– Нет. И не пытался. Я хотел выяснить, куда этот тип мчится сломя голову. Ради этого я не желал подкрадываться к нему, боясь его напугать. Поэтому я держался позади и скользил за ним только для того, чтобы не упустить его из виду, но не приближался, чтобы не пробудить у него подозрения. Если бы я прибавил скорости и списал номера, на этом все бы и кончилось. Я же решил, что умнее будет прицепиться к нему и не отставать, куда бы он ни поехал. А когда он доедет до места, куда он так торопился, я после всей этой гонки спокойненько подъеду поближе и запишу номер.

– Вот тут ты мне тухлянку подбрасываешь, есть у меня такое ощущение, – сказал Селлерс.

Я промолчал.

– Врешь ведь ты, а? – настаивал Селлерс.

– Послушай, – сказал я. – Загоняя меня в угол своими расспросами, ты каждый раз вынуждаешь меня врать, потому что я обязан выгораживать моих клиентов. Одно я тебе могу сказать прямо и откровенно. Всякий раз, когда я к тебе прихожу и говорю, что, по-моему, тебе выгоднее поступить так-то и так-то, я абсолютно искренен.

– Я знаю. Но в том-то и беда, что ты навязываешь мне свою схему мышления.

– Нисколько я не навязываю. Я просто хочу сказать, что уж если я тебе что-то советую, то я совершенно серьезен.

– А я в твоих чертовых умственных выкрутасах вижу одну только фальшь, – сказал он. – Ну а сейчас я хочу тебе еще кое-что сказать. Я желаю, чтобы ты все это забыл.

– Что значит «все это забыл»?

– Что я сказал, то и значит. Ты заврался, но мы готовы забыть эту историю, если ты сделаешь то же самое. Не лезь больше в это дело. Не зарывайся, ясно? Не вздумай продавать добытые тобою сведения любым участникам этой истории. Не пытайся предлагать свои услуги никому из тех, кто замешан в этом дорожном происшествии. И с репортерами об этом не трепись.

– Бог ты мой! – сказал я, вложив в это восклицание максимум удивления, какое я был способен изобразить. – Неужели ты думаешь, что этот жалкий инцидентишко, когда одна машина задела другую, привлечет внимание прессы?

– Я не это тебе говорю, – изрек Селлерс. Он уперся мне в грудь указательным пальцем и даже постучал по грудине, подчеркивая важность своих слов. – Я сказал, чтобы ты это все забыл. Я сказал, чтобы ты никому не протрепался об этом. Я сказал, чтобы ты не впутывался в это дорожно-транспортное происшествие. Иначе говоря, тебе велено держать свой нос подальше, а то тебе его так прищемят, что век не забудешь. А теперь противный Селлерс со своей слюнявой сигарой покидает вашу контору. Но предупреждаю – если ты опять полезешь напролом в наши дела, я лично поставлю точку на твоей карьере частного детектива. Лицензию тебе не возобновят до конца дней твоих.

С этими словами Селлерс важно прошагал к двери и скрылся.

– Чертовщина какая-то, – сказал я Элси Бранд. – Как вы полагаете, Элси, что за нелегкая его принесла?

– Пока он вас ждал, – сказала Элси, – он дико нервничал. Расхаживал взад-вперед, перекатывая свою слюнявую сигару из одного угла рта в другой.

– С Бертой он не выражал желания поговорить?

– Нет, он хотел видеть только вас. Я чувствовала, что он не только видеть ее не желает, но не хочет, чтобы она даже знала о его приходе.

– С Бертой ему говорить было бы легче. Я с ним не могу найти общего языка – когда наши пути пересекаются, ему кажется, что я плету против него интриги.

Элси хитро улыбнулась, хотела что-то сказать, но сдержалась и продолжала печатать на машинке. Но через секунду все-таки не выдержала:

– Ну, конечно, вы ничего подобного не делаете, Дональд.

– Конечно, нет, – сказал я. – Я сейчас должен отлучиться. Если Берта будет спрашивать, скажите, что я вернусь после ленча.

Элси Бранд выходила из конторы, когда я, войдя в приемную, шел по диагонали к двери своей конторы. Элси рассчитала так, что мы встретились у самой двери.

– Берта не искала меня?

Элси отрицательно помотала головой.

– Она хочет, чтобы я провела письменный хронометраж своего рабочего времени, с тем чтобы уточнить, сколько времени уходит у меня на ведение вашей летописи преступлений.

– Что вы ей на это сказали?

– Сказала, что ладно, сделаю хронометраж.

– Я поговорю с Бертой, – сказал я. – А пока что приготовьте мне справку, сколько сверхурочных часов за счет вашего свободного времени вы потратили в минувшем месяце на нашу летопись, и забудьте Бертину фантазию про письменный хронометраж.

– Я узнала кое-что о таинственных делах на Рода-авеню, – сказала она, плотно притворив дверь.

– Каким образом вы узнали, откуда?

– По радио сообщили. Я как раз в это время включила приемник и, когда сообразила, о чем речь, застенографировала. Хотите послушать?

– Давайте сначала самую суть. Что там произошло?

– Убийство.

– Адрес имеется?

– Рода-авеню, дом 762.

– Ого! – воскликнул я. – Дело серьезное. Кого убили?

– Некую Жанетту Лэтти. Убийство произошло вчера вечером в притоне по адресу Рода-авеню, 762.

– О мотивах преступления, следах и прочем говорили?

– Судя по всему, Жанетта Лэтти занималась поставкой девочек для эскорта и свиданий.

– То есть девочек по вызову?

– Нет, не совсем так… Дональд, вы меня сбили с толку. Трудно определить разницу, но тут несколько иное…

– Я могу в двух словах объяснить вам разницу между тем и этим и при случае растолкую, но сейчас давайте рассказывайте. Вы просто молодчина, Элси.

– Ну, хотя они вообще-то фактически не эти… не девочки по вызову, но все равно полицию попросили пресечь деятельность заведения миссис Лэтти.

– Откуда вы это знаете?

– Радиорепортер не ладил с полицией и много раз резко критиковал полицию за разные нехорошие дела, и вот он проведал, что полицию и раньше просили прикрыть это заведение, тем более что Лэтти не имела лицензии на фирму по оказанию эскортных услуг.

– Конкретно, какого рода услуг?

– Как заявила Жанетта неделю или две назад, все ее девушки, миловидные, не вульгарные, устроили своего рода кооператив, чтобы подрабатывать на стороне, встречаясь с мужчинами. Это не была служба эскорта в обычном смысле, они работали без рекламы. Это было просто их личным делом. Подразумевалось, что они сами не будут ни к кому приставать, являясь просто спутницами для приезжих мужчин. Клиентура была из солидных приезжих чиновников с наилучшими рекомендациями, этим господам хотелось поездить по городу и осмотреть достопримечательности, но не в одиночестве. Миссис Лэтти устраивала предварительную беседу, определяла, какого типа данный мужчина, и вызывала для него одну из девушек. Она представляла их друг другу и формулировала правила, которые клиент должен был хорошенько усвоить. При этом мужчины не знали, где на самом деле живут девушки. У них складывалось впечатление, что девушка живет в доме Лэтти. Они заезжали за девушкой в притон, полагая, что это нормальный семейный дом, брали ее на вечер, привозили обратно в притон и там желали ей «спокойной ночи». Они были убеждены, что девушка живет тут вместе с мамой. Все было организовано на первоклассной кооперативной основе. Все прибыли, превышающие почасовую оплату, шли в общий котел. Формально заведение не подпадало под закон об агентствах эскортных услуг. Это было просто кооперативное предприятие, в котором участвовали свободные, незамужние молодые девушки, желающие развлечься вечером, поужинать, потанцевать и заработать. В свою очередь, они предоставляли развлечения и общение высшего класса приезжим чиновникам и крупным бизнесменам. По крайней мере, такую версию изложила миссис Лэтти.

– Какие расценки там были?

– Почасовая оплата и минимальный гонорар. В эту тему радиорепортер не углублялся, но девице позволялось во многом действовать по собственному усмотрению. Считалось, что они сами о себе побеспокоятся в том смысле, что… В общем, я так понимаю, что, если бы девушки захотели нарушить правила, установленные миссис Лэтти, и если клиент хотел нарушить эти правила, их бы ничто не остановило.