Нырнув в переулок, Павлов и его крестный зашагали по нему, выискивая место, где можно спрятаться. С их видом трудно было затеряться в толпе на стабе и хорошо, что толпы не было. За Ареной многие дома были явно пустыми. Хватало голых фундаментов, залитых под установку стандартных домиков. Заметили контейнер, зарытый в грунт и залитый в фундамент в качестве подвала. Попалось несколько домов из настоящих вагонов. Точнее это даже не были полноценные дома. Просто кто-то приволок пассажирские железнодорожные вагоны и поставил прямо колёсами на землю. За вагонами так же никто не ухаживал. Колеса они успели изрядно утонуть в грунте. От этого некоторые из них накренились на тот или иной бок.
Однозначно вагоны считались жильём худшего порядка и, уходя дальше от Арены, беглецы встречали их все больше. Они пришли в настоящие местные трущобы, где царила своя придонная жизнь. Здесь жили даже не работяги, добытчики сталкеры или настоящие муры, а отрепье. Стравившиеся от разной дури наркоманы, конченые, готовые пить все, что горит и в любых количествах алкаши, просто опустившиеся существа. Эти люди варились здесь, в своём котле, почти ненужные официальным властям стаба. Они имели еще меньше прав, чем новичок на стандартном кластере и заканчивали плохо. Те, кто еще сохранял какие-то остатки разума, перебирался по трущобам точно партизаны вблизи врага - короткими перебежками. Если не хватало мяса на кластерах или просто лень было на них выбираться, то некоторые муры могли попробовать наловить двуногую добычу и тут. Это за нужных стабу работяг, строителей, уборщиков, внутреннюю охрану и прочих подобных администрация могла спросить, да и сами они могли огрызнуться, а местных считали за мусор под ногами, и огрызаться им было нечем.
- Всё. Я плыву, - признался Бур, почти повисая на плече, не так сильно пострадавшего и чувствовавшего себя значительно лучше, товарища.
Боевого задора и запаса сил, прилично пожившего иммунного, хватило минут на 15 дороги от Арены. 15 минут вроде не много и ушли они совсем недалеко, но Василий с такими ранами, что были у его крестного, как и любой другой свежак и столько бы не протянул. Потеря крови и болевой шок, возможно, свалили бы свежего ещё в Арене или на выходе из неё. Потребовался бы хотя бы укол антишокового и помощь врача, а лучше укол спека и помощь знахаря. Бура срочно нужно было перевязать, напоить живцом, дать покоя. В их ситуации этим можно было и ограничиться. Таких мер вполне хватило бы, чтобы он за пару дней пусть не начал скакать горным козлом, но смог ходить сам.
- Понятно, - сказав это скорее для себя, чем для товарища, Феррум свернул к ближайшей бичевне из контейнера.
Покрытое ржавчиной и покосившееся убожество, домом назвать уже было сложно, но сейчас Павлов не обратил на этот факт внимания. Обойдя угол строения, Василий посадил товарища у входа спиной к стене. Покосившаяся дверь оказалась запрета изнутри, но ее перекос был таким, что Феррум смог сунуть в щель палец и скинуть обыкновенный крючок служивший запором. Беглец ожидал, что кто-то запротестует такому его маневру или даже ударит его по руке, но ничего подобного не последовало. Он вошел, приготовив к бою трофейный ПМ и морща нос от застарелого запаха мертвечины. Несмотря на запах, он осмотрелся в доме и заметил ногу отчасти мумифицированного трупа, торчащего из-под вороха тряпок. Кто-то из местных обитателей загнулся от отсутствия живца, передоза или даже трясучки и это было не удивительно. Ферруму ничего не оставалось, как подхватить с вешалки на стене несколько тряпок и выйти. Тряпки были далеко не чистые и не подходящего качества, но бинтов что-то нигде не валялось да и накинуть, хотя бы для маскировки нужно было хоть что-то.
- Ну, что там? Гадюжник? - сказал Бурый, что был все ещё в сознание, но передвигаться сам уже не мог.
- Бомж, какой-то зажмурился. Тут вообще все на бомжатник похоже, - ответил Василий.
- Ну, может для нас и самое оно, - нашёл силы усмехнуться Бурый.
- Может оно, а может не оно. Я бы беглецов именно в таком месте в первую очередь искал, - Феррум склонился над спутником, разорвал надетую на него не годную на бинт майку и в меру своих умений стал его перевязывать подручными материалами. - Я не знаю, что это за трущобы и почему их не снесли, но здесь, таким как мы легче всего спрятаться, а значит и искать надо начинать отсюда.
- Твоя правда, но я в тебя верю, - Бур скривился во время перевязки.
- Ты, бля, давай на чистоту, - Павлов даже бросил возиться с тряпками и отпрянул от раненого, но оружия не поднял. - Что за херня с тобой? Взглядики. Обмолвочки...
- Всё нормально крестник. Ни хипешуй. Мне давно сказали, что ты вытащишь меня из мурятни, - остановил его вспышку Бур.
- Это как? - нахмурился Василий.
- Давай потом. Не тот момент, - сказал Бурый и Феррум кивнул, признавал его правоту.
Где-то вдали постреливали с самого начала, а теперь, что-то не слабо рвануло примерно в той стороне, откуда они пришли, но гораздо дальше. Это могло значить как развитие успеха побега гладиаторов, так и их полный провал. Павлову хотелось верить в первое. Если они прорвутся за пределы стаба, то искать в городе сильно не будут. Однако вера верой, но он понимал, что шансов на успех нет, и союзников задавил или вот-вот задавят, а значит нужно торопиться ещё сильнее. Поскольку по его прикидкам скоро должны были начать искать выживших и рассеявшихся по городу рабов. Василий считал самым разумным зачистить город по горячим следам и рассчитывал, что враги могут посчитать так же.
Укрытием беглецам в итоге послужили развалины какого-то относительно капитального здания. Кто-то залил фундамент, возможно даже пытаясь построить дом своими руками, а на него поставил сруб с деревянным черновым полом, потолком и крышей. Окон же этот человек или люди даже поставить не успели, как и провести какие-то отделочные работы внутри дома пятистенка. Все это было давно, поскольку дом не просто был не достроен, но и начал разрушаться. Крыша в одном месте успела провалиться и перекоситься. От заборчика, прихватывавшего небольшой участок, мало что осталось. Всё заросло буйной растительностью.
Павлов думал затащить совсем обессилившего Бурого на чердак, но попав в дом, увидел люк в черновом полу. Оказалось что под домом закопан очередной контейнер. Они спустились туда по приставной лестнице и, закрыв люк, оказались в кромешной темноте в пустом помещении. Недолго отдохнули. Крестный уснул, а Феррум понял, что нужно действовать дальше. Им нужен был хотя бы живчик, а у них на двоих не уцелело ни одной ёмкости с напитком. Что не выпили, то потеряли во время прорыва.
Чуть поразмыслив, Василий оставил Бурого в подвале, а сам выбрался наверх, прихватив ПМ, АКСУ и большую часть имеющихся у них патронов. Пусть не самое лучшее, но привычное ещё по старому миру оружие успокаивало. С ним он, если что сможет принять короткий бой и увести возможную погоню от выбранного дома, а там либо сгинет, либо вернётся к крестному чтобы выяснить, что значили его слова о том, что ему кто-то сказал, будто Феррум вытащит его из рабства.
Будучи почти спокойным и куда больше уверенным в ближайшем будущем, чем был вчера, Павлов забрался на чердак, где поглядывая за прилегавшей улицей, придирчиво осмотрел себя. Плечо, ухо, голень и ещё несколько мелких, давно не кровоточащих ссадин. Ничего смертельно опасного или способного ослабить его в ближайшем будущем, но видок, как у поеденного товарищами по заразе и чудом вырвавшегося пустыша. Открытые участки кожи в запекшейся крови и грязи. Шорты и майка, полученные вечером после боев на арене сейчас выглядели хуже тех, в коих он в рукопашную убивал пустышей вместе с погибшим Трактором. Прихваченная, грязная и пованивающая полумумифицированной мертвечиной ветровка не спасала положения, и не придавали сходства даже с бомжом. По виду так и есть заражённый.
Поразмыслив о ближайшем будущем, Василий пришел к выводу, что придётся действовать грязными и аморальными методами. Феррум не знал смог бы поступить в том мире так же, но он был уже не там, а тут. Да и теперешний он это был все же больше Феррум или Дядя, чем старшина Василий Павлов. Феррум был убежден, что все вокруг враги и заслуживают смерти ради исполнения его цели. Пусть не все в городе конкретные муры людоловы, но они живут под мурами. Пусть кто-то из них считает себя жертвой обстоятельств и сам лично не сделал ничего плохого, но Павлов его жертвой считать не будет. Все, кто тут не на рабском положении, могли бы покинуть мурский стаб и уйти на запад или сделать что-то иное. Они же обслуживают муров добровольно. Кто-то ремонтирует машины, кто-то караулит стены стаба, кто-то предоставляет кров, но все они виновны. Он не найдёт и не будет искать тут союзников. Даже если Василий попробует - слишком велика вероятность, что его сдадут за награду.
