– Только посмотрите на него! – воскликнула Джилл, когда я спустился вниз. – Он так вырос!

Даже Роза с Дмитрием пришли в восторг от ребенка. В то время как Джилл мы видели совсем недавно, с их последнего визита прошли месяцы и месяцы. Наверное, для них Деклан был гигантом.

– Надо было привезти ему серебряный кол, – отметил Дмитрий. – Я удивлен, что Эдди еще не научил его им пользоваться.

Эдди улыбнулся, его рука покоилась на Джилл.

– Мы работаем над этим после утреннего сна.

Дверь в гостиную снова распахнулась, и внутрь шагнула Сидни со снежинками в светлых волосах, рюкзаком на плече и бумажным пакетом в руках. Я быстро передал Деклана Джилл и взял у Сидни сумки. В бумажном пакете я увидел французский хлеб и фрукты. Рюкзак весил столько, будто в нем была сотня книг, что, вероятно, было правдой. Она улыбнулась мне, снимая свое тяжелое пальто.

– Извините, я опоздала, – сказала она. – Дороги просто ужасны.

Под пальто на ней оказалось красное шерстяное платье с бейджем, гласящим: «Сидни Ивашкова, студент-доцент».

– Хорошо провела время в музее? – спросил я.

– Как всегда, – ответила она, быстро поцеловав меня в губы.

– Лучше будь осторожна в этом платье, – произнес я. – Кто-нибудь может принять тебя за произведение искусства.

После того, как мы переехали сюда в прошлом году, Сидни была готова сразу броситься на рынок труда, чтобы обеспечивать нас, и тогда у нас случилась первая настоящая битва, не включающая в себя нечто сверхъестественное. Я настаивал, чтобы она наконец пошла в колледж. Она сказала, что это может подождать, пока мы не встанем на ноги. К счастью, на помощь нам пришел другой хороший друг: Кларенс. С его приличным состоянием он был более чем счастлив посылать нам регулярные пособия – на самом деле нам пришлось даже ограничить его, чтобы не привлекать к себе слишком много внимания. Но с этими платежами и студенческой стипендией Сидни наконец добилась своей мечты и изучала древнее искусство в местном университете. Она даже получила стажировку в их музее.

Недавно я тоже смог принести доход в семью... своей собственной работой.

Иногда это казалось самой сюрреалистической частью всего этого. Я, Адриан Ивашков, зарабатываю в обыкновенной жизни. После всех моих причудливых взлетов и падений с деньгами, превращения из избалованного ребенка с неограниченными средствами в парня, лишенного наследства собственным отцом, казалось нереальным, что теперь я получаю почасовую оплату труда как и все остальные. Не менее удивительным было то, насколько мне это в итоге понравилось. Если честно, я никогда не ожидал, что получу работу с моим художественным образованием – даже если бы я его закончил. Просто для художников было не много вакансий, и, естественно, никому не нужны были люди с незаконченным художественным образованием. Однажды, помогая соседке, я узнал, что она ищет для своей дочери дошкольного возраста учителя рисования. В этом случае мое образование не имело такого значения, только мой энтузиазм в обучении детей рисованию. Невероятно, но у меня неплохо получалось – хотя, может быть, это моя прирожденная незрелость помогла мне поладить с детьми. Я нашел еще несколько учеников в дошкольном учреждении и тоже предложил им свои услуги, в конце концов собрав достаточно рабочих мест по совместительству, чтобы вносить в семейный доход существенный вклад.

В учреждении я так понравился, что директор сказал мне, что если я закончу бакалавриат, то смогу работать учителем полный рабочий день с лучшей оплатой и твердым графиком. Сидни не давила на меня, чтобы я вернулся в колледж, но когда она это услышала, ее глаза загорелись, и я почувствовал, что она внесет оплату за мой колледж в свой основной бюджет.

Я никогда не видел этот бюджетный план, но, очевидно, он состоял из многих пунктов. До сих пор ему удавалось поддерживать нас пятерых в арендованном доме и откладывать на наш собственный, на наше с Сидни обучение и, в конце концов, на обучение Деклана. Очень впечатляло, что она привела все это в действие, но к тому времени я уже научился ожидать от нее впечатляющих поступков.

Она обняла по очереди всех наших гостей и затем взяла Деклана у Джилл. Поначалу мы только притворялись, что он наш сын-дампир, но мы так заботились о нем, что в итоге он на самом деле стал нам сыном. Сидни неистово любила малыша и, как и все мы, сделала бы для него что угодно. Она поцеловала его в кучерявую макушку и была вознаграждена улыбкой.

– Como estas, mi amor?[6] – спросила она, направляясь с ним на руках на кухню, чтобы проверить ужин.

Роза повернулась ко мне:

– Она только что говорила с ним по-испански?

– Да, – ответил я. – Вообще-то она говорит с ним только по-испански. Она прочитала в какой-то книге для родителей что-то об обучении ребенка второму языку.

– Нам следует поесть, – сказала моя мама, искоса глянув на меня. – Иначе будет совершено преступление против высокой кухни.

Я нашел для себя еще кое-что помимо коллекции рабочих мест: кулинарию. И, как выяснилось, в этом я тоже оказался не так плох.

Позже, когда все мы сидели за столом, я обнаружил, что пялюсь по сторонам, не в силах поверить в то, как обернулась моя жизнь. Я никогда бы не подумал, что буду чувствовать себя так комфортно в роли мужа и отца. Никогда бы не подумал, что буду женат на человеке. И, безусловно, никогда бы не подумал, что буду настолько счастлив без духа.

После того, как мы спасли Джилл и согласились воспитывать Деклана, нам пришлось принимать очень быстрые решения о том, куда нам бежать с нашей вновь обретенной свободой. Север штата Мэн одержал победу. Близко к цивилизации, но достаточно далеко, чтобы никто не мог легко подкрасться к нам. Я все еще порой просыпался в противоречивых чувствах, ощущая вину за то, как сильно я полюбил Деклана и как сильно был рад тому, что могу называть его своим сыном. И всегда, всегда я чувствовал вину за то, что не спас Олив, за то, что не использовал той ночью столько духа, сколько было возможно.

Но прошлое ушло, и все, что я мог сделать сейчас, это почтить желания Олив и дать Деклану настолько нормальную жизнь, насколько это возможно. Пока у нас это получалось. Он понятия не имел, что с ним что-то не так. Лишь горстка людей знала, что на самом деле он не мой сын. Еще меньше людей знало правду о его удивительном происхождении. Все собравшиеся здесь на Рождество входили в эту элитную группу. Все они знали о прошлом Деклана, и все они обязались защищать его будущее.

Пока я размышлял об этом, мой взгляд остановился на Розе с Дмитрием, сидящих вместе на другом конца стола. Мы рассказали им о Деклане, ведь их шансы тоже были велики, и они находились в ситуации, идентичной той, что сложилась у Олив и Нейла. И Дмитрий, и Олив были превращены обратно из состояния стригоя. И если какой-то трюк духа позволил Олив зачать ребенка от другого дампира, то, скорее всего, это могло быть применимо и к Розе с Дмитрием. Однако в отличие от нас, они не могут исчезнуть и скрыть чудо. Их жизнь слишком заметна. И если у них появится ребенок, все узнают об этом... и тогда на это открытие прольется свет. Они оба понимали это, но каковы были их планы на будущее, я все еще не знал.

Что ж, вскоре я узнал один из их планов.

– Чтоб меня, – произнес я.

Пока я смотрел на Розу с Дмитрием, мой взгляд зацепился за сверкнувший на свету бриллиант – бриллиант на пальце Розы.

– Это еще что? – воскликнул я. – Вы что, обобрали корону Лиссы?

Роза выглядела смущенной – что вообще-то для нее нетипично.

– Может, это все-таки перебор.

Дмитрий поднес ее руку к губам и поцеловал.

– Нет, оно идеально.

Джилл в восхищении захлопала в ладоши:

– Обручальное кольцо!

– А ну, руки вверх, – приказал я. – Показывай давай.

Сопровождаемая широкой ухмылкой Дмитрия, Роза подчинилась и протянула левую руку, показав ее всем сидящим за столом. Кольцо являло собой произведение искусства необычайной красоты. Большой, идеально ограненный бриллиант был вставлен в витое платиновое кольцо, окантованное крошечными голубыми опалами. Это кольцо было громким заявлением и, кроме того, совершенно неожиданным выбором.