Несомненно, амулет был идеален и для ускоренного сближения с противником.

Но в данном случае Михаил не хотел нападать быстро. Он собирался предоставить ишибу время для подготовки атаки. Ему было жизненно важно получить информацию о недостатках амулета, если таковые имели место, но сделать это максимально безопасным способом.

Поэтому, напав на врагов и быстро разделавшись с простыми воинами, Михаил, Маэт и Торк окружили ишиба. Они ничего с ним не делали. Просто перекрыли ему дорогу к бегству.

Пока убивали четырех простых воинов, ишиб, вероятно, предпринимал какие-то действия, но Михаил их не заметил. Но поскольку вражеский ишиб не мог не попытаться сделать что-либо хотя бы для своего спасения, внимательно понаблюдать за ним с близкого расстояния было нелишне.

Первым делом ишиб еще больше усилил свои щиты. Молодой человек с удовлетворением отметил, что по красоте исполнения они уступали защите его амулетов. Потому что в структуре тиего изделий не было ни единого лишнего штриха.

Затем противник попытался изменить тиМаэта, который располагался ближе всех к нему, держа лошадь ишиба за узду. Кочевник старался секунд десять, пока до него доходило, что стандартный боевой прием не приносит результата. Амулет препятствовал изменениям тиизвне. Тогда ишиб быстро прикоснулся к тидвух других нападавших. Результат был тот же, то есть никакого результата не было.

К чести ишиба, он не впал в отчаяние. А стал особенным образом изменять типеред собой. Михаил в силу своей неопытности сначала даже не понял, что делает противник. Но когда возникло небольшое пламя, догадался. Ишиб быстро направил пламя на Торка. Тот был предупрежден о возможностях своего амулета, однако непроизвольно зажмурился и попытался уйти в сторону. Ему это не удалось – пламя распространялось быстрее, чем он двигался. Оно подошло вплотную к наемнику, но снова ничего не произошло, защитные функции амулета не вызывали нареканий.

Михаил мысленно обругал себя. Он с самого начала неверно оценил уровень вражеского ишиба. Тот вовсе не был середнячком. Скорее он обладал уровнем чуть выше среднего, иначе не смог бы так легко работать с огнем.

Оставалось проверить еще кое-что.

– Нападайте, – приказал Михаил Торку и Маэту.

Этот ишиб был обречен, поэтому хранить молчание не имело смысла.

Они с обнаженными мечами бросились к врагу. Действовали удивительно слаженно, но их совместная атака не привела ни к чему. Ишиб лишь покачивался в седле. Тогда они стащили его с лошади и бросили на землю. Но даже в таком положении не могли нанести никакого вреда. Немного понаблюдав за этим, Михаил остановил друзей.

– Кто вы такие? – спросил ишиб, приподнимаясь.

– Это неважно, – ответил молодой человек. – Для тебя это уже неважно. Лучше скажи, зачем вы пришли сюда? Что вы здесь забыли?

Ишиб правильно понял смысл слов Михаила. Это странное говорящее пятно искренне считало, что он уже не жилец. Но в ответе на вопрос не было никаких тайн, поэтому ишиб готов был ответить. Тем более что чем дольше говоришь, тем дольше живешь.

– Нас вытеснили сюда очень сильные соседи. Племена нагонов. Их гораздо больше, чем нас. Сопротивляться не было смысла. А здесь что? Армии нет. Местные вожди непонятно что делают.

– Почему же вы дальше не пошли?

– Дальше крепость. У нас будут потери. А нас не так много. Идти в глубь чужой территории, не имея достаточных сил, нет смысла.

«Разумно рассуждает, – подумал Михаил. – По крайней мере слово «смысл» уже упомянул два раза».

– А если бы вас кто-нибудь пригласил на службу, пошли бы?

– Нет! – резко ответил ишиб. – Мы ушли, чтобы не служить нагонам. Они ведь нас не уничтожили бы. Просто мы потеряли бы свободу! Нашу свободу!

«С ним все понятно, – подумал Михаил. – Заключать союзы с такими людьми себе дороже. Если, конечно, не стоять над ними с занесенным мечом».

– Вы обложили данью все поселения в округе. Ладно, это еще можно понять – вам есть тоже нужно. Но зачем же угонять в рабство молодых женщин?

– Денег много не бывает, – усмехнулся ишиб. – Знаешь, сколько стоит хорошая рабыня? То-то! Она ведь на все годится. И бунтует редко. Ее цена гораздо выше цены мужчины. Гораздо.

– А кому вы продаете захваченных женщин?

– Есть два торговца. Один местный, ранигский, а второй говорит, что из Томола. Но я думаю, что на ранигских рынках он тоже торгует.

– Как их зовут?

– Ганнер и Мерат.

– Есть у них какие-то приметы? По которым их можно узнать, если вдруг они решат сменить имена?

– Ты собираешься их ловить! – не смог удержаться от легкой улыбки ишиб. – Хотя, может быть, и поймаешь. Я ведь не знаю, кто ты. А приметы есть. Ганнер хромает, кости на ноге неправильно срослись. В свое время без ишиба выздоравливал. Исправить можно, но тут нужен очень хороший ишиб-целитель. Или ломать и сращивать заново. А Мерат – заика. И лыс уже почти. Хотя еще не стар. Может быть, ему лет тридцать пять.

– Где вы с ними встречаетесь?

– Мы их нашли на рынке в Сцепре. Послали туда гонца. Переодетого. Не будем же сами торговать в королевском городе. Вот гонец и привел работорговцев к нам. Они покупают по нормальным ценам. Для нас. А продают очень, очень дорого. Большую прибыль получают.

Как Михаил и предполагал, ситуация была одновременно простой и отвратительной. Кочевники крали людей. Это еще ладно, понять можно. А свои же соплеменники-работорговцы, зная о том, что эти рабы – и не рабы вовсе, если говорить в контексте местного законодательства, продавали их на внутренних рынках. Покупатели же, в свою очередь, делали вид, что не понимают, откуда эти рабы берутся. И, вероятно, делали вид, что не верят рассказам пленников о том, что они такие же граждане Ранига, как и все вокруг.

Михаил узнал все, что хотел. Разговор был окончен, и затягивать его особенно не хотелось, да и произносить напутственные речи – тоже.

Он подошел к ишибу, положил одну руку на шею, а другую – на левое плечо. Разряд. Ишиб обмяк. Он даже не понял, что произошло.

Это убийство сильно отяготило душу молодого человека. Одно дело, когда убиваешь кого-то в сражении, а другое – когда человек не оказывает сопротивления, если, конечно, не считать его ишибских защитных приемов. Но молодой человек сам выбрал свою судьбу. Он собирался править. Причем в средневековом мире. Поэтому излишний гуманизм не принесет ему пользы, скорее уж, будет вреден.

– С ними все? – спросил Торк. – Может быть, попробуем напасть на еще один отряд, раз уж так гладко выходит?

– Пока что нет. Пришло время забирать лошадей.

– А где мы их будем держать? – поинтересовался Маэт. – В деревне? Это же опасно.

– Нет, спрячем в лесу. В принципе нам не нужны живые лошади. Нужны лишь шкуры.

– Бедные животные, – вздохнул Торк.

Показалось, что его как будто высеченное из камня лицо слегка дрогнуло. Пожалуй, за все время истребления кочевников партизанскими методами ветеран впервые проявил жалость. И эта жалость была адресована не людям.

– Не переживай, Торк, – утешил его принц. – Одну лошадь мы точно оставим. Самую смирную. Нужно же мне в конце концов научиться ездить на них.

– Эх, – сказал наемник, – если бы ты знал лошадей так, как я, то оставил бы всех. А шкуры можно снять с кого-нибудь другого.

– С кого же?

– С оленей, коров, баранов каких-нибудь…

– С баранов не будем, – попытался отделаться шуткой Михаил, – потому что придется начать с Миэльса, а шкура у него плохая.

После этого они все-таки отвели обреченных животных в лес за деревней и попросили чернобородого отправить туда несколько человек, чтобы снять шкуры и разделать туши.

– Ничего, – сказал он друзьям, – когда все успокоится, я сделаю амулеты из нормального доспеха. Пусть даже и тяжелого. Все равно с приростом силы вес особенно не ощущается. Зато солдаты будут выглядеть внушительно. Как настоящая королевская гвардия.

Хотя новые амулеты, на первый взгляд, отлично проявили себя, самозваный принц снова отметил некоторую нестабильность в их работе. Возможно, это было вызвано сложностью функциональной нагрузки амулета. Нестабильность следовало устранить, потому что в боевых условиях малейший изъян мог стать роковым.