Вскоре я оставил за спиной село и зашагал через бывшее поле подсолнечников. Гнилые соцветия вминались берцами в мокрую почву, а сухие стебли шелестели при каждом шаге. Темная кромка леса неуклонно приближалась. Вот уже окончательно стемнело, и я постоял с закрытыми глазами, медленно считая до тридцати. Когда я вновь открыл глаза, окружающая местность стала видна куда лучше.

Я вытащил из-под куртки автомат и повесил его на плечо. Снимать с предохранителя пока не стал, так как не считал себя достаточно опытным в обращении с оружием и слегка его побаивался. Тяжесть оружия придала уверенности, и вскоре я углубился в лес. До периметра оставалось метров двести. Место было глухое. Лес тянулся на десятки километров, а вырубить достаточно широкую просеку для создания полосы отчуждения военные еще не успели. Или что вероятнее – поленились. Поэтому они просто поставили на старой леснической просеке столбы с «колючкой» и заминировали подходы. Заминировали весьма скверно. Как и многое, что делалось в нашей стране.

По просеке ходили военные патрули, но делалось это нечасто и нерегулярно. Поэтому попасться можно было разве что случайно. Я внимательно изучил видимое пространство и минут десять напряженно вслушивался в шумы ночного леса. Стояла тишина. Даже ветер стих к ночи.

Наконец, решив, что я достаточно выждал и убедился в безопасности, я осторожно вышел на просеку. Колючая проволока была обильно увешена табличками в стиле «Стой, проход закрыт», «Запретная зона», «Мины!», «Стрельба без предупреждения», «Военные - козлы». Последняя табличка говорила о том, что военные сюда давно забирались.

Сгорбившись около столба, я принялся осторожно перекусывать кусачками обматывающую его проволоку. Через пять минут проволока провисла в воздухе. Осторожно подставив под нее заранее приготовленную рогатину, я открыл себе проход на ту сторону. Выбрасывать палку я не стал. Тут начиналось минное поле и можно было устроить неосторожный взрыв. Поэтому оставил ее на земле, прикрыв павшей листвой.

Дальше пришлось встать на четвереньки и медленно ползти вперед, тщательно изучая щупом землю перед собой. Пару раз прут натыкался на что-то твердое в земле и приходилось осторожно огибать опасное место. Кроме этого, нужно было внимательно следить, чтобы не попасть в растяжку.

Через три часа ползаний по земле я продвинулся на двести метров. На коленях налипло по килограмму грязи, руки устали протыкать довольно плотную землю, а голова звенела от напряжения. Вообще-то, минное поле должно было закончиться куда раньше. Но я на всякий случай решил сделать запас. Слабо светящиеся часы показывали половину двенадцатого ночи. Я устало привалился спиной к дереву и вытянул гудящие ноги. Я был в Зоне. Странно, но вокруг ничего не изменилось. Тот же лес, те же звуки. Да, это была самая окраина. Но это была окраине Зоны. Места, куда ходили лишь сталкеры, ученые и военные. И я был тут. Несмотря на усталость, я улыбнулся. Впереди было самое тяжелое, но мне почему-то стало легче. Сделать первый шаг всегда трудно.

Я подтянул автомат на колени и все-таки щелкнул переключателем огня. Мало ли что.

Так я просидел около часа. Наконец, ноги перестали ныть, в руки вернулась сила, а сердце замедлилось до равномерного ритма. Хоть я и знал, куда мне идти, я все же достал компас и сверился с ним. Взял автомат наперевес и двинулся вглубь Зоны.

Утро нового дня встретило меня на месте старого лесничества. Добрался я до него часа за три медленного и осторожного пробирания по ночной Зоне. Уже когда увидел лесничество на опушке, я вдруг вспомнил, что все это время забыл проверять путь перед собой на предмет аномалий. Запросто мог попасть в какой-нибудь «выверт» или «мухобойку». Тогда бы история нового сталкера закончилась едва начавшись. Однако меня спасло мое везение, а еще больше – очень малое количество аномалий в этой районе. Ну и давнее время последнего выброса.

Поэтому, когда я настороженно кидал болты во двор лесничества, я чувствовал себя слегка смущенным. Словно за мной все время наблюдали невидимые зрители, и теперь они смеялись от всей души, мол, вовремя вспомнил новичок про то, как дышать надо.

Двор оказался чистым и безопасным, поэтому я спокойно примостился под навесом покосившегося сарая и постарался отдохнуть перед дальнейшим путешествием.

Проснулся я через три часа от утреннего холода. Ноги затекли, а автомат неудобно натирал магазином колено. Где-то вдалеке послышался вой. Вспомнив свою теоретическую подготовку, я предположил, что это слепые псы встречают рассвет. Бывшие дворняжки поддались мутациям, ослепли и одичали, получив вместо зрения острый слух и тончайший нюх. Эти бестии были способны выследить что-угодно. Как и большинство диких собак, в малом количестве они не представляли опасности для вооруженного и уверенного в себе человека. Но когда псы собирались в стаи, они были способны разорвать даже группу хорошо вооруженных людей.

Поэтому я прислушался к собачьему вою, пытаясь определить сколько там псов и как далеко они от меня. Ветер устойчиво дул от псов, поэтому пока мне можно было не беспокоиться, что меня выследят по запаху.

Итак, нужно было двигаться дальше. Я хотел пройти от лесничества к остаткам свинофермы, а затем вернуться тем же путем назад. Сталкеры в баре говорили, что возде фермы иногда находили артефакты, которые с некоторой периодичностью продолжали там появляться.

Я достал флягу и промочил горло парой глотков воды. Затем открыл бутылку водки и негромко произнес тост:

- С добрым утром.

Хлебнул грамм сорок-пятдесят для согревания и спрятал бутылку назад в рюкзак.

Ферма находилась в паре километров от лесничества, поэтому этот путь мог занять несколько часов. В зависимости от степени опасности по дороге.

Я двинулся в путь, внимательно изучая местность вокруг себя. В подозрительные места я обязательно бросал болт или гайку. Большинство из них спокойно пролетали и падали там, куда я их бросил. Однако два раза они уберегли меня от аномалий. Первый раз это была гравиловушка, которая выстрелила болт в небо, словно из миномета, а второй раз «жарка» расплавила болт в огненном смерче.

Теперь я наглядно убедился в необходимости тщательно проверять свой путь. Вокруг было относительно тихо и пустынно. Я прошел уже около километра, когда кусты метрах в десяти от меня вдруг зашелестели. Я замер, направив на них ствол своего автомата. Это мог быть кто угодно. От бандита и мародера, до мутанта и другого сталкера. Поэтому, не спуская глаз с кустов, я начал понемногу пятится. Через минуту заросли раздвинулись, и на открытое пространство вышел слепой пес.

Моя спина моментально покрылась холодным потом. С детства я не любил и побаивался собак, а тут я имел дело не просто с дворняжкой, но с мутантом. Пес потянул носом воздух и оскалил пасть. Мой палец задрожал на курке. Меня останавливала только мысль о том, что выстрел неминуемо создаст много шума и лишит последней надежды мирно разойтись.

Поэтому я ждал, когда пес первым выкажет признаки агрессии. Это был крупный зверь с серой отметиной на спине. Он покрутил слепой головой, постоял десяток секунд и резво потрусил в сторону от меня.

Я со вздохом опустил оружие. Зона посмотрела на меня слепыми глазами пса и на первый раз отпустила.

Наконец, через полтора часа, когда солнце стояло в зените, я приблизился к цели моего путешествия. Два сарая и небольшой дом фермы слеповато таращились во все стороны темными провалами окон. Строения были окружены остатками бетонного забора и обильно заросли травой.

Я занял позицию за раздвоенной сосной, прикрытый ее колючими ветвями. В этот момент я пожалел, что не взял с собой бинокля. Было бы неплохо понаблюдать за фермой и окружающей местностью. Я мысленно чертыхнулся и поставил галочку на будущее.

До рези в глазах я рассматривал каждый метр фермы, пытаясь отыскать малейший намек на опасность. Но ничего особенного я, как ни старался, так и не смог заметить. Ветер исправно шелестел травой, нигде не дрожал разогретый «жаркой» воздух, не взлетали в небо камешки. Присутствия людей или мутантов я тоже не заметил. Словно это была обычная брошенная ферма, коих много осталось в стране со времен СССР.