Что касается «юридических шумов» — то они могут возникать в юридической системе вследствие того, что людям свойственно ошибаться, но они должны своевременно выявляться и устраняться.
Кроме того и кодифицированное международное право под воздействием глобальной политики Российского государства должно целенаправленно видоизменяться так, чтобы и в сотрудничестве различных государств реализовывалась циклика решения управленческих задач, представленная на рис. 1 — как в глобальных масштабах, так и в границах регионов планеты, процессы в которых оказывают воздействие на жизнь каждого из них.
Тем не менее и в случае построения такого законодательства сохранится действие не знающего исключений принципа «закон — что дышло: куда повернул — туда и вышло», но порядок применения законодательства должен быть исключительно нормальным.
Кроме того, как уже неоднократно отмечалось ранее, всё, что необходимо делать в процессе осуществления государственного управления и общественного самоуправления, не может быть детально прописано в базовом законодательстве и сопутствующих ему руководящих документах. Что-то неизбежно будет оставаться в умолчаниях («само собой разумениях»), т.е. останется некодифицированным в писаном Законе. Нравственно-этическое единство общества в праведности — это то, что способно обеспечить бесконфликтное сочетание в управленческой практике оглашений писаного кодифицированного права и умолчаний — «само собой разумений», свойственных обществу. Поэтому нравственно-этическое единство общества в праведности — это то, к чему общество и каждый человек должны стремиться: «Говорю вам, если праведность ваша не превзойдёт праведности книжников и фарисеев, то вы не войдёте в Царство Божие».[446]
Тем не менее, встаёт ещё один вопрос, который не ставится в юриспруденции библейской кривды и на который в ней не даётся прямых мотивированных ответов. Дело в том, что если первейшая функция законодательства — описание принципов и алгоритмики осуществления стандартного управления, то это означает, что неизбежны ситуации:
• когда сложившиеся в жизни обстоятельства таковы, что нет кодифицированного рецепта разрешения ситуации, и это означает, что в сложившихся обстоятельствах связанные с ними проблемы могут быть разрешены только произвольно — по совести и уму-разуму, т.е. без нарушения нравственно-этических норм праведности[447];
• когда в силу разного рода стечения обстоятельств перед необходимостью выработать и осуществить управленческие действия, так или иначе затрагивающие более или менее широкий круг людей помимо их самих, оказываются люди, которые не знакомы с узаконенным стандартом решения соответствующих управленческих задач;
• когда темпы течения событий не позволяют разрешать проблемы способами, предусмотренными законодательством, по причине недопустимо низкого быстродействия узаконенных процедур выработки и реализации управленческих решений[448];
• когда следование «букве и духу» закона, с точки зрения участников ситуации, неизбежно повлечёт за собой вред — Природе, человечеству, обществу, государственности, более или менее широкому кругу лиц, а возможно, что — исключительно им самим;
• когда во избежание вреда, который могут (готовятся) нанести тот или иной человек (или группа лиц) Природе, человечеству, обществу, государственности, более или менее широкому кругу лиц, — необходимо совершить преступление, предусмотренное законом, потому, что законные средства либо не работоспособны в принципе, либо ими злоупотребляют состоявшиеся мерзавцы и проходимцы[449].
Во всех такого рода случаях совершаются действия, которые квалифицируются как административные правонарушения или уголовные преступления, если соотноситься с кодифицированным правом. Но поскольку во всех такого рода случаях кодифицированное право неработоспособно в большей или меньшей мере, то рассмотрение такого рода нестандартных дел требует особого порядка вынесения вердикта — без соотнесения действий с законодательством либо полностью, либо в каких-то определённых аспектах, а на основе анализа обстановки, возможных вариантов её развития, анализа последствий незаконных действий. И соответственно, если в ходе такого анализа выявляется, что незаконные действия позволили достичь блага, избежать ущерба, уменьшить ущерб, то совершившие такого рода действия признаются оправданными и неподсудными по закону; если же намерения были благими, а фактически полученный результат не соответствует намерениям, то оценка вины и наказание за совершённое также проистекают из произвольного анализа ситуации по совести и уму безотносительно к кодифицированному праву.
Соответственно тому, что кодифицированное право далеко не во всех случаях работоспособно и неизбежны ситуации, в которых разрешение проблем возможно только на основе произвола, который реально тоже не всегда может быть безупречным, И.А.Ефремов, моделируя варианты будущего человечества в романах «Туманность Андромеды» (1957 г.) и «Час быка» (1968 г.), ввёл в систему самоуправления единого будущего человечества иерархию Советов Чести и Права, назначение которых — рассмотрение безотносительно к действующему законодательству разного рода нестандартных случаев нарушения законности или иных произвольных действий, особенно в случаях, повлекших тот или иной вред. Отличие от суда профессиональных судей-юристов и суда присяжных в том, что члены Советов Чести и Права сами должны быть компетентны в той сфере деятельности, к которой относится рассматриваемое дело[450].
Важно обратить внимание на то обстоятельство, что в «Туманности Андромеды» И.А.Ефремов определяет состав глобального Совета Чести и Права в количестве 22 человек — 11 из северного полушария, 11 из южного. Чётное количество участников и равенство их полномочий исключает принятие решение «по воле случая», и фактически подразумевает выявление истины и справедливую оценку действий на основе тандемного и политандемного принципов деятельности [451] — наиболее эффективного средства выявления и исправления ошибок субъективизма людей.
Кроме того, поскольку всё общество оказывается в зависимости от деятельности управленцев и представителей правоохранительных органов, для этой категории должностных лиц юридической системы (следователей, прокуроров, судей) необходим особый кодекс о правонарушениях в этой сфере, и особые суды, состоящие из представителей общества, в компетенции которых были бы только дела о правонарушениях должностных лиц государственности и юридической системы.
Однако есть закон взаимного соответствия объекта управления и системы управления. И это означает, что России предстоит довольно продолжительный период развития культуры для того, чтобы она смогла отказаться от юридической системы библейской кривды перейти к юридической системе, действующей в русле Правды Божией на основе объективных закономерностей шести категорий в их взаимосвязи.
Заключение
Ну и как жить с такой проеденной «гнилостными бактериями» концепцией? — явно нужна альтернатива…
Внутренний Предиктор СССР 13 декабря 2013 г. — 2 апреля 2014 г.
Приложение 1. Зарплаты московских юристов
«Компания Norton Caine подготовила очередной ежегодный обзор зарплат юристов, работающих в ведущих юридических фирмах, а также корпоративных юристов Москвы.
Консалтинг
446
Матфей, 5:20. В синодальном переводе смысл искажён: «говорю вам, если праведность ваша не превзойдёт праведности книжников и фарисеев, то вы не войдёте в Царство Небесное».
447
В системе библейской кривды в этом случае совесть гасится и вседозволенность действует в пределах «права силы», как то описано в разделе 1.
448
Не редко возникающая в России ситуация: вождение автомобиля в состоянии алкогольного опьянения с целью доставки в медучреждение внезапно заболевшего или получившего травмы человека где-нибудь в сельской глубинке. Тупое соблюдение норм ПДД, запрещающих вождение в состоянии опьянения, без прав и т.п., и ожидание скорой помощи в таких ситуациях может повлечь за собой смерть внезапно заболевшего или получившего травмы. Когда такое происходит, то некоторые водители, доехав до ближайшего поста ГИБДД или встретив патрульную машину, передают управление гаишникам. Те в ряде случаев «закрывают глаза» на факт вождения в состоянии опьянения и оказывают необходимую помощь в доставке заболевшего к медикам.
449
Дело Веры Засулич, сюжет фильма «Ворошиловский стрелок», деятельность многих борцов за освобождение от классового и национального угнетения и эксплуатации «человека человеком», партизанские движения — относятся к этой категории случаев.
450
Т.е. судить врача, рискнувшего каких-то в чрезвычайных обстоятельствах провести некую чрезвычайную нестандартную операцию, в праве только профессионально состоявшиеся врачи и т.п. Юристы — профессионалы-кабинетчики — не в праве его судить, вынося вердикт со ссылками на мнения экспертов и статьи законодательства. Капитанов теплоходов «Арбат» и «Дунайский 66», прошедших мимо места гибели пассажирского теплохода «Булгария» (10 июля 2011 г.), в праве судить только судоводители с соответствующим опытом, которые обладают знаниями и навыками, позволяющими адекватно оценить обстановку и реальные возможности действия в ней. Объяснения каждым из капитанов своих действия таковы:
• «Арбат», как видно по его фотографиям в интернете, вообще не имеет шлюпок (в его комплектацию входят только спасательные плоты и моторная лодка, не обладающая мореходностью и вместимостью, позволяющими использовать её для спасения людей с поверхности воды в шторм: ему нечем было спасать людей с поверхности воды), но именно «Арбат» уведомил по радио диспетчерскую службу и «Дунайский 66» о трагедии, и его сообщение было первым.
• «Дунайский 66» это — буксир-толкач, шедший с составом барж, в силу чего не обладал манёвренностью, позволяющей безопасно осуществить спасение людей с поверхности воды (на нём была одна шлюпка, которую на ходу не спустишь на воду, и ему для остановки, постановки барж на якорь, разъединения с ними — требовалось более часа, а за это время успевала подойти и спустить шлюпки «Арабелла»).
• Капитаны названных судов и «Арабеллы» договорились по радио, что помощь будет оказывать «Арабелла», но если бы рядом не оказалось более пригодной к оказанию помощи «Арабеллы», то «Арбат» и «Дунайский 66» безусловно начали бы оказывать помощь самостоятельно. И «Арабелла» спасла 79 человек.
Тем не менее, чтобы продемонстрировать некомпетентной эмоционально возбудившейся толпе «неотвратимость наказания» и дабы замазать истинные причины трагедии и увести от ответственности собственников «Булгарии» (ООО «Камское речное пароходство», председатель его Совета директоров — Михаил Антонов, как сообщалось, один из российских второстортных «олигархов», член «Единой России», владевший на момент катастрофы практически всеми акциями пароходства), — юридическая система, устроила судилище в отношении капитанов «Арбата» и «Дунайского 66» и признала их виновными. Справедливость этого вердикта вызывает сомнения у всякого, кто хоть немного понимает в морском деле.
Иначе говоря, судить профессионала в праве только профессионал, знающий дело: различие подходов и вердиктов будет разительным. Жизненный пример на эту тему, найденный в интернете:
«Мне довелось прожить несколько недель (в купе поезда, каюте, гостинице) с очень интересным человеком. Дважды Герой Советского Союза (в действительности однократно: наше замечание при цитировании), один из самых популярных и любимых в армии военачальников (я никогда не слышал о нем никаких отзывов, кроме очень хороших), генерал-полковник Иван Михайлович Чистяков выступал перед военными и их семьями, а мы — артисты затем давали концерт. На сцене Иван Михайлович, в основном, повторял то, что было написано о нем в книгах, а мне он часто рассказывал истории, которые тогда напечатать было нельзя, да, наверное, и рассказывать не рекомендовалось. И если я уже, признаюсь, забыл: с какого именно плацдарма и в котором часу утра началось то или иное наступление (можно посмотреть в книге), то вот все эти истории помню, как будто бы опять слышу голос рассказчика: «Приносит мне председатель трибунала бумагу: «Подпишите, Иван Михайлович! Завтра в 09:00 хотим новобранца у Вас тут перед строем расстрелять». — За что, спрашиваю, расстрелять? — «Бежал с поля боя. Всем другим трусам в назидание». А я эти расстрелы, скажу тебе, терпеть не мог. Я же понимаю, что этот молокосос вчера за материну юбку держался, дальше соседней деревни никогда не путешествовал. А тут его вдруг схватили, привезли на фронт, не обучив как следует, и сразу под огонь. Я ведь тоже (даже в книжке своей об этом пишу) с поля боя по молодости бегал. И не раз, пока дядя (я под его началом был) своими руками пристрелить не пообещал — и я был уверен, что пристрелит. Это же стра-а-ашно! Взрывы, огонь, вокруг тебя людей убивают, они кричат: с разорванными животами, с оторванными ногами-руками... Вроде и мысли в голове о бегстве не было, а ноги тебя сами несут, и все дальше и дальше. Ох, как же трудно со своим страхом справиться! Огромная воля нужна, самообладание, а они с опытом только приходят. С ними люди не родятся. И вот этого мальчишку завтра в 09:00 возле моего КП убьют перед строем... Спрашиваю председателя трибунала: «А вы разобрались во всех деталях его воинского преступления? » Тот мне: «А чего тут разбираться? Бежал — значит, расстрел, о чем тут еще можно разговаривать? Все ясно». Говорю: «А вот мне не ясно из твоей бумаги: куда он бежал? Направо бежал, налево бежал? А, может быть, он на врага бежал и хотел других за собой увлечь! А ну, сажай свой трибунал в машину и следуй за мной — поедем в эту часть разбираться». А чтобы в эту часть проехать, нужно было обязательно пересечь лощину, которая немцем простреливалась. Ну мы уже приспособились и знали, что если скорость резко менять, то немецкий артиллерист не сможет правильно снаряд положить: один обычно разрывается позади тебя, другой впереди, а третий он не успевает — ты уже проскочил. Ну вот выскочили мы из-за бугра и вперед. Бах-бах, — пронесло и на этот раз. Остановились в перелеске, ждем — а трибунала-то нашего нет, не едут и не едут. Спрашиваю шофера: «Ты точно видел, что немец мимо попал?» — «Точно, — говорит — оба разрыва даже не на дороге были! » Подождали мы их с полчаса и поехали дальше сами. Ну все я там выяснил, насчет новобранца: бежал в тыл, кричал «Мама», сеял панику и т.д. Поехали обратно. Приезжаем на КП. «Что случилось с трибуналом?», — спрашиваю. — «Ничего не случилось», — мне говорят. «Они сейчас в столовой чай пьют». Вызываю командира комендантского взвода, приказываю немедленно доставить трибунал ко мне. Через пять минут приводят ко мне эту троицу. Один еще печенье дожевывает. Спрашиваю: «Куда вы делись? Почему не ехали за мной, как я приказал?» — «Так ведь обстрел начался, товарищ генерал-полковник, поэтому мы назад и повернули». Говорю им: «Обстрел начался, значит, бой начался. А вы меня бросили в этом бою, струсили. Кто из вас законы военного времени знает? Что полагается за оставление командира в бою и бегство с поля боя?» Побелели. Молчат. Приказываю командиру комендантского взвода: «Отберите у этих дезертиров оружие! Под усиленную охрану, а завтра в 09:00 расстреляйте всех этих троих перед строем!» Тот: «Есть! Сдать оружие! На выход!» В 3 часа ночи звонит Хрущев (член Военного Совета нашего фронта). «Иван Михайлович, ты что вправду собираешься завтра трибунал расстреливать? Не делай этого. Они там уже Сталину собрались докладывать. Я тебе прямо завтра других пришлю взамен этого трибунала». «Ну уж нет, — я Хрущеву говорю. — Мне теперь никаких других не нужно! Только этих же хочу». Тот засмеялся, говорит: «Ладно, держи их у себя, раз хочешь». И вот аж до самого конца войны мне ни одного смертного приговора больше на подпись не приносили».
451
О тандемном и политандемном принципах деятельности см. работу ВП СССР «Основы социологии» (Часть 1).
