— Хорошо. Хоть какие-то хорошие новости…
Небольшой дискомфорт зрения.
Воспользовался системой, увеличил.
Вот тут кто-то лежал. Кто-то большой, здоровенный, рыжая шерсть, небольшие комочки, как будто от старого-престарого свитера. Небольшие такие, мало шерстинок, но почти везде. И место-то как будто теплое, метра три на три такое пятно, в углу, куда сквозняк не достает.
Родионов пошел как раз туда.
— Еще… Посмотрите сами.
Татьяна посмотрела, стараясь держаться подальше.
— Сколько их тут было?
— Не могу сказать. Мог быть один, могли быть трое или четверо. Они обычно втроем бывают. Тут места хватает на них всех…
— Еще что-то?
— Да, есть. Самое важное… — Родионов замялся, посмотрел на меня.
— Владимир, подождите за… — Татьяна посмотрела на покалеченную решетку, и на валявшиеся в углу двери. — Подождите в конце коридора.
Я кивнул, вышел, дойдя до края коридора, встал там, навострил уши. Система сразу помогла, аудиодатчики отрегулировались не сразу, и потому всего разговора я не услышал.
— …кодом. — Родионов.
— Ты уверен?
— Убежден просто. Арсенал открыли уже тут. Большая часть народу без оружия была, вы же видели.
— Так, хорошо. Но тогда они могли подделать и описи?
— Не думаю. Надо поговорить с криминалистами. Вы же знаете, АСВ идут у нас по отчету.
— А когда они сюда прибудут, еще не ясно… — Негромкие шаги, Татьяна прошлась по коридору. — Тут точно были оборотни?
— Лежка точно их. Не лошадей же своих они сюда загоняли?
— Хорошо. Михаил Степанович, вы можете все это закрыть, законсервировать? Криминалисты должны все оценить.
— Поставлю пост… Татьяна Александровна, вы же понимаете, надо все здание под охрану брать, а…
— Не на долго, флаер уже вылетел, через два часа будет тут.
— На два часа-то задержимся… Но потом не знаю. — Михаил Родионов хмыкнул. — Людей-то у меня мало, укрепиться не успели. Неудобное это место.
— Двух часов хватит, я думаю.
— Попробую… Но только два часа, если ваши не приедут, то я снимаю посты и убираю всех.
— За два часа уложимся. Выставляйте посты, и пошли отсюда. Тут есть еще чего посмотреть?
— Есть. — Зашуршала ткань.
Я напрягся, настроил объемный радар. Что же там такое-то, что показывает сейчас Родионов Татьяне? Очень интересно…
О том, что сейчас я делаю что-то некрасивое, я не думал совершенно. Надо слушать, так слушаю. Очень уж любопытно. Очень. Мне почему-то уже не нравились секреты, которые шли мимо меня.
Может, конечно, это и не верно. Может, так и нельзя.
Но вот любопытство…
А, ну его на фиг.
Объемник ничего не показал, Татьяна и Родионов стояли в углу перед каким-то мусором. Ничего не понятно… Надо сделать получше…
Не успел.
— Пошли отсюда. — Процедила Татьяна. — Уроды они, одно слово уроды.
Протухшими мертвечиной и сажей коридорами вышли на свежий воздух.
Я далеко не пошел, встал у дверей, стащил маску еще выше на лоб шлема, вдохнул воздух, закашлялся, долго сплюнул на землю. Тут тоже пахло гарью и кровью. Хотя и не так сильно, как внутри.
— Заслаб… — Тихо сказал Родионов Татьяне. — Он вообще кто?
— Новенький… — Так же тихо прошептала Татьяна. — С той стороны.
— О… Понятно.
Я сделал вид, что не слышал.
«Ты там» — Лешка.
«Да около здания стоим»
«Лен»
«Я сейчас на «Джулию» смотрю. Вся раздолбана»
«Я сейчас подойду» — Лешка.
«Давай. Ты где есть-то»
Лешка не ответил, он появился через пару минут, пришел со стороны недостроенных оранжерей. С ним были Алексей и Пал Петрович, и оба выглядели не самым лучшим образом. Алексей вообще маску снял и сейчас вытирался какой-то ветошью.
— Пошли-ка. — Сказал мне Лешка. — Я их нашел, кажется…
— Кого? — Не понял я. — Куда это пошли, ты что такой зеленый-то?
— Как это — кого? — Лешка нахмурился. — Тех, кто тут был. Нашли их.
— Уцелели? — Быстро спросила Татьяна.
Лешка покачал головой.
— Нет. Посмотрите, внутри… — И он показал на недостроенные квадраты оранжереи.
Я пошел. Хотя и внутренне готовился к тому, что я там увижу, но все равно готов не был.
Громадные ворота, через которые должны были завозить в оранжерею механизмы, а вывозить продукты, еще не были установлены. Прошли через них, тут виднелись цепочки следов. Три человека прошли, Лешка, Алексей и Пал Петрович. Туда спокойно, а вот обратно уже как-то быстрее.
— …теплых нет, сверху все под снегом, потому и не заметили сразу… — Услышал я краем уха рассказ Алексея. — Вот как только зашли, так и увидели…
— Я туда больше не пойду. — Четко сказал Петрович, который шел последним. — Татьяна Александровна…
— Стой тут уже.
Татьяна шла за мной как раз, прошли ворота.
Большое поле. Оранжерея строится сложно, два этажа вниз, три вверх… Яму выкопали, стены тоже поставили. Остального нету еще.
Они и в самом деле все были внутри. Просто мутанты загнали туда народ, какой нашли, а потом их начали убивать. Вручную, патроны у мутантов дороги, как известно. Ножи и когти. Очень много ран рваных и резаных.
Потом пошел снег, который все накрыл, засыпал. И морозец ночью все заморозил.
Довольно страшно все это выглядело, трупы и трупы. Некоторые вповалку, под снегом, замерзли… Почти не видно, снег. И из-под снега видны мертвые лица, такие же кровавые маски смерти, замерзшая кровь со льдом, выколотые глаза, отрезанные щеки, разрезанные шеи. Кое-где из снега скалились черепа и кости, с замерзшей на них коркой красного льда. Мутанты объели.
Мне хватило пары минут посмотреть, и система сразу же предложила провести коррекцию.
Отказался, конечно же.
— Да это ж обычные, они даже сопротивляться не могли. — Сказал кто-то за моей спиной.
Родионов только повернулся и сплюнул в сторону входа.
— Уродцы, твари, мать их.
Миротворец — это жуткий секрет. Откуда он взялся, что это вообще такое — не знает никто. Говорят, что принесли инопланетчики. Говорят, что это специальное психотропное излучение со спутников… И именно чтобы противодействовать ему союзники выкинули столько мусора на орбиту. Говорят, что это какой-то вирус, почти что на генетическом уровне, запущенный американцами во время Третьей мировой, когда они почти что проиграли войну. Оружие последнего шанса. Говорят, что он теперь на всей Земле…
Ну, последнее — это правда.
Миротворец — это то, что убивает в современных людях агрессию. Не совсем, конечно, не напрочь, такое всеобъемлющее насилие над волей сделало бы из человека просто растение.
Современные люди большой частью не способны на насилие.
Современный человек уже не может причинять вред ближнему с такой же легкостью, как и сто лет назад. Просто не может. Обозвать плохими словами или кнопку на стул подложить, как школьники нелюбимому учителю… Это еще куда не шло. И это уже на грани. Но вот попытка оттолкнуть, или даже ударить вызывает острый психологический стресс. Говорят, это почти физическая невозможность, потеря координации наступает почти сразу же, а потом, если не угомониться, следует вялотекущая шизофрения, от которой лечат месяц, или, если совсем увлечься, смерть от кровоизлияния в мозг.
Я сам не знаю, так ли это. Потому, что вхожу в семь с четвертью процентов населения Федерации Земли, которые не подвержены действию «Миротворца». Которые его попросту не замечают.
И вот эти семь с четвертью процентов живут в мире, лишенном возможности сопротивляться им. Вот это страшная сила. Не значит, что все мы сразу же взяли по большому тесаку и пошли убивать на улицу.
Но все мы состоим на учете… Обязательно. Если реакция на наличие Миротворца отрицательная, то такой человек немедленно ставиться на учет. Его дело, кем он станет потом — хоть учителем, хоть врачом, хоть инженером, хоть оператором автоботов городских служб — никто ему ничего не запрещает. Большей частью так и происходит, помимо «Миротворца» остаются еще и воспитание, и личные убеждения, и физические кондиции тоже никто пока не отменял, не смотря на все хирургические чудеса и даже на меня. А тайна личности в некоторых вопросах охраняется федеральными учреждениями очень ревностно. И частенько такой вот потенциальный убийца живет себе спокойненько, никого не трогает, а где-то в графе специальной анкеты стоит большой жирный такой минус, ждет момента. Единственное, что такому человеку обязательно предложат пойти в армию или в полицию, потому что в связи с естественной убылью сейчас там некомплект… Но это уже на его усмотрение, особо и не уговаривают.
