— Национальные проблемы неизбежны. Их подтолкнёт очередная смена власти в Москве, усугубляющиеся проблемы дефицита товаров народного потребления. Добавьте к этому падение цен на нефть и невозможность пополнить бюджет страны.

Насчёт смены власти начальник ГРУ промолчал. Похоже, он и сам понимал (или ему докладывали о здоровье Черненко), что грядут очередные выборы нового Генерального секретаря.

— Важным стимулом для интеграции этнических меньшинств в политическое, культурное и социально-экономическое поле страны может стать введение реального самоуправления в регионах их компактного проживания, а также принятие мер для сохранения их этнической идентичности. Насколько это получится осуществить, будет зависеть от того, какие люди придут к власти и каких союзников они заимеют.

— ГРУ в союзники КГБ? — покосился на меня с недоверием Ивашутин.

— Моё дело донести Вам информацию и аналитику.

— Почему же к Устинову не напросился на портрет? — задал очередной вопрос Пётр Иванович.

Снова пришлось повторить версию о том, что согласно «нашим исследованиям» здоровье подведёт министра обороны и до следующего года он не доживёт.

— Вы и по здоровью специалисты? — продолжал троллить меня Ивашутин. — И сколько по-вашему осталось Черненко?

— До весны 1985 года, — отрапортовал я.

Начальник ГРУ впал в задумчивость. И так хорошо сидел, что я полностью закончил подмалёвок и даже немного начал проработку заднего плана. Потом солнце ушло, освещение поменялось и я решил, что зря трачу время, изображая из себя живописца. Генерал армии и без меня отлично подумает обо всём, что я ему рассказал.

Ивашутин подумал, прикинул и на следующей встрече попросил документы по всему, что я наговорил. Пришлось пообещать напечатать. С собой никакого текста у меня не было. Это ещё вопрос и личной безопасности. То, что я озвучил на данный момент, особо секретная информация. Большинству партийным деятелям это по фигу, а вот иностранцы могут использовать в своих интересах. Думаю, что Ивашутину отдых я испортил. Мысли его были далеки от курорта и портрета. Ничего, это даже полезно сменить, так сказать, вид деятельности. Когда СССР распадется, разведке найдётся дело в бывших союзных республиках.

О влиянии Турции и Ирана на население, исповедующее ислам, я добавил, как только вернулся в Москву. Кто и как передавал документы Ивашутину, прошло мимо меня. Владимир Петрович сам взялся за это дело, предварительно изучив текст.

— Сашка, неужели так всё и будет? — никак не мог поверить он в мои «пророчества».

— Будет хуже. Я просто не помню по датам и событиям. Кажется, только в Казахстане не будет массывых убийств. Эта республика, конечно, тоже отделится. Сами по себе казахи не столь импульсивны, как жители Кавказа. Но и там люди будут вынуждены продавать свои квартиры за копейки и уезжать в неизвестность, начиная жизнь с нуля. В республиках будет модно выступать на русских. Отчего-то все считали, что именно они много лет кормили и кормят Россию. Выгнали, отделились, чужих ртов не стало, а проблемы остались.

Обзорную справку я выдал большую. И сам с грустью понял, что решения назревающим проблемам нет. Статистика и анализ показывали, что ни при какой власти не остановить национальные вопросы в республиках.

Своё очередное звание я получил в сентябре. Отметили мы его с размахом. Отец очень гордился, подкалывал Илью. Мол, я его скоро догоню по званию. Илья на самом деле достиг потолка в своей должности и звании. Генералов нашей стране требуется не так много. Так что дальше полковника пробиться могут единицы. И в этом отец был прав. Догоню братишку, если не случится чего-то непредвиденного.

Ромка выучил новое и сложное для него слово и всем, кого встречал, хвастался, что папа у него «под-пол-ков-ник». Сашка отметила повышение зарплаты и особых восторгов не проявила. Она у меня никогда не была корыстной. Тесть и то больше проявил эмоций. Рассказал по этому поводу анекдот и в целом был доволен так, словно это его личная заслуга.

В чём-то я его понимал. Подполковник КГБ для многих людей кажется человеком, наделённым огромной властью. Я же по-прежнему занимал ту же должность и слышал за спиной смешки сослуживцев. Эти дураки не знали, что я сам отказался от места зама Ильи. Меня полностью устраивала должность в отделе аналитики. К тому же я надеялся, что попаду в команду Машерова, когда наступит время. Его конкурентов мы уже устранили. А Пётр Миронович продолжал зарабатывать очки симпатии среди населения.

Но первым выразил восхищение касательно моего послезнания Семичастный. Он специально прилетел в Москву второго ноября, поскольку тридцать первого октября убили Индиру Ганди. Я настоял, чтобы в этот исторический момент мы не вмешивались. Кто его знает, как оно сложится, выживи Индира. Пусть всё идёт своим путём.

Для Семичастного, который лишь слышал, но не видел доказательств моего попаданчества, это событие стало ключевым. Теперь он верил каждому слову и хотел знать подробности развала СССР. Пришлось прочитать ему лекцию, заученную для Ивашутина.

— Национальные проблемы, значит, — откинулся на спинку стула Владимир Ефимович. — По-твоему получается, что избежать тех глобальных конфликтов можно, предоставив независимость автономным областям, разделив Украину на три части, Молдавию на две и отпустив прибалтов в вольное плавание?

— Возможно, — не стал я давать гарантии. — Ориентируюсь на международный опыт. Опять же при введении национальной валюты в Азербайджане Нагорный Карабах встанет перед непростым выбором. Ладно они, а что делать с осетинами? Не может каждая национальность претендовать не только на независимость и самовыражение, но и на введение своих денег. Это будет полный абсурд.

— Но прибалты дружной толпой рванут на Запад?

— Мало того, первое время русское население этих республик будет во всём их поддерживать, — дополнил я, — проблемы начнутся позже. В паспортах русских, проживающих в Прибалтике, появится статус негражданина. Чтобы стать гражданином, всем, не относящимся к коренному населению, придётся сдать экзамен по натурализации. Даже тем, кто родился там.

У Владимира Ефимовича в этот день были ещё какие-то встречи, а меня дома поджидало сообщение от Союза художников.

— Звонили два раза, — взволнованно поведал отец. — Некая Полина Андреевна Машерова хочет заказать портрет. Сказали, что это важно.

— Важно, — подтвердил я.

— Это не родственница тому Машерову, что первый секретарь Белорусской республики? — проявил осведомлённость отец.

— Она самая. Как ты понимаешь, не в портрете и не в ней самой дело.

Бывшему работнику МИДа дополнительных разъяснений не потребовалось. Отец и сам сообразил, что повод для встречи надуманный и меня таким образом приглашает к себе совсем другой человек. Но в Союз художников пришлось прогуляться и подтвердить готовность к работе. Между прочим, там за портретик насчитали сумму в полторы тысячи. Это ветеранов я бесплатно рисовал по собственной инициативе. Попробую потом продать какому-нибудь выставочному залу.

Портрет жены Машерова пришлось оформлять по всем правилам и позже договариваться о месте встречи. Чтобы соблюсти приличия и не вызвать лишних вопросов, местом для написания портрета выбрали один из подмосковных пансионатов. Мой «пленэр» оформили как командировку. Судя по всему, на прежней работе я вряд ли останусь. Машеров решил включить меня в свою команду.

С Полиной Андреевной Машеровой я встретился в пансионате. Дама вид имела недовольный. Не сразу я понял отчего так. Просветила она меня быстро. Полторы тысячи рублей в это время сумасшедшие деньги. Именно столько озвучили в Союзе художников, посчитав не только квадратные сантиметры полотна, материалы, но и мои заслуги. Для Машеровой я как художник не был известен. Лет десять назад был на слуху, потом некогда стало заниматься творчеством. В выставках принимал участие, но не так часто, чтобы примелькаться широкой публике.