Когда наступила первая блокадная зима и голод начал уносить жизни людей, дружинницы, как и активисты комсомольских бытовых отрядов, стали ходить по квартирам, чтобы оказывать помощь ослабевшим, больным и престарелым. Вызывали врача, ходили за лекарствами, приносили воду, дрова…
В своих воспоминаниях Вера Щекина писала: «Поручили мне однажды обследовать квартиру на проспекте Огородникова (ныне Рижский проспект. — Ред.). Пришла я туда вечером. Входная дверь открыта, темень. Я посветила себе спичкой и пошла по комнатам. Комнат много, а всюду пусто и мертвая тишина. В одной комнате на кровати под одеялом лежали две женщины. Я подошла поближе и увидела, что им уже никакая помощь не нужна…
Пошла дальше — всюду пусто. Решила уже вернуться обратно. Вдруг слышу: где-то шорох. Зажгла еще спичку. Подхожу к кухне. Оттуда шорох и слышен. Стала я шарить и нашла: на стуле лежит завернутый в одеяло ребенок, чуть шевелится, а пискнуть, видно, уж сил у него нет. Схватила я сверток и бегом домой к себе. Достала теплой воды, обмыла ребенка, из крошек хлеба сделала ему кашицу, покормила и всю ночь около себя на кровати продержала…»
За первую блокадную зиму дружинница разыскала и определила в ясли и детские дома 39 осиротевших детей. Семеро из этих ребят, чьи фамилии не удалось установить, носят теперь ее фамилию.
Мужество и милосердие, проявленные ленинградкой В. И. Щекиной-Ивановой в дни вражеской блокады, не были забыты. В 1975 году Вера Ивановна была удостоена высшей награды Международного комитета Общества Красного Креста — медали «Флоренс Найтингейл». Этой медалью награждены 30 советских женщин, проявивших исключительную самоотверженность и мужество.
Во время блокады резко сократилась выработка электроэнергии в Ленинграде. Уже с 9 декабря 1941 года было упразднено восемь трамвайных маршрутов, а в январе 1942 года городской транспорт остановился вовсе. Трамваи и троллейбусы стояли на улицах, занесенные до крыш снегом. На работу и с работы людям приходилось ходить пешком. Так продолжалось три с половиной месяца.
Но однажды, выйдя из дому, ленинградцы услышали… трамвайные звонки, показавшиеся им волшебной музыкой. Это произошло 15 апреля 1942 года. По очищенным от льда и грязи улицам пошли первые пассажирские трамваи. Рассказывая об этом радостном для горожан событии, Николай Тихонов писал: «…по расчищенному Невскому проспекту пошел первый вагон трамвая. Люди… смотрели, как дети на игрушку, на бежавший по рельсам вагон, и вдруг раздались аплодисменты… Это ленинградцы овацией встречали первый воскресший вагон. А вожатая вела вагон и стряхивала слезы, которые набегали на глаза…» Всего в этот день, 15 апреля, с 6 часов утра на маршруты № 3, 7, 9, 10 и 12 вышло 116 трамвайных поездов, связавших все районы Ленинграда.
Многие из тех, кто радовался этим весенним «ласточкам», не знали, что за три дня до открытия трамвайного движения, когда почти все было готово, после вражеского артиллерийского обстрела многие восстановленные участки контактной сети оказались вновь разрушенными. Но инженеры, монтеры, руководители городского транспорта трудились бессменно и исправили разрушения. Трамваи вышли на улицы в намеченный срок.
Первый трамвай на Невском проспекте 15 апреля 1942 года
В годы обороны города время сверяли по часам, которые находятся на Московском проспекте, на башне Института метрологии имени Д. И. Менделеева. Работа их поддерживалась подъемом многопудовых гирь.
«Медленно и трудно тянулось блокадное время. Каждый день на башню поднимался истощенный Иван Федотович Федотов, — вспоминал работник института С. С. Товчигречко, — и из последних сил вращал тяжелый штурвал, подтягивающий гири. Он был очень старый, этот институтский ветеран, которого принимал на работу еще сам Дмитрий Иванович Менделеев. Иван Федотович с трудом поднимался по узкой лестнице. Он спешил сюда, к часам, как к орудию главного калибра. Он берег ленинградское время, ибо это время было смертельным для врага. Часы отбивали пульс жизни города. Пульс был слаб, но он бился, а значит, город был жив…» Иван Федотович Федотов увидел радостный день Победы, не раз отмечал его позднее. Умер он в 1955 году. У жителей нашего города осталась светлая память о человеке, который в самое тяжелое для города время был, как его тогда называли, хранителем точного времени.
В апреле 1942 года командованию Ленинградского фронта попалась выпущенная фашистами иллюстрированная газета «Ленинград — город мертвых». Тогда решили собрать две футбольные команды и провести матч. Пусть гитлеровцы знают, как «мертвые играют в футбол». Это предложение было поддержано. Стали искать футболистов в самом городе и в войсках Ленинградского фронта.
Матч состоялся 6 мая 1942 года. Выдался погожий, ясный день. Трибуны стадиона «Динамо» были заполнены болельщиками. В 14 часов на поле вышел судья, по свистку которого появились две ленинградские команды — «Динамо» и сборная гарнизона. На трибунах раздались аплодисменты.
Судья предупредил, что два тайма будут проведены без перерыва. Первый удар. Мяч высоко взлетел вверх. Игра началась…
Встреча закончилась со счетом 7:3 в пользу «Динамо». Под бурные аплодисменты обе команды покинули поле. А на следующий день мощные репродукторы были установлены на ряде участков передовых позиций. У самой линии фронта в течение 90 минут под грохот рвавшихся снарядов и мин передавался репортаж о футбольном матче, записанный на стадионе «Динамо» во время игры.
В этом, ставшем памятным, матче участвовали В. Федоров, А. Федоров, Г. Шорец, В. Бычков, К. Сазонов, Б. Орешкин, В. Набутов, А. Алов, Г. Московцев, А. Викторов и другие.
…16 сентября 1941 года. Идут тяжелые бои в районе Пулково — Лигово — Урицк. Враг рвется к городу. В этот день композитор Дмитрий Шостакович выступил по радио.
«Час тому назад, — сказал он, — я закончил партитуру второй части моего нового большого симфонического сочинения. Если это сочинение мне удастся написать хорошо, удастся закончить третью и четвертую части, то тогда можно будет назвать это сочинение Седьмой симфонией… Я сообщаю об этом для того, чтобы радиослушатели, которые слушают меня сейчас, знали, что жизнь нашего города идет нормально. Все мы несем сейчас свою боевую вахту.
Советские музыканты, мои дорогие и многочисленные соратники по оружию, мои друзья! Помните, что нашему искусству грозит великая опасность. Будем же защищать нашу музыку, будем же честно и самоотверженно работать».
В марте 1942 года, будучи в Куйбышеве, Шостакович закончил работу над симфонией, назвав ее «Ленинградской».
В начале августа 1942 года партитуру симфонии привезли в Ленинград на самолете. Но где взять музыкантов? Многие из них были на боевых позициях. По решению политуправлений фронта и Балтфлота к оркестру Радиокомитета прикомандировали на время ряд музыкантов, находившихся на службе в армии.
Настал знаменательный день — 9 августа 1942 года. После длительного перерыва вновь зажглись люстры в Большом зале филармонии. На эстраде среди музыкантов были ветераны оркестра Радиокомитета и музыканты-воины в солдатской и флотской форме. За дирижерским пультом стоял К. И. Элиасберг.
Чтобы во время исполнения симфонии обезопасить город от вражеских артиллерийских обстрелов, по приказу командующего Ленинградским фронтом советские дальнобойные орудия произвели мощный огневой налет по неприятельским позициям. Раскаты батарей нашей артиллерии были своеобразным вступлением к музыке Шостаковича.
