— Нет, — отвечаю я. — В том то и дело. Сначала они не говорили со мной, а сейчас милые, заботливые, дружелюбные. Разговаривают со мной, беспокоятся. Зачем? Я больше не их друг. Они даже не хотели, чтобы я была здесь, — говорю я с отчаянием. — Чед я просто хочу вернуться домой, — прошептала я, прикрывая глаза.

— Ты не можешь этого сделать, — его голос снова стал властным. — Ты не посмеешь это сделать. Ты останешься там, отработаешь оставшийся тур и только тогда вернёшься домой. После этого ты больше не встретишь их, но сейчас ты обязана остаться там, как бы трудно не было, — убеждает он меня. — Я знаю, что тебе тяжело видеть его и не быть с ним. Лиз родная я представляю как тебе там плохо, но ты должна помнить, что ты поступила, так как должна была. Как считала нужным и никто не вправе тебя в этом обвинять, потому, что они сами не знают, как бы поступили на твоём месте, — слышу, как он вздыхает. — Лиз?

— Я слушаю.

— Я прошу тебя, успокойся, — говорит он тихо. — Ты справишься с этим. Я знаю тебя, ты бы не согласилась на это, если бы сама не была уверена в своих силах.

— Я боюсь, что не выдержу и всё расскажу Логану, — шепчу я еле слышно.

— Лиз ты столько вынесла из-за того, что случилось полтора года назад, даже если ты расскажешь ему — значит так и должно быть, а если нет, значит, как только тур закончится, ты вернёшься в Ванкувер, и я снова вытащу тебя из этого, — обещает мой друг, и я верю каждому его слову. Он делает своё обычное дело — вправляет мне мозги. — А Мэди тебе не помогает там? — спрашивает он настороженно.

— Мы повздорили, — отзываюсь я после небольшой паузы. Он вздыхает, знаю, что это расстроило его, ведь он был уверен, что моя подруга будет поддерживать меня. — Она много чего сказала, да и я не смогла держать свой острый язык за зубами, — Чед усмехается.

— В этом я не сомневаюсь.

— Спасибо тебе Чед, ты даже не представляешь, как ты помог мне сейчас, — вытираю оставшиеся слёзы и встаю с холодной земли. — Ты прав я должна завершить то, что сама заварила. И я должна сделать это достойно. Не волнуйся, я буду в порядке, но на всякий случай держи телефон при себе, вдруг я опять устрою тебе истерику, — произношу я с иронией. Он смеётся.

— Вот это моя сестрёнка, теперь я убеждён в том, что ты пришла в себя, — говорит он радостным голосом. — А как у вас с Мэди?

— Думаю, что мы сможем понять друг друга, — успокаиваю я его. — Я люблю тебя Чед и ещё раз спасибо.

— Не за что Лиз, — бормочет он. — И я тоже тебя люблю. Обязательно звони, если опять будет плохо.

— Хорошо, — обещаю я ему и вешаю трубку.

Разговор с ним очень помог мне привести свои эмоции в порядок. Поднимаю голову вверх и делаю глубокий вдох. Надо будет поговорить с Мэди. Опускаю голову и открываю глаза и только сейчас замечаю, что стою на каком-то мосту. У меня даже дыхание перехватило, потому что вид, который просматривался с него — был просто великолепным. Горы, лес, какая-то река и чистое небо. Жаль, что у меня нет камеры, снимки получились бы фантастическими. Подхожу ближе к перилам и облокачиваюсь на них локтями. Просто смотрю вдаль, прочищая свой мозг.

За моей спиной раздаётся голос Логана.

— Классный вид, правда? — я оборачиваюсь и вижу, как он улыбается, а в его руках мой фотоаппарат. — Ты, оказывается, быстро бегаешь, — он подходит ближе и встаёт около меня, — я еле догнал тебя. В который раз ты заставляешь меня переживать.

— Прости, — я смотрю на него виноватыми глазами. Снова. Надеюсь, что он не слышал мой разговор с Чедом, хотя сейчас мне всё равно.

— Не надо извиняться, я просто боялся, что ты заблудишься, — Логан протягивает мне мою камеру. — Подумал, что тебе пригодиться.

— Спасибо. Как раз подумала о том, какие бы отличные получились фотографии, — отзываюсь я с улыбкой и делаю несколько кадров.

— Рад, что угадал, — он улыбается, и я буквально кожей ощущаю, как он смотрит на меня. — У вас с Мэди всё нормально? Она очень расстроилась после вашего разговора.

— Мне жаль. Просто я думала, что мы понимаем друг друга, но оказалось, что нет, — пожав плечами, отвечаю я ему. — Я не виню её, я сама себя не понимаю.

— Ты обязательно разберёшься в себе, потому что кроме тебя самой, тебя никто не поймёт, — говорит он, не отрывая своего взгляда от меня. — Просто сейчас тяжело. Лиз ты всегда была сильной и сейчас ты справишься.

— Тебе не обязательно это делать, — сказала я ему спокойно, отводя свой взгляд в сторону.

— Ты о чём? — спрашивает он с удивлением. Я тяжело вздыхаю и снова смотрю на человека, который старается помочь, вот только я не могу позволить ему это сделать.

— Тебе не надо быть милым со мной. Тебе не надо заботиться обо мне. Ты не обязан это делать. Я ведь никто для тебя, — вижу, как его брови ползут вверх и расширяются глаза от удивления. — Вы все не должны это делать.

Я понимаю, что вы хорошие люди, но даже из-за этого не надо себя так вести. Я не заслужила этого и ты как никто это знаешь, — объясняю я. — Я знаю, что тебе не хотелось, видеть меня в вашем туре, потому что он важен для вас, но это просто работа. Логан я всё сделаю на высшем уровне, потом ты не увидишь меня.

— Зачем ты так говоришь? — слышу в его голосе недовольство. — Лиз посмотри на меня? Ты постоянно избегаешь моего взгляда, а я так хочу увидеть твои глаза, — не могу противиться ему, поэтому подчиняюсь и смотрю в его глаза. — Я не хочу больше слышать от тебя подобных слов. Ты мой друг. Ты человек который был со мной и полностью отдавала себя мне. Ты та, которая всегда поддерживала меня. И ты та самая девушка, которая любила меня, — его голос звучит ласково. — Да ты и сейчас меня любишь, — я расширяю глаза, — но по какой-то причине не хочешь признавать это. Я чувствую, что ты любишь меня, и я добьюсь того, что ты признаешься мне в этом, — неожиданно для меня Логан берёт меня за руки и подносит к своим губам. Нежно целует и по моему телу бегут мурашки. — У тебя не простой период, и у меня не простой, но я рад, что ты здесь.

Мне очень не хватало тебя. Очень, — добавляет он тихо, чуть наклонившись к моему лицу, и сейчас он так близко, что у меня дрожат коленки. — Я не ненавижу тебя Лиз, и они тоже, — говорит он уверенно, смотрит мне в глаза, а от его слов мне становиться плохо. Плохо от того, что я не могу сказать ему правду, хотя это так и крутиться на моём языке. Не знаю как, но я сдерживаю себя. Тяжело вздыхаю и отпускаю его руки.

— Логан я сама себя ненавижу за то, что сделала с нами. За то, что причинила тебе боль, и я никогда не смогу простить себе этого. Я заставила страдать человека, который был для меня всем, — произношу я тихо, потому что ещё немного, и я заплачу. — Я бы отдала всё на свете, чтобы не видеть выражение твоих глаз, когда я сказала, что больше не люблю тебя. Я не могу простить себя за это и никогда не смогу.

Он смотрит на меня с сожалением и горечью. Мне кажется, он хочет обнять меня, в его глазах я чётко прослеживаю это желание, но не могу ему позволить. Хотя сама хочу оказаться в его объятиях, прямо сейчас.

Хочу, чтобы он взял меня в охапку и грубо прижал к себе и поцеловал, так чтобы я не могла дышать. Я хочу забыться рядом с ним, но осознание того, что это невозможно причиняет мне боль. Логан поднимает руку, и я инстинктивно делаю шаг назад, потому что если сейчас он это сделает — я сдамся. Опускаю глаза и ухожу, поспешно вытираю, первые слёзы и мысленно приказываю себе не плакать.

***

POV: Елизавета

Подойдя к автобусу, я увидела, что ребята были на улице. Играли в мяч, а Фокс и Сидни бегали вокруг них. Эти животные пытались выхватить мяч, который был больше их пасти, но это всё равно доставляло им удовольствие. Они звонко лаяли и виляли хвостом. Мэди сидела на ступеньках автобуса и наблюдала за всем происходящим с грустным видом, видно переваривает нашу ссору.

Я немного отхожу в сторону, сажусь на лежащее, на земле бревно и фотографирую. Ведь я здесь именно для этого. Это моя работа, за которую мне заплатили очень неплохие деньги. Снимки получились просто отличными, потому что я старалась ухватить и запечатлеть особенные моменты. Вообще этих ребят всегда было приятно фотографировать. Они давали столько эмоций, сколько не могли дать многие звёзды вместе взятые. Не знаю, почему так получалось, а может быть, потому что моё отношение к ним было особенным.