Через полчаса мы двинулись дальше. Тропа забирала вверх к скальному гребню, через который мы собирались перебраться.

Яркая вспышка, на мгновение я ослеп.

— Ложись! — крикнул я, уронил Ларису на землю и бросился сверху. Рядом топтался Виктор, я поймал его за ногу и дернул — он упал.

— Лицом вниз!

Ударная волна прошла над нами через несколько секунд. Чуть позже ещё какой-то грохот. Я поднял глаза к небу — на нем уже не было маленьких ярких точек. Успели наши летчики катапультироваться или нет? Вечно у них соответствующая автоматика выключена за «паникерство»! Доигрались! Но может быть, всё-таки… Я попытался вспомнить, как защищены от электромагнитной атаки спасательные капсулы. Чёрт, я этого толком и не знал никогда. Как-то на Этне всегда воевали прямолинейнее: чем-нибудь тяжёлым по башке, и всё.

— Радиоэлектронная стенка, — заметил Алекс.

Он мне напомнил: у меня появилась чертова куча обязанностей, и думать надо только об этом. Легко сказать! И все же… надо заняться тем, что я реально могу (и должен) сделать, и не думать о том, что я не могу изменить никакими силами.

— Точно, — согласился я с Алексом. — Выбросите ваш комм, он не понадобится.

Мы поднялись на ноги, все нормально, никто не пострадал. Я попытался связаться с профом: в эфире только треск, как и следовало ожидать. Карта в комме застыла в точке, где мы сейчас находимся, это хорошо: координаты определять не придется. Часы идут, всё остальное приказало ждать неделю. Связаться с Гераклом тоже не получилось. Плохо.

— Что это такое было? — почти спокойно поинтересовалась Лаура.

— Радиоэлектронная стенка, — повторил Алекс. — Для людей это не опасно, — успокоил он девчонок, — но радиоволны искажаются до неузнаваемости.

— Да, — сказал я, — всей электронной аппаратуре полный э-ээ… — Вот чёрт, опять чуть не выразился, да ещё и при девочках.

— Проще говоря, за нами не прилетят, — пояснил Лео для тех, кто этого ещё не понял, — разве что на дельтаплане. И по земле не приедут — слишком далеко.

— Это надолго? — спросила Джессика.

— На неделю, не меньше, а скорее на две.

Все воззрились на меня, некоторые — с надеждой.

— Лео прав, — подтвердил я, — придётся выбираться самостоятельно.

Я вынул из кармана бластер и протянул его Лео.

— Ты среди нас самый лучший стрелок, — пояснил я.

— Э-ээ, а как ты догадался его взять?! — спросил Лео.

— Это не я, это профессор, сказал, что у него предчувствие. Ну я тоже принял кое-какие меры, — утешил я друзей.

Я вынул из рюкзака кобуру от бластера, карту, сюрикены и компас. Ох, а вот это облом! Не только электронная аппаратура не работает: стрелка компаса показывала все, что угодно, только не направление на север.

— Да-а, — потянул я. — Придется ориентироваться по карте. О! Часы я тоже взял!

Алекс понимающе кивнул:

— А до полудня ещё сколько?[27]

— Не меньше полутора часов, — ответил Лео за меня.

— Значит, надо будет остановиться и поставить. Мы опять уселись на траве, разложив карту посередине.

— Мы сейчас здесь, — показал я точку на карте. — Мы в нашей зоне, и это здорово, ближайший город у нас…

— Мачерата, — заметил Гвидо, — километров двести.

— Ну это ты загнул, не больше ста восьмидесяти, — заметил Лео.

— Я учел, что прямых путей не бывает, — возразил Гвидо.

— Четыре дня, а то и пять, — прикинул Алекс.

— Оптимист, — обозвал его Лео, — скорее шесть, если дорожка ковровая.

— А что мы будем есть? — задал Виктор прозаический вопрос.

— То, что у нас с собой, — ответил я, — не слишком питательно, но любой китайский или японский мудрец-даос точно бы смог растянуть это на недельку.

«Заодно и похудеешь» — я не произнес. Не хочу его обижать.

— А ещё можно поохотиться, — заметил Алекс.

Я зажмурился: только не это! Жуткое воспоминание моего беспризорного детства: дурак я был редкостный — позволил бурчанию в животе руководить собой. Ну и из факта «могу есть колбасу» сделал вывод, что «могу её приготовить». Фигурально выражаясь, конечно. И главное, сам же напросился: уговорил Бутса взять меня с собой на довольно опасную ночную охоту за утками в один из городских парков. Кажется, я ему сказал, что если нас засекут и попробуют схватить, то я их отвлеку, и пусть меня поймают на здоровье, с семилетним мальчишкой ничего не сделают, только в приют отдадут, а уж оттуда я сбегу сразу же и без проблем. На самом деле я боялся этого до дрожи в коленках, но слишком уж соблазнительным было приключение. Ага! Соблазнительное приключение.

Я чуть не умер вместе с той несчастной уткой! Хорошо хоть Бутс немедленно свернул ей шею, и мучилась она недолго. Потом он, грязно ругаясь, погрузил меня к себе на плечо и быстренько свалил обратно на свалку, но утку из рук так и не выпустил. Через пару часов я оклемался, но есть зажаренную на вертеле птицу не смог.

Как надо мной потешались! Жуть! Бутс, правда, понял и долго втолковывал мне, что бычков, свиней, кур и уток вообще-то забивают совершенно безболезненно. Я ему поверил. А то бы точно превратился в вегетарианца, что в тех условиях было синонимом покойника.

— Лучше не надо, — возразил Лео.

(В смысле не надо охотиться? Он меня просто спасает!)

— …Потеря времени, нечем, ну и можно легко подхватить какую-нибудь заразу.

Алекс разочарованно вздохнул. Я тоже вздохнул — с облегчением. В этой компании надо мной, конечно, смеяться не будут, но…

— Ладно, — сказал я, поднимаясь на ноги, — пока мы тут сидим, Мачерата ближе не становится. Пока можно идти вдоль хребта, — я махнул рукой, указывая направление, — а там соорентируемся. Лео, ты первый, и в хорошем темпе.

Лео молча кивнул, чуть подождал, пока вся компания поднимется и наденет очень лёгкие (сейчас все об этом пожалели) рюкзаки, и направился по тропинке быстрым походным шагом: один час его должны выдержать все.

Незадолго до полудня мы остановились на привал на первой попавшейся полянке: часы надо поставить обязательно.

Я обстругал подходящую ветку, воткнул её в середину небольшой, покрытой мхом проплешины и посадил Виктора терпеливо дожидаться полудня, объяснив ему, что именно надо сделать. Он был удивлён до предела:

— Это, наверное, древние так делали? Я никогда об этом не думал.

— Вряд ли, — отозвался я, — зачем? Радиоэлектронных стенок же не было, и компас нормально показывал.

— Я думаю, никто не откажется от чашки чая, — заметила Тереза, доставая небольшой котелок.

— Ого, здорово! — восхитился я. — Жаль только, что это будет первый из двух раз за ближайшую неделю. И без сахара. Это теперь стратегический невозобновляемый ресурс.

— Тут растет одна новосицилийская травка… — неуверенно предложила Джессика.

— Э-ээ, а ты точно знаешь, что это та самая и она не ядовита.

— Точно.

— И где она растёт? — спросил Лео.

— Ну тут недалеко. — Джессика махнула рукой в сторону, откуда мы пришли. — Я не догадалась сорвать, когда мы шли сюда.

— Я провожу, — вызвался Алекс. Мы с Лео переглянулись.

— Ладно, — сказал я, — но через десять минут чтобы были здесь, и если что, кричи громче. А мы пока вскипятим воду.

— Ага, — согласилась Джессика. Парочка удалилась.

Где-то совсем недалеко журчал ручеек — в этих местах чистые маленькие роднички не редкость. На наше счастье. Ну пустыню я бы для воскресной прогулки не выбрал.

— А я схожу за водой, — предложил Гвидо и испарился прежде, чем я успел согласиться.

— А здесь может расти новосицилийская травка? — с тревогой спросил Виктор.

— В общем, да, — ответила Тереза. — Этну так терраформировали… я не специалист, — смутилась она, — но на Северном можно встретить что угодно где угодно.

— Хорошо, что не кого угодно, — заметил Лео.

Мы рассмеялись.

— Да уж, с парой горынычей мы бы сейчас не справились.

Я забеспокоился: зря я отпустил Джессику с Алексом, вроде бы тихо и никого нет, но всё же… Гвидо не исчезал из моего поля зрения, и за него я не беспокоился. Родник оказался совсем рядом.