– Никак не можете обойтись без происшествий? – бухнул он.

На его лице застыло такое опасное выражение, что Сабина тотчас подумала, будто он знает о Наде, занявшей его кабинет, и негодует именно по этому поводу.

– Я тут ни при чем, – сразу же принялась защищаться она, прикрыв трубку ладонью. – Я ничего не могла поделать.

Как показывал жизненный опыт, столкновение служебного и личного всегда заканчивается неприятностями.

– Одна балерина рассказала мне, как нужно действовать, – делилась между тем новостями Тамара. Ее слова долетали до Сабины издалека, словно та находилась в космосе. – Ты садишься за стол и лопаешь все, что душе угодно. Ешь, сколько влезет, наслаждаешься по полной программе...

– Не представляю, как это у вас получается, – продолжал кипятиться Тверитинов, не обращая внимания на то, что Сабина держит трубку возле уха. – Фирма, по чьей рекомендации вы поступили на работу, несет за вас хоть какую-то ответственность?

– Вы сами говорили про прачку! – горячо возразила Сабина.

Тверитинов остановился и молча уставился на нее. Потом наморщил лоб и удивленно спросил:

– Это вы о чем? Какая прачка?

– Которая не должна вышивать узоры, – пробормотала она.

Тамара, не подозревавшая о том, что находится в тылу сражения, продолжала вещать:

– Потом отправляешься в туалет, засовываешь два пальца в рот и делаешь «Бэ-э-э!». Вся еда оказывается в унитазе. Балерины, как выяснилось, частенько пользуются этим приемом. Не очень приятно, я согласна, но ты искала выход... Этот фокус сгодится для экстренных случаев. Ты же не будешь нажираться каждый день, верно?

– С кем вы сейчас разговариваете? – взвился Тверитинов. – С очередным ухажером? Не представляю, как вам удается справляться со своими прямыми обязанностями, если вы целыми днями заняты флиртом? С одними ездите ужинать, другие из-за вас получают в нос!

Поскольку в приемной была отличная звукоизоляция и Сабина не знала о драке, претензии Тверитинова казались ей какими-то дикими.

– Ты все поняла? – спросила Тамара. – Подтверди. А то у тебя там радио так орет, что я тебя почти не слышу.

– Сейчас выключу, – ответила Сабина, положив телефон на стол. – Простите, Сергей, но я не могла препятствовать проникновению... Она просто вошла и легла на диван.

Тверитинов замолчал. В его глазах прыгали искры гнева.

– Кто? – наконец, спросил он. – Кто и куда вошла? Лошадь? Кошка Мурка? Свинья в фартуке? На какой диван она легла?

– На диван в вашем кабинете, – покорно ответила Сабина, решив, что у Тверитинова выдался плохой день. Надо же – свинья в фартуке...

Не говоря больше ни слова, тот шагнул к двери в кабинет и распахнул ее одним коротким рывком. И тотчас увидел Надю, которая сидела на диванчике и смотрела на него заспанными томными глазами. Туфли она сбросила, скрестив ноги в тонких чулках.

– Сережа! – сказала она с мягкой улыбкой. – Мне нужна твоя помощь.

Сабина была готова к тому, что он взорвется и станет разговаривать жестким тоном, который сразу покажет его отношение к происходящему. Также она была готова и к противоположному – что лицо его подобреет, в глазах появится нежность, он подойдет и ласково поцелует бывшую жену в сочную щеку, возьмет ее за руку и скажет что-нибудь доброе.

Однако Тверитинов не сделал ни того ни другого – он растерялся. Он так растерялся, будто на него напал маленький ребенок и он не знает, как его остановить, чтобы не причинить вреда.

– Надя? – произнес он, взъерошив волосы на макушке. И затоптался на пороге.

«Черт, я забыла про парикмахерскую», – неожиданно спохватилась Сабина и достала график. Согласно ему Тверитинов должен был сейчас находиться далеко от офиса. Что еще раз доказывало бесполезность пошагового планирования дня. Она бы составляла графики по-другому, без обозначения времени. Впрочем, возможно, иначе гению инженерной мысли никуда не успеть.

– Заходи, Сережа, – сказала Надя с мягким нажимом. – Ты опять не отвечал на звонки.

– Я не мог, – потерянным тоном ответил Тверитинов и захлопнул за собой дверь.

Сабина взяла со стола свой сотовый и с опаской поднесла его к уху:

– Алло? – осторожно спросила она.

– Что – алло? – раздраженно ответила Тамара. – Совсем ты с ума сошла, честное слово. Ты слышала, что я тебе сказала про балерину? Как следует поступить?

– Слышала, – подтвердила Сабина. – Нужно согласиться на романтический ужин, съесть его, а потом пойти в туалет и сделать так, чтобы тебя вырвало.

– Звучит отвратительно, – вынуждена была признать Тамара. – Но другого способа сохранить лицо я не вижу.

– Не думаю, что такие штуки помогут сохранить лицо.

– А вес сохранить помогут, – отрезала Тамара и попрощалась. – Ладно, пока. Позвоню вечером, поболтаем. А сейчас мне некогда. Целую, и не падай духом.

Больше всего Сабине не нравилось в диете то, что ее желудок стал не в меру разговорчивым. Вдруг перед романтическим ужином, когда они сядут за стол и Макс проникновенно посмотрит на нее, этот гад громко заурчит, требуя пищи? Нет, диета и романтика определенно несовместимы. Или ты худеешь, или влюбляешься – и не стоит эти два процесса смешивать. Может быть, удастся отложить романтический ужин хотя бы на две недели? До тех пор, пока ее фигура не приобретет желаемые очертания?

Надя ушла примерно через пятнадцать минут. Тверитинов провожал ее все в том же смятенном состоянии духа. Сабина исподтишка рассматривала их обоих. Не похоже, чтобы они ссорились, – их глаза были сухими. Не похоже также, чтобы они целовались, – их губы ничто не смягчило. Ни капли влаги, ни одного выразительного изгиба.

– Всего хорошего, – шепнула фея, наклонившись к Сабине по дороге к выходу.

Словно накануне пообещала ей нечто чудесное и теперь напомнила о том, что стоит ждать и надеяться. Как только дверь за ней захлопнулась, очарование рассеялось.

– Вы записаны к парикмахеру, – брякнула Сабина, когда они с Тверитиновым остались один на один.

Неосознанно ей хотелось вымести из приемной Надин дух. Личная жизнь босса – неприятное отклонение от графика, скользкая тропинка, которая может завести бог знает куда. В жуткие дебри старых чувств. У каждого в жизни есть свой Дима Буриманов, который контролирует твое будущее из далекого прошлого.

– Я помню, – откликнулся Тверитинов. – Отправляюсь прямо сейчас. Хорошо, что это рядом, а то повсюду пробки. На Тверской столбняк и на Садовом. – Он прошелся по приемной, пытаясь вернуть себе утраченное душевное равновесие. – Как советуете постричься? Бобриком?

Вроде бы он шутил, однако с напряжением смотрел на нее, словно действительно ждал совета.

– Постригитесь под Кэри Гранта, – предложила Сабина, покусывая карандаш и разглядывая его исподлобья. Она обожала старые фильмы и сейчас, когда их стали продавать во всех магазинах, пересмотрела все самые известные.

– Чтобы на меня клюнула Одри Хэпберн? – спросил Тверитинов.

Она ухмыльнулась:

– Любите кино?

– Только старое, – признался он. – Не знаю почти ни одного современного актера.

– Значит, я выбрала верный образец для подражания.

– Кстати, запишите в свой блокнот, – продолжал он уже совершенно другим тоном. – Вам необходимо встретиться с главным бухгалтером Андрюшиным, он придет примерно через час. Отдадите ему этот приказ. – Он полез в карман и достал оттуда сложенный вчетверо лист. – Приказ о выдаче премиальных. Я собирался отдать его Чагину, но вы вывели его из строя.

Сабина посмотрела на босса с недоумением. Интересно, что он имеет в виду? То, что она стукнула рыжего наглеца по рукам, когда тот полез к ней со своими сальностями? И откуда босс вообще знает об этом инциденте? А-а, ну конечно! В тот момент как раз зашел референт Горьков. Неужели он немедленно настучал шефу? Неблагодарный. Вот и спасай его после этого.

Главный бухгалтер Андрюшин приезжал на фирму два раза в неделю. Выглядел он словно какой-нибудь граф, потому что был стар, седовлас и носил пушистые бакенбарды, которым отчаянно не хватало цилиндра. Нижняя его губа привыкла недовольно выпячиваться, выражая надменный нрав своего хозяина.