– Здорово, – пробормотала Саша. – До какого дома?

Олег не ответил.

– Где твое чувство юмора? – взывал он, буквально волоча ее за собой. – Ты же настоящая язва. Мобилизуй весь свой сарказм и трансформируй его в мышечную силу.

Они выбежали на Покровку и мгновенно забрались в тормознувшую машину. Водитель оказался чересчур разговорчивым, он полностью завладел вниманием Олега. Так что у Саши, скрючившейся на заднем сиденье, было достаточно времени, чтобы хоть немного прийти в себя.

«Как только появляется этот тип, у меня тут же начинаются неприятности, – подумала Саша. – Может быть, он знает больше, чем говорит? И убить хотят все же его, а не меня? И вообще – зачем я ему сдалась? Если он аферист, теперь, прочитав Женькину записку, он в курсе, что его раскрыли. Почему же тогда он не смылся с Главпочтамта, а потащил меня в кафе?»

Голова у Саши в прямом смысле слова шла кругом. Она чувствовала себя разбитой и испуганной. И это называется – сыщица? Собралась начать расследование! Тоже мне, спец по добыче информации... Недаром Анна так волновалась за нее. Саша не стала спрашивать у Олега о цели их поездки. Ей почему-то было абсолютно безразлично: куда они едут, куда приедут...

Олег несколько раз оборачивался и смотрел на нее, но ничего не спрашивал. Потом переводил взгляд на шоссе позади. Наверное, проверял, не едет ли кто следом. Раньше Саша бы поклялась, что все чисто. Но сегодня... Сегодня ее уверенность в своей наблюдательности и сообразительности сильно пошатнулась.

Они вошли в старый мрачный дом неподалеку от «Маяковской». Олег позвонил, и в тот же миг, будто караулила на пороге, за распахнувшейся дверью обнаружилась невысокая пожилая женщина в ярком цветастом фартуке, со стрижкой «паж» и большими карими глазами, глядевшими весело и одновременно внимательно.

– Привет, ма, – быстро сказал Олег. – Познакомься, это Саша. Ей нужно принять душ, поесть, поспать, а потом обговорить со мной одно важное дело.

– Очень приятно познакомиться, проходите, – женщина улыбнулась как ни в чем не бывало и отступила в сторону, приглашая войти. – Меня зовут Маргарита Михайловна.

Саша улыбнулась ей в ответ, потом метнула на Олега убийственный взгляд.

– Ты мне наврал! – прошипела она, как только его мать скрылась в кухне. – «Я не знал своих родителей!» – передразнила она. – Самый настоящий поганец.

Олег засунул Сашу в ванную комнату, загрузив ее полотенцами, мылом, гелем для душа и мочалкой. Защелкнув задвижку, она первым делом посмотрела на себя в зеркало. И как только Маргарита Михайловна не упала в обморок, увидев ее?

Она стояла под душем и яростно намыливала волосы. Олег сказал, что сначала даст ей выспаться, и лишь потом у них состоится серьезный разговор. Что ж, это Сашу устраивало. Надо попытаться выбросить все ужасы из головы хотя бы на короткое время. Позже, конечно, все снова обрушится, весь этот кошмар. Но это будет не скоро, не сейчас. Может быть, первое впечатление сгладится, и она сможет взглянуть на происходящее трезво и здраво.

– Твоя дама ждет тебя на кухне, – понизив голос, сообщила Маргарита Михайловна своему сыну. – Хочу тебя предупредить, что после душа она очень изменилась.

– Да? Ты серьезно?

– Вполне. Она смыла с себя волосы и грудь.

– Совсем? – хмыкнул Олег.

– Нет, кое-что, конечно, осталось.

– Думаю, того, что осталось, мне будет достаточно.

– Какой ты все-таки циник!

«Может быть, это вообще не его мать? – внезапно подумала Саша, запахивая халат поглубже. – В конце концов выяснится, что это парочка шпионов, которые хотят с моей помощью выкрасть Еланского и потребовать у телеканала выкуп».

Заснула она, едва лишь донеся голову до подушки, и не слышала, как Олег ходил по комнате и чертыхался сквозь зубы.

Выйдя из офиса «Триады», Дима Еланский неторопливо двинулся к своей новенькой машине. Шурочка в своем репертуаре! Взбалмошная и колючая. Однако до сих пор Дима никак не мог подавить в себе чувство глупой ревности, которое возникло у него после разговора со следователем. Тот совершенно недвусмысленно дал понять, что его жена и этот жгучий брюнет Анисимов были любовниками. Черт побери! Шурочка наставляла ему рога. Просто не верится. Она всегда казалась Диме правильной. Ему и в голову не могло прийти, что она поведет себя недостойно. Это у него, как у мужчины, были некоторые привилегии. Он пользовался ими крайне редко, надо сказать. А Шурочка? Уму непостижимо. Изменяла... Да уж, мать оказалась права на все сто.

Устроившись на сиденье, Дима немного наклонил зеркальце и посмотрел на себя как бы со стороны. Неужели он менее привлекателен, чем Анисимов? У него просто другой типаж. Анисимов – демонический тип. Темноволосый, темноглазый, с хорошо очерченными скулами, прямым тонким носом. И эти усики! Сам же Дима был светлым, обаятельным, с открытым лицом, большой белозубой улыбкой, с ямочками на щеках.

Дима понимал ход мыслей следователя. Тот надеялся, что своим сообщением о Шурочкиной измене выбьет Диму из колеи, тот расстроится, разволнуется и сболтнет что-нибудь стоящее в порыве неукротимой ярости. Однако Дима его ничем не порадовал.

Сейчас вдруг ему в голову пришла шальная мысль еще раз посмотреть на Анисимова. Новыми, так сказать, глазами. Ну, с той точки зрения, что Шурочка с самого начала была от него без ума. Дима воровато огляделся по сторонам, будто кто-то мог подслушать его мысли, и плавно тронул машину с места. Он любовно относился ко всему, что имел в личном пользовании.

Этот Анисимов... Дима знал, где находится его мастерская. Когда-то они с Шурочкой заказывали ему специальный слайд для толстого журнала. Неужели она уже тогда крутила с ним шуры-муры? Выходит, Дима в глазах Анисимова был абсолютным болваном. Это-то и бесило его больше всего. Не то, что Шурочка ему изменяла, а то, что он, Дима, выглядел при этом глупо, демонстрируя полную неосведомленность.

Въехав в переулок, где располагалась мастерская фотографа, Дима сбавил ход и чертыхнулся вслух. Он же охладел к Шурочке! Зачем себя мучить и сравнивать с ее любовником? На самом деле Диму привело к студии уязвленное самолюбие. С самого детства он привык считать себя человеком особенным, наделенным чертами, которые выделяли его среди других, притягивали к нему и взгляды, и сердца людей. Кажется, впервые ему кого-то предпочла женщина, которую он считал своей с потрохами. Шурочка посмеялась над ним. Фантастика!

Еще издали Дима понял, что возле входа в студию происходит что-то странное. Старый двор, окруженный мрачными кирпичными стенами, выглядел грязным и неприветливым. Несколько автомобилей были загнаны на куцые газоны, бежевые «Жигули» с включенным мотором стояли у подъезда. Въехав под глубокую арку, Дима снизил скорость до черепашьей, пытаясь осознать то, что разворачивалось прямо у него на глазах. Двое мужчин вели третьего к машине с открытыми дверцами. По всей видимости, это и был Вадим Анисимов. Голова его свесилась вниз, ноги в светлых ботинках волочились по земле.

Димин «Опель» попятился назад, словно кот, наткнувшийся на добермана. Когда неизвестные, запихнув фотографа внутрь, подняли головы и почти одновременно повернулись в Димину сторону, тот почувствовал, как страх стайкой мурашек медленно пополз по его спине вниз, перепрыгивая с позвонка на позвонок. Один из неизвестных был плотным, с сосредоточенным лицом и маленькими глазками-буравчиками, второй – довольно хлипким на вид, рыжеватым, с ржавыми усами, в цветастой шелковой рубашке. Они лишь пару секунд смотрели в Димину сторону, потом нырнули в машину. Плотный сел за руль, худой – на заднее сиденье, рядом с обмякшим фотографом.

– Господи, только этого мне еще и не хватало! – запричитал Дима.

Он моментально понял, что стал свидетелем очень опасной сцены. Его «Опель» задом выполз из-под арки и, развернувшись, рванул с места, словно норовистый скакун. «А что, если они запомнили мой номер?» – билась в Диминой голове истерическая мысль. Достав из бардачка темные очки, он нацепил их на нос, словно это могло помочь ему сделаться невидимым. Анисимов был как-то связан со всеми убийствами, о которых говорил следователь. В последний раз Шурочка предположила, что за Вадимом следят. Выходит, ее догадка была верна?