И что? Всё равно я не понял, зачем Лариса это читает. Точнее, почему? С одной стороны, она хочет лазать по скалам, стрелять из бластера и ездить верхом, а с другой… М-мм, ну и что? Я тоже иногда хочу стать взрослым, а чаще не хочу, совсем и никогда.

После сиесты почти до самого ужина мы купались. Даже Фернан не протестовал. К вечеру я вспомнил о древнем ниндзянском виде спорта, который сам же восстановил здесь год назад. Нашел в сарае старые пенопластовые поплавочки и пробежался в них по воде, ребята взвыли:

— И ты молчал!

— Да я забыл! Можно взять их с собой в Кастелло или там новые сделать.

— Было бы нельзя, мы бы тебя прямо здесь и утопили! — заявил Алекс. — Ладно, ещё две недели каникул, успеем побегать.

За ужином синьор Бриансон произнёс пламенную речь, посвящённую защите этнийской флоры и фауны. Речь со вниманием выслушали и ответили: или на планете живут горынычи, или люди. Словом, всё просто (с точки зрения колонистов). Завязавшийся в итоге спор перешёл к теме космических полётов и прогресса вообще. Хорошо, что мы трое так активно изучаем историю, у нас нашлись кое-какие аргументы, иначе синьору Бриансону удалось бы убедить присутствующих немедленно совершить харакири. Слишком уж он хороший оратор.

Наутро я, в два приёма, перевёз нас самих и наши трофеи в Кастелло. Девочки действительно попадали! Гвидо расхрабрился и пригласил Лауру погулять вдвоём! Без всяких там нас, заботящихся, чтобы его никто не обидел.

Я написал письмо профу с вопросом, можно ли будет отпраздновать мой день рождения дома. «Разумеется», — ответил проф. И я побежал всех приглашать. В итоге меня чуть не утопили, Лео припомнил мне мое предложение: окунать в воду именинника столько раз, сколько ему исполнилось лет (его день рождения мы праздновали на Ористано). «Мне ещё не исполнилось!» — орал я. «Ну и что? Где мы тебя в Палермо окунём?» — отвечал Лео.

Мы с Лео научились управлять универсальным трактором, сводить папоротник и рыть канавы, только убирать урожай не научились и даже не видели, как это делается — не сезон. Алекс с плохо скрытым отвращением посмотрел на рычащее, покрытое болотной грязью техническое чудо, потом принюхался и отправился бегать по воде. Гвидо долго сомневался, поглядывая то на трактор, то на меня. Я понял:

— Эй! Никогда никому не подражай!

— Я не хочу! — твёрдо сказал он.

Правильно, пусть с Лаурой гуляет, здесь это совершенно безопасно. Даже если с ним захотят подраться, это будет честный бой один на один. Ну побьют его, так перетерпит, не девчонка. А может, и не побьют, полтора года ну очень интенсивных занятий пошли ему на пользу.

Мы с Лео так увлеклись техникой, что к Ларисе с Терезой начали проявлять интерес местные ребята. Этого мы не стерпели и три дня конвоировали наших девчонок с таким видом, что по сравнению с нами даже Ларисин охранник выглядел сравнительно безобидным. А девчонки все время над чем-то хихикали, а нам не рассказывали.

Мы и оглянуться не успели, как каникулы кончились, пора возвращаться.

Как только мы приехали в Лабораторный парк, я попросил Фернана пойти со мной и направился в кабинет профа. Там я остановился на середине, встал в тщательно отрепетированную ораторскую позу и произнёс длинную речь, в которой с мрачным видом кающегося грешника признался, что ходил на горынычей, хотя мне это не рекомендовалось, пиратствовал в бухтах Джильо, хотя Фернан считает это опасным, произносил слова «крутой» и «обломись», хотя они не являются литературными в том значении, в котором я их употреблял. И так далее, всего девять пунктов, один другого сложнее. Через полминуты проф начал хохотать, а Фернан покраснел, как варёный омар. Когда я признался, что придумал, как сделать, чтобы голова горыныча подмигивала, стоит только прикоснуться к пластику, в который она залита, и помог Алексу сделать такое чучело, смех профа перешел в стоны со всхлипываниями. А когда я, опустив глаза долу, сказал, что пять раз репетировал эту речь при ребятах, пока не научился произносить её с самым серьёзным видом, как бы ни реагировали окружающие, засмеялся наконец и сам Фернан, а проф начал размахивать руками, требуя, чтобы я остановился. Остановился я, только когда речь кончилась.

— Фернан, что ты с ним сделал? — спросил проф отсмеявшись.

Фернан объяснил.

— Это жестоко, — заметил проф. — Ты пытался укротить маленького дьявола, — вновь захохотал он.

Мои планы устроить фейерверк ко дню рождения проф зарезал. Слишком уж он догадливый, вовремя решил проверить, что именно я заказываю. И конфисковал все петарды, ракеты, шутихи и химреактивы, еле я у него набор светящихся красок выцарапал.

Зато он предложил мне научиться водить элемобиль: две недели осталось — потом я смогу сдать экзамены и получить права. Ездить меня учил Рафаэль. Но если я повторю хотя бы одну из его сентенций при экзаменаторах, меня навсегда занесут в чёрный список, и не видать мне прав как своих ушей.

Рафаэль — гонщик, победитель и призёр целого списка разных соревнований. А Филиппо — вице-чемпион Этны по скалолазанию. А Марио — чемпион Палермо по кемпо (летом Лео даже взял у него автограф). Синьор Соргоно только недавно перестал участвовать в соревнованиях снайперов и выигрывать их, и так далее. Лабораторный парк — интересное место.

Марио, кстати, почему-то сияет, как новенький катер. Я поинтересовался.

— Ему привезли драгоценную базуку, — ухмыляясь, ответил Филиппо.

Я расхохотался:

— Вернули цацку!

— Ну все, — грозно проговорил Марио, многозначительно засунув большие пальцы под ремень, — ты меня достал. Сейчас получишь по полной программе. Потом пойдёшь и пожалуешься!

— Вот ещё! Пошли лучше в зал, давно хотел с тобой сразиться на мечах.

Поймал я его. Марио считал меня слишком маленьким и хрупким, чтобы фехтовать с ним. А теперь не отвертится.

Не отвертелся. Восемь-два в его пользу. Я надеялся на лучший итог.

После обеда в день моего рождения Рафаэль, брезгливо поводя носом, заявил, что теперь я в состоянии обогнать любую чересчур осторожную пожилую синьору на старой таратайке. Я обиделся: не так уж плохо я езжу. И вообще, если он считает, что водить мобиль надо учиться годами, кто ему мешал начать заниматься со мной раньше? В результате мы поссорились: Рафаэль припомнил, что именно он был одним из тех двух несчастных обманутых охранников, вырывших мне окопчик для опытов со взрывчаткой, за что синьор Соргоно ругался на него недели две. Пришлось извиняться за дела давно минувших дней. Мы помирились и отправились праздновать «в кругу семьи», как выразился начальник охраны.

Как выяснилось, проф под страхом ужасных кар запретил дарить мне оружие (Филиппо прошептал мне это на ухо), а то бы у меня сегодня появился целый арсенал. Так что я получил кучу всяких полезных штук для «Феррари» — очень даже неплохо. И — лёгкий скафандр! Проф схватился за голову: этого он не предусмотрел. Чтобы его утешить, я обещал не лезть в космос с бухты-барахты, а сперва научиться, вот будет побольше времени…

Профу его собственные законы не писаны, поэтому он подарил мне в пару к катане ещё и вакидзаси. Или он не считает это оружием? А зря! Полный самурайский доспех, конечно, не оружие, но отлично на меня налез, только оказался чуть коротковат, но всё равно здорово!

Оружием я сам обзаведусь. Бластер я покупать не буду: это незаконно, и проф расстроится, если я так сделаю. А вот против холодного оружия он ничего иметь не будет, раз сам дарит такое. В четверг вечером я зашёл в мастерскую по ремонту элемобилей с большим листом стального проката, и мне по старому рисунку за полчаса сделали четыре комплекта метательных звездочек-сюрикенов[12]. Учиться придется самостоятельно: этого давно никто не умеет. Ха, подумаешь, научился же я год назад бегать по воде. Так что всё просто: читаем внимательно руководство и каждый день где-нибудь подальше в парке, чтобы никто не пялился и не задавал глупых вопросов, по крайней мере час портим окружающие деревья.