Что же, Владимир Андреевич Храбрый оценил рискованную атаку Бориса Константиновича — и послал к реке две трети своих ратников. Оставшихся же воев — дружинников Ярославля и Ростова! — он повел за собой, спеша перехватить уже идущих на вылазку татар, и завязать бой на берегу Волги…

Два ударных кулака русичей врезались в поганых практически одновременно! Сметая ворога натиском бронированных всадников, пронзая их гранеными пиками — и опрокидывая ордынских лучников с их невысокими лошадьми тараном массивных жеребцов… Клин дружинников легко рассек татарскую змею на льду Волги, живой пробкой закупорив поганым дорогу вперед! И одновременно с тем отрезав путь назад батырам, завязшим в сече с нижегородцами, разом погасив боевой дух последних…

Удар основных сил Владимира Андреевича мгновенно переломил ход боя на реке, где легкие татарские всадники уже пытались обойти нижегородцев на крыльях, обстреливая русичей с трех сторон! Но вот сеча у ворот после первого успеха Ростовских и Ярославских витязей сменилась тяжелым, яростным боем… Ибо на потерявших разгон дружинников, опрокинувших пару сотен лучников ударом в копье, накатились ордынские батыры, сойдясь с русичами в жестокой рукопашной! В схватке на месте, когда разгон и таран остались позади — а посадка в седле, как и его конструкция, и даже хват копья уже ничего не решают… Нет, здесь сабля на меч, и секира на булаву; здесь никто из воев не имеет явного преимущества в силе, а все решает боевой дух сражающихся и их численность. И если русичи верят в своего Храброго князя, то ордынцы явно воодушевлены появлением ханской рати!

А кроме того, ворогов просто больше…

Много больше.

Зимобор (март) 1382 года от Рождества Христова. Полуночные (северные) врата Булгара.

Мурза Искандер-бей, темник личного тумена Тохтамыша и родственник его по матери, дрался бок о бок с будущим ханом в каждом его сражении — и против сыновей Урус-хана, и против узурпатора Тимур-Малика. Ныне же мурза внимательно следит за тем, как развивается решающее сражение с урусами у Булгара — следит с высоты «проезжей» башни полуночных ворот, отдавая приказы гонцам и барабанщикам, подающим сигналы с высоты стен…

Признаться честно, мурза не поверил переданному накануне посланию о приближении ханской рати. Ведь то послание было написано на языке урусов на выскобленной коже, лоскутки которой прикрепили к десятку стрел, летящих в защитников Булгара! Одна из них убила знатного батыра, попав тому в открытое лицо… Мало веры словам врага — особенно если тот призывает открыть ворота и пойти на вылазку, ожидая ее!

Но все же Искандер-бей решил приготовить к рассвету все восемь тысяч своих всадников, оставив на стенах лишь немногих дозорных. И хан действительно явился к Булгару! Однако же сама сеча началась раньше, чем темник сумел направить своих нукеров на помощь Тохтамышу… Но ясно осознавая уязвимость урусов, разделивших свое войско с расчетом на вылазку из крепости — но не ожидающих удара извне! — Искандер-бей поспешил связать боем отряды врага. Да, он приказал идти на вылазку из каждых ворот града одновременно! Впрочем, нанося главный удар имеющейся у него тяжелой конницей именно сквозь полуночные ворота, атакуя навстречу хану…

Конечно, второстепенные вылазки не принесли темнику особого успеха. Дружина урусов, осаждающая град с восхода, успела сняться с места и уйти к реке, оставив у осадного тына лишь пешцев — полностью готовых к бою. Причем враг начал обстрел ворот из пороков до начала вылазки! А когда их все же открыли (уповая, что урусы вновь промажут) огромный деревянный чурбан, залитый водой и целиком обледеневший, влетел точно в распахнутые створки! Он смял сразу несколько всадников вместе с лошадьми, покалечив и раздавив десяток нукеров, и едва не сорвал вылазку… Впрочем, десятники все же навели порядок среди дрогнувших было воинов и погнали их вперед — но еще на полпути до осадного тына татар встретил убойный залп сотен арбалетных болтов! И в довесок, очередной снаряд пристрелявшегося к воротам порока вновь влетел в раскрытые створки… Расплющив, поломав неполную дюжина всадников с лошадьми!

Вылазка с восхода окончательно застопорилась — и темник, получив известие об уходе дружины урусов, тотчас остановил самоубийственную атаку.

Не сильно успешнее прошла вылазка и на закате. Пусть татар здесь не встретили снаряды пороков на выходе из ворот, но пешцы урусов успели изготовиться к бою у осадного тына. И арбалетные болты, стрелы и сулицы градом ударили по ордынцам, стиснутым между крепостными стенами и надолбами… А короткая контратака пары сотен урусских дружинников опрокинула пошедших на вылазку нукеров, загнав их обратно в крепость! К тому моменту князь Димитрий, чей штандарт с изображением пророка Исы узнали булгары, уже понял, что татары нанесли лишь отвлекающий удар, и также поспешил к Волге с конной дружиной.

Но все же Искандер-бей сумел задержать великого князя, введя главные силы в бой у реки до появления кагана Москвы!

Наконец, позже прочих состоялась вылазка сквозь полуденные ворота Булгара. Однако и урусы, вставшие там осадным лагерем, получили известие о начале битвы лишь в последнюю очередь. А из-за удаленности от Волги они не услышали тревожных сигналов русского рога… Подумав, что татары всерьез пошли на вылазку, дружинники смело вступили в бой, также опрокинув нукеров Кок-Орды! Однако и сами они пострадали от бьющих в упор стрел легких всадников, старающихся зацепить срезнями ничем не прикрытые ноги скакунов… А кюган Ильсур-бей успел поднять на стены половину своих лучников — и когда урусы приблизились к воротам, на них обрушился слитный залп стрел с редкими у татар гранеными и шиловидными наконечниками! Тем самым спешенные нукеры замедлили врага, позволив своим соратникам укрыться за створками ворот…

Впрочем, главная сеча развернулась у полуночных ворот города — и на льду Волги. Здесь вступила в схватку половина тяжелых всадников врага — но здесь же Искандер-бей бросил на вылазку всю имеющуюся у него панцирную конницу, две с половиной тысячи всадников… И едва ли не всех булгар, гонимых в сечу железной волей темника и его кюганов! Именно булгары приняли на себя удар урусов, пытающихся остановить татарскую вылазку — и именно булгар мурза направил на левое крыло битвы, встречать дружину великого князя…

Впятеро превосходя врага числом, батыры темника потеснили не столь и большой отряд урусов в жаркой сече у ворот. После чего, разогнавшись, полуторатысячная масса их с разбега ударила в бок и тыл урусам, сражающимся на реке! И те не выдержали натиска бронированных ханских нукеров с обеих сторон, дрогнули — и побежали… Вначале всего пара-тройка всадников, потом десяток, потом еще один… А затем вся дружина урусов, сторожившая именно полуденные ворота, вдруг разом обратилась вспять на глазах довольного темника!

Тотчас пославшего вслед бегущим легких всадников Кок-Орды — всех, кто был под рукой. Пусть гонят урусов как можно дальше, не позволив им прийти в себя и перестроиться, вернуться в бой…

Между тем каган Димитрий провел дружину неспешным шагом до самого поворота крепостной стены. После чего принялся столь же неспешно разворачивать всадников в две линии копейщиков в три ряда каждая, от стены и до самого берега… Совершенно не обращая внимания на хороводы сблизившихся с урусами булгар, пытающихся поразить скакунов срезнями! Темник только подивился такому хладнокровию и расчетливости: князь готовится к тяжелому тарану с достойной похвалы выдержкой, намереваясь переломить ход боя одним ударом. Но в тоже время Димитрий потерял время — а легкие булгарские всадники закрыли собой обзор воям кагана. И те слишком поздно увидели разгром и беспорядочное бегства союзников, утекающих на полуночный берег Волги…

В тоже самое время ханский тумен едва ли не намертво застрял на льду реки — уперевшись в полуторатысячную дружину урусов, словно в бобровую плотину… Удар тяжелых всадников смелого князя урусов рассек колонну ханских всадников, отрезав им путь вперед — и едва не обратив избранных батыров Тохтамыша в бегство! Но судя по бунчуку, сам хан был среди своих отборных нукеров. И, не имея возможности командовать большей частью тумена, он все же стал для них живым знаменем, вокруг которого сплотились ордынцы… В тяжелой, яростной сече, стиснутые урусами с двух сторон, они отвечали ударом на каждый удар врага, вновь и вновь поднимая бесконечно уставшими руками тяжелые, окровавленные булавы…