— Но заклинание ледяной статуи действительно необратимое, — прошептал наследник. — Тем более то, что направлено на несколько объектов…

— Вздор, — фыркнул его дядюшка. — Все обратимо, кроме окончательной смерти. Сосредоточьтесь и поверните заклинание вспять.

— Но… — не мог решиться наследник.

— Саша, — развернул его к себе князь Радомиров. — Ты сделаешь это. Прямо сейчас. Ни в чем не сомневаясь.

И наследник увидел в глазах у родственника что-то такое… Что вздрогнул — решился — и скомандовал:

— Начали.

Энергия туманом заклубилась по комнате, слизнула огонь в камине, покрутилась около двух статуй — возле которых не было живых людей. На долю секунды заинтересовалась Радомировым — отпрянула от него, словно обожглась, и расслоилась на три потока. Вскипела подле Ирины, Варейского и мужчины с ножом в руках — и подчинилась наследнику, слизнув напоследок капли пота с его бледного лба.

Несколько секунд в комнате были слышны лишь хриплые вдохи и выдохи. Потом князь Радомиров бросился к преступнику, отбросил ногой нож подальше, надел браслеты, мгновенно появившиеся, тому на руки. Оглядел присутствующих — все были живы. Поднял вопросительный взгляд на учительницу, которая явно что-то хотела сказать, но не решалась.

— Девочки живы. Заторможены, но живы.

Радомиров кивнул. Затем странной, какой-то дергающейся походкой, подошел к князю Алсапову, который вынужден был не только держать Ирину за руку, но и подхватить за талию, — ноги отказались ее держать.

— Андрюша… — дернулась она из чужих объятий.

Он взял ее на руки. Сел на диванчик, спиной ко всем, обнимал ее, что-то беззвучно шептал на ухо. И все запомнили, как подрагивали его плечи, словно мучительные судороги, над которыми князь был не властен, волнами накатывали на него снова и снова.

— Ваше высочество, — князь Алсапов первый отвел взгляд от такого умопомрачительного зрелища, — надо вызывать подмогу…

— Я уже связался с генералом Макаровым, — безучастно проговорил наследник. — Как там женщины? Целительницы тоже будут.

— А как вы догадались применить заклятие «Ледяной статуи»? — спросил вдруг граф Соколов. — И как вы это сделали?

— Мне отдали приказ. Двое старших в роду — император и дядя, — наследник кивнул в сторону Великого князя, — имеют право отдать мне такой приказ.

— Он же ничего не приказывал…

— Это вы так думаете… Но в случае чрезвычайной ситуации приказы отдаются самыми простыми словами.

— Надо же… — протянул Варейский, по-прежнему лежа на полу. — Это же утерянное заклинание… Почти легенда.

— Видимо, не совсем, — отозвался Алсапов. — Как выяснилось.

— И к счастью, оно обратимо, вопреки всем известным данным, — кивнул граф Соколов.

— И к счастью, у меня получилось… — прошептал наследник, снова уставившись на спину дядюшки.

Джанхот. Она

— Вздор. Ты же умная женщина и понимаешь — это все вздор!

И столько высокомерия в его голосе, что чувствуешь себя… Как-то неловко.

— Мне не нужна любовница в твоем исполнении… — продолжил Великий князь.

Вот как! Мне даже стало обидно на мгновение… «Любовница в моем исполнении не нужна». А ночью не жаловался. И днем понедельника… А вот теперь, ко вторнику…

— И нечего дуться, — как-то это прозвучало надменно. Даже величественно. — Мы поженимся.

Ага, сейчас… Стану я выходить замуж за человека, который слышит только себя. А на мои вполне здравые аргументы против женитьбы заявляет, что это вздор. И больше ничего. И отказывается брать обратно кольцо.

— Андрей Николаевич! — возмущенно начала я.

— Ирина, прекрати!

— Ваше сиятельство!

— Вот за что мне все это! — поднял он глаза наверх.

Я с интересом задрала голову туда же — ничего интересного, понятное дело, кроме потолка в своем собственном доме, не обнаружила. Кстати, надо нанимать людей, чтобы его побелили…

— Ты же понимаешь… Нет, ты просто не понимаешь, что твое предложение, что ты остаешься в этом домике и ждешь меня вечерами… просто как любимая… это вздор. И бред. Это унизительно, в конце концов!

Стоп. А вот это уже интересно.

— Это еще почему? — поинтересовалась я. — Почему это тебе унизительно? Я на это согласна. У тебя такие отношения уже были. Более того, у нас с тобой такие отношения уже были…

— Ирина, прекрати блажить! — зарычал он.

— Это проще, чем менять свою жизнь настолько… — прошептала я. — Представь, мне надо выйти из домика — и встретиться с императором и императрицей. Которые — всего лишь — прибыли в Джанхот на мою свадьбу…

— На нашу свадьбу, — поправил он. — И мы уже задерживаемся. Я вообще тебя сегодня утром не должен был видеть. И у себя в доме ты осталась ночевать только лишь потому, что меня убедили — надо выезжать на церемонию в разных экипажах из разных домов. Зря я дал себя убедить — никогда в приметы не верил… Надо было в храм тащить тебя из своей постели — пока ты очнуться не успела. И подумать.

Так, я не поняла, что за издевательские интонации в слове «подумать»?

— Андрюш, — я подошла и погладила его по плечу, — перестань. Князья так не женятся. Это нелепо.

— Ира! — Он посмотрел на меня — и отошел. Пометался по моей маленькой гостиной. Забормотал: — Сейчас… Сейчас я успокоюсь, возьму себя в руки. Все-таки уговорю себя, что не надо орать. Я смогу.

— Ты же не орешь, — возмутилась я. — Ты просто не умеешь!

— Я скоро визжать научусь и биться в истерике! Вообще, я с тобой раскрываюсь с новых сторон… Одно хорошо, моя будущая супруга — целительница!

Он еще походил. Потом остановился передо мной. Заглянул в глаза. Я смутилась. Вот чувствовала, что права. Вот знала, что права — и ничего хорошего с этой женитьбой не получится, а смутилась. Почувствовала себя маленькой, капризничающей на пустом месте дурочкой.

— Послушай меня, — тихо-тихо сказал он. — Я — Великий князь Радомиров. И с этим ничего не поделаешь. Да. На моей свадьбе присутствуют император, императрица и наследник. Это тоже факт. Как женятся или не женятся другие князья… мы рассуждать не будем — мне сейчас не до них. Мне все равно, что в их жизни считается невозможным или нелепым. Мы говорим о нашей с тобой жизни. И в ней все достаточно просто: или ты принимаешь меня таким, какой я есть — с титулом и непростым характером… С тем, что мне нужна жена в твоем лице…

— Или? — не отрывая от него взгляда, спросила я.

— Или ничего не будет, — практически беззвучно выговорил он. — Выбирай.

Долго смотрела в его глаза. Потом кивнула, смиряясь.

— Я согласна, — прошептала.

Остальное в памяти сохранилось лишь урывками.

Роскошное лазоревое платье с кружевной пеной рукавов — традиционный цвет невесты в Поморье.

Букет ландышей, вложенный в мою руку Марией Ивановной.

Толпа народа на площади перед храмом. Казалось, весь городок собрался на праздник.

Мужская рука, которая появляется передо мной, когда останавливается коляска. Я поднимаю глаза, вижу огромного рыжеволосого и рыжебородого мужчину с такими же глазами, что и у Андрея. Понимаю, что это император.

— Спокойнее, — тихонько пожимает он мою руку. И как-то просто расплывается в улыбке. — Все хорошо…

А потом наши «Да»… Его — решительное и громкое, мое — смущенное, еле слышное, но… бесконечно счастливое.

И восторженное семикратное «Ура!» на площади под звон колоколов…

Столица. Первые числа января. Она

Меня уже семь дней не было дома. Наверное, семь… Может, больше… Или меньше? Сейчас мое время не было поделено на дни — лишь на секунды, минуты или часы, все определял ход операции.