Разговор о мужьях и любовниках возникал всякий раз, как Басов прилетал по делам в Москву. Первым делом он звонил Анне, чтобы построить свой график, не ущемив себя в личном. Чаще всего он звонил именно в «Триаду», и Женя с Сашей с самого начала были осведомлены, что у их подруги началась очередная полоса любви.

Анна разложила на столе салфетку и высыпала на нее содержимое своей косметички.

– Обновлю макияж, – пояснила она.

Но тут ее позвали из зала, и прошел почти час, прежде чем она снова появилась в кабинете.

– Ты забыла про своего Карабасова! – тотчас же заявила Саша.

– Я не забыла.

– Первый раз вижу, чтобы ты заставляла его ждать.

– Не могу же я бросить клиентку!

Обе ее подружки удивленно переглянулись.

– Ты его раньше никогда не динамила? – не отставала Саша.

– Что у тебя за подростковый жаргон? – Анна торопливо взглянула на часы. – Может, подвезешь меня к «Волшебнице»? Машину оставлю здесь. Хочу напиться.

– Вряд ли Карабасов обрадуется твоему желанию. Думаю, пьяные женщины не в его вкусе.

– Наверное, ты права. Но я все равно напьюсь.

– У вас с ним что, какие-то разборки, с Карабасовым? – осторожно поинтересовалась Саша.

– Лучше тебе этого не знать.

– Да, ты права. Меньше знаешь – медленнее лысеешь.

Вадим никак не мог совместить в сознании похороны, могилу, засыпанную цветами, рыдающих людей – со своей женой. Она уехала в Борисовку, живая и невредимая, красивая, как всегда...

Вадим сидел в фотостудии, которую снимал в небольшом переулке неподалеку от Новослободской, и тупо смотрел в пустой стакан. Он даже забыл, что хотел выпить. На столе перед ним лежала огромная куча фотографий.

Пытаясь осознать случившееся, Вадим ненадолго даже забыл, до какой степени жена раздражала его в последнее время. Убийца, выпустивший пулю в Аду, выбил Вадима из колеи, и он никак не мог сосредоточиться, собрать мысли воедино, продумать, что ему теперь вообще делать, как строить жизнь.

Полчаса назад звонил следователь. Был ужасно нелюбезен, потребовал срочной встречи, причем никуда не вызывал, намеревался явиться лично. Зачем? Вадим сообщил, где находится, и следователь попросил его подождать. Но он и так никуда не собирался. Он торчал здесь четвертые сутки, спал на диване, вернее, даже не спал, а впадал временами в прострацию. Его никто не утешал, не сидел с ним, не держал за руку. Только один раз забежала Вика и стала наезжать на него, доказывая, что она совершенно ни при чем. Абсурд. Как будто он ее подозревал! Еще в воскресенье явилась младшая сестра Ады, Настя – премерзкая девица двадцати трех лет от роду. У этой вообще крыша поехала. Она сказала: «Мне кажется, Вадичка, это ты убил мою сестру».

Было часов одиннадцать утра, когда она позвонила в дверь студии. Вошла расхлябанной походочкой и с нахальным видом принялась разглядывать обстановку. В любое другое время Вадим отшил бы ее, но сейчас не посмел и только мрачно следил за Настиными передвижениями.

Настя Леонтьева была крупной блондинкой. С толстой косой отличницы и румянцем, как у молочного поросенка. Она смотрела на людей прямо, даже с каким-то вызовом, вот и сейчас просто дыру просверлила в Вадиме, то и дело бросая на него свирепые взгляды.

– Просто так зашла? – в конце концов не выдержал он.

– Хотела посмотреть, чем ты занят.

– Зачем тебе знать, чем я занят?

Настя пожала плечами:

– Думала, может, ты празднуешь.

– Ага. С шампанским и любовницей. А ты придешь и застукаешь. У тебя с головой все в порядке?

– Ада говорила, что ты ее в последнее время терпеть не мог.

– Она так говорила? – Вадим пытался сосредоточиться и понять, как правильно вести себя с этой девчонкой.

– Ну так что, скажешь, это неправда?

– Семейные отношения – такая сложная штука, Настя...

– У тебя ведь есть другая женщина, – не сдавалась та. – Ада тебе мешала, разве не так?

– Не так, – Вадим сел на диван и потер лицо ладонями. – Нет у меня никакой другой женщины. Но даже если бы была и Ада бы мне страшно мешала, я бы развелся. Тебе такой сценарий не приходил в голову?

Настя взяла в руки толстый иллюстрированный журнал и стала листать, раздувая ноздри. В ней явно утвердилась мысль, что с Вадимом не все так просто.

– Ада в последнее время стала тебя побаиваться. И еще она тебя ревновала, – как бы между прочим сообщила она.

– Обычная женская болтовня.

– Ну, не скажи...

– Послушай, дорогая моя девочка, – зло сказал Вадим. – Я только что похоронил жену. И у меня нет настроения выслушивать твои выдумки!

– А если я пойду в милицию? И поведаю, что Ада рассказала мне накануне смерти? Про твои делишки...

Вадим быстро сглотнул. «Неужели Ада поделилась с этой идиоткой нашими планами относительно убийства Вики?! – подумал он. – Не может быть! Она же прекрасно знала свою экспансивную младшую сестру».

– Да ради бога, – как мог равнодушно произнес он. – Иди, рассказывай... Интересно, сильно ли помогут следствию твои романтические сопли. Ада меня побаивалась, Ада меня ревновала... Ада меня ревновала много лет подряд. Сама чуть не совершила пару преступлений на почве ревности.

– Значит, ты давал ей повод.

Вадим устало закрыл глаза и тихо спросил:

– Ладно, говори конкретно: чего ты хочешь?

– Хочу точно знать, Вадичка, не ты ли убил мою сестру? – румянец на щеках Насти сделался алым, словно кумач.

– Нет, не я. Если не веришь, можешь проверить мое алиби.

– Алиби! – насмешливо подхватила та. – В наше время нанять киллера стоит дешевле, чем купить телевизор.

– А ты что, в курсе расценок на убийство? – встрепенулся Вадим. – Так это, может быть, ты заказала свою старшую сестру? Ты ведь завидовала ей, не так ли? Она была красивее и раз в десять стройнее. У нее не было щек, как у сурка, обломанных ногтей и дурных манер. Зато был муж, работа, поклонники...

– У меня тоже есть работа и поклонники! А муж – это не проблема! – звонко крикнула Настя, и в голосе ее послышались слезы.

Вадим мгновенно остыл. Ведь это же сущий детский сад. Хотя Насте вот-вот должно было исполниться двадцать три года, она вся горела какой-то подростковой яростью.

Продолжая дуться на весь мир, она наконец ушла, оставив после себя чувство раздражения и запах дешевой туалетной воды. После ее ухода Вадим снова впал в прострацию. Кажется, он немного выпил вечером, а уж сколько выкурил сигарет – уму непостижимо.

Сейчас он глянул на себя в зеркало и покачал головой. Вот-вот явится следователь, увидит его физиономию и, как всегда, поморщится. Так, едва заметно, чтобы показать свое отношение к нему. Слабак, мол, ты, Вадим Сергеевич. Не берешь себя в руки, не помогаешь следствию. Сидишь в своей норе, водку жрешь пополам с кофе. Разве ж так ведут себя настоящие мужчины?

У двери прозвенел звонок. Вадим поставил стакан на стол и пошел открывать. Со следователем они провели вместе немало неприятных часов. Официальные встречи, опознание тела, сотни вопросов, протоколы – все было связано с этим самым человеком. Кусков был невысок ростом, рыжеват и лысоват, выглядел на свои сорок пять и на самом кончике носа носил очки в металлической оправе. Казалось, одно резкое движение, и очки слетят, поэтому-то Кусков так осторожен в движениях и так прям, будто бы его тело нанизано на стержень.

Он сел напротив Вадима и впился в него глазами поверх очков. Потом явственно вздохнул и спросил:

– Вадим Сергеевич, где вы находились сегодня примерно в десять утра?

– Сегодня? – Вопрос для Вадима был совершенно неожиданным, он никак не мог сопоставить расследование смерти жены и свое сегодняшнее времяпрепровождение. – Почему вы спрашиваете?

– Мне хотелось бы, чтобы вы сначала ответили, – Кусков по-прежнему не отводил от него глаз.

– Я был здесь. Я со вчерашнего дня никуда отсюда не выходил, – пожал плечами Вадим. – А что, это так важно?

– Вас кто-нибудь навещал, звонил?