальберу, – прошу вас ненадолго задержаться, чтобы прояснить некоторые детали. И вас, сударыня, тоже... Где же она? – воскликнул инспектор, обнаружив, что Анельки поблизости нет.

– Сказала, что пойдет поискать брата, – объяснил один из официантов.

– Хорошо, подождем...

Двое полицейских хотели было поднять тело Дианоры, но несчастный муж воспротивился:

– Не трогайте ее! Я сам отнесу!

С силой, неожиданной для такого некрепкого с виду человека, банкир поднял безжизненное тело и твердым шагом направился к лестнице. Дочь собралась последовать за ним, но Альдо задержал девушку:

– Лиза! Я хотел бы поговорить с вами...

Она попыталась улыбнуться ему.

– Я знаю все, что вы хотите мне сказать, Альдо! Сейчас не время. Увидимся позже. Сейчас я нужна ему.

С болью в сердце Морозини следил за тоненькой белой фигуркой, удалявшейся вслед за свисавшим из рук Кледермана черным бархатным шлейфом. Инспектор вернулся к Морозини.

– Вы давно знакомы с фрейлейн Кледерман?

– Несколько лет, но какое-то время мы не виделись. Я очень обрадовался, встретив ее здесь сегодня.

Этот полицейский, конечно, даже и представить себе не мог, до какой степени обрадовался Альдо появлению Лизы! Он заговорил снова:

– Ваша жена, кажется, не собирается возвращаться. Пойду поищу ее.

Альдо не рискнул идти вместе с инспектором. У дверей полицейские записывали имена гостей, выслушивали их заверения о том, что им нечего сообщить следствию, после чего отпускали домой. Те, кого еще предстояло допросить, образовали длинную очередь, которая потихоньку рассасывалась. Альдо предложил другу закурить, сам взял сигарету. Говорить было невозможно – вокруг толпились полицейские. Наконец вернулся инспектор в самом мрачном расположении духа.

– Никого! Я никого не нашел! В вестибюле мне сказали, что дама в платье с черными блестками только что взяла свое манто. Что же до ее невестки, не знаю, насколько плохо она себя почувствовала, но там же, в гардеробе, видели после выстрела очень красивого темноволосого молодого человека с дамой в небесно-голубом платье, которая плакала навзрыд, но отнюдь не собиралась упасть в обморок. Они удрали так, словно за ними гнался сам дьявол.

«И не без причины, – подумал Альдо. – Они унесли ожерелье, которое Сигизмунд или сама Анелька ухитрились стащить...» Однако делиться догадками, которые только усилили бы подозрительность полицейских, поостерегся. Впрочем, ему не удалось избежать новых вопросов. Инспектор вытащил блокнот:

– Ладно. Так или иначе, они – члены вашей семьи. Сообщите адреса!

– Единственный известный мне адрес моего шурина, которого я, впрочем, своим родственником не считаю, это дворец Солманских в Варшаве. Его жена – американка, и, насколько я знаю, за океаном они обитают в Нью-Йорке, на Лонг-Айленде. Что же до... «моей жены»... Палаццо Морозини в Венеции!

Полицейский густо покраснел:

– Не издевайтесь надо мной! Мне нужен ваш здешний адрес!

– Мой? Отель «Бор-о-Лак», – спокойно, почти сладко сказал Альдо. – Но не подумайте, что они тоже остановились там. Мне неизвестно, где они живут.

– Вы хотите, чтобы я поверил, будто ваша жена поселилась не с вами?

– Вам придется поверить, потому что это правда. Вы только что имели случай заметить, какие нежные отношения нас связывают. И я был страшно удивлен, увидев ее здесь: я полагал, что она отдыхает на озерах в Италии вместе с кузиной...

– Мы их разыщем. У них здесь есть знакомые?

– Понятия не имею. Мои собственные знакомства в Цюрихе ограничиваются семьей Кледерман.

– Отлично. Можете отправляться в отель, но, наверное, мы еще встретимся. Никуда не уезжайте без моего разрешения!

– Можем мы попрощаться с фрейлейн Кледерман, прежде чем уйти?

– Нет.

Друзья приняли это к сведению и отправились в гардероб. Ульрих сам подал Морозини пальто.

– Вы знаете, где живет эта шайка? – шепотом спросил у него князь.

– Да. Через час я приду к вам.

Полураскаявшийся гангстер сдержал слово. Часом позже он постучал в дверь номера, где Морозини с Видаль-Пеликорном ожидали его, предупредив ночного портье, что к ним явится гость, и предусмотрительно заказав бутылку виски. Открывшему дверь Альдо показалось, что Ульрих сейчас упадет без чувств к нему на руки: и обычно-то не отличавшийся здоровым цветом лица, он был бледен до синевы, даже губы побелели. Указав ему на кресло, князь протянул гангстеру полный стакан виски, который тот проглотил одним духом.

– Отлично! – заметил Адальбер. – Вообще-то чистое виски двадцатилетней выдержки заслуживает лучшего обращения.

– Следующий стакан обещаю смаковать как положено, – вяло улыбнулся гость. – Клянусь, мне это было просто необходимо.

– Если я правильно понял, вас не поставили в известность о том, что должно было произойти у Кледерманов?

– Ни в коей мере. Я даже не знал, что Солманские туда заявятся. А уж убийство!..

– Вы казались мне менее чувствительным, когда мы встречались в Везине, – сказал Альдо.

– В ту ночь я ведь никого не убил, правда? Понимаете, я вообще убиваю, только защищаясь, и терпеть не могу убивать задаром.

– Задаром? – усмехнулся Адальбер. – Ишь куда хватил! Задаром! А ожерелье, которое стоит, возможно, два или три миллиона? Ведь это ваши друзья его стянули!