Она никогда ничего не просила и не требовала, как другие. Только… время подумать. Впервые у меня попросили время подумать! И как долго она будет думать? Время, время…

Как, на зло, это время тянулось как резиновое. Кира, моя нежная и ранимая, а все-таки имеет внутренний стержень, выстоит, вытерпит. Моя маленькая, гордая малышка! Как глубоко ты запала мне в душу! Не стал ей звонить, помнил её слова о контроле, но так хотелось её услышать. До ломоты в пальцах, держал телефон и сдерживал себя, чтобы не набрать её номер.

Василиса с Кириллом на меня поглядывали, лишь изредка задавая вопросы: «А когда Кира придет? А сегодня она придет? А может она вечером придет? А может, ты ей позвонишь папочка? Папочка мы скучаем по Кире! Позвони ей, с ней веселее играть! Позвонишь?…» Василиса со скоростью пулеметной очереди, выдавала причины, почему Кира, должна быть с нами здесь, при этом Кирилл сдержанно её в этом поддерживал.

Я только ответил:

— Давайте маме Кире устроим выходной, не будем звонить. Она так устала. Пусть немного отдохнет. Если заскучает, то обязательно нам позвонит.

На этом дети немного успокоились, и мы дружно направились на разборку пиратского логова. Ни что так не сближает, как совместная уборка, кажется, это Кира мне говорила.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Кира

Стала дожидаться гостей. Прошла на кухню и решила приготовить, что-нибудь вкусненькое, дело было к обеду. У кого-то соскучился по мне желудок! Стала готовить, на скорую руку тесто для творожных кексов. А когда зазвонил домофон, кексы были уже в духовке, рыбка тушилась в мультиварке, а гарнир доходил на плите. После вчерашнего, в этот раз, я спросила в домофон:

— Кто?

— Это мы! — голос Ярослава вперемежку с детскими.

Приоткрыла дверь тамбура и ждала у двери в квартиру. Пришли с мороза все такие розовощекие и радостные. Первая выдала Василиса:

— Сейчас меня накормят! Привет Кира!

— Привет мам!

— Здравствуй Кира.

Когда дети наелись, а взрослые не насмотрелись друг на друга. Василиса и Кирилл ушли играть, мы переместились в зал, не до конца закрыв двери, чтобы слышать детей. Я видела по глазам Ярослава, что он рассчитывает сейчас на большее, чем я ему могу предложить. Мы сели рядом на диване и развернулись друг к другу лицом, разговор был серьезный. Поговорить нам было очень нужно, поэтому не стала тянуть:

— Ко мне вчера приходила твоя мама… с Ольгой.

— Что?… Это я виноват, когда она мне звонила, сказал, что ты у себя. Она просила твой адрес, сказала, что хочет извиниться. Я ей поверил, думал, что вопрос исчерпан. Прости.

— Извинений от нее не было. — устало усмехнулась вспоминая вчера. — Была просьба уйти из вашей жизни, навсегда. Что ты об этом думаешь?

— Прости. Я не отпущу тебя!

— Я сказала, что не буду тебя держать. И что нам теперь делать?

— Я поговорю с мамой. Или давай вместе поговорим с ней.

— Я ей предлагала поговорить в твоем присутствии. Даже не знаю, стоит ли?! Я больше не хочу проходить через этот ад снова, теперь с твоими родственниками! Мне хватает «теплых» отношений со свекром по сегодняшний день.

— Знаю. Наверно для тебя это уже слишком.

— Слишком. Как ты видишь наше совместное будущее?

— Ну, я как-то не загадывал? Но вижу рядом с тобой.

— Я серьезно! Как ты представляешь нашу дальнейшую жизнь с детьми?

— Мы рядом, дети наши рядом с нами и счастливы. Что еще?… Ты что-то еще хочешь услышать от меня?!

И тут просовываются две любопытные головки в дверь и говорят:

— Скажи, что любишь! — говорит Василиса.

— Что будете жить долго и счастливо! — присоединяется Кирилл.

Похоже, что дети слышали часть нашего разговора, а мы наивные полагали, что они играют тихо в детской.

— Василиса! Старших нельзя подслушивать и перебивать! Это не прилично! — говорит строго Ярослав.

Дети открывают дверь и входят в комнату. Василиса так лукаво смотрит на меня, а потом, глядя на Ярослава, говорит:

— Извините. Больше так не будем. Пап, а вы мне подарите сестренку? Я очень хочу сестренку!

Моя челюсть упала, Ярослава тоже. Но Василиса решила добить:

— Знаешь, как я вижу наше будущее? Мы все вместе, счастливы и у вас будет еще она девочка, моя маленькая сестренка! Представляешь, как нам будет весело! Здорово, же пап!

— Нет! Братик! Братик нужен! — перебивает её Кирилл, смотрит на меня и добавляет. — Ну, ладно, согласен на сестренку!

— Так детки, вы прямо уж сильно размечтались! Что хотели? — спрашивает Ярослав.

— Сестренку!

— Братика!

Я молчу. Смотрю на эти хитрые мордашки и понимаю, что дети пытаются нас так помирить и сблизить. Просто улыбаюсь им, а Ярослав говорит:

— А теперь по существу? Слушаю?

— Кексы с какао. — говорит Василиса. — Очень вкусные!

И тут зазвонил телефон Ярослава.

— Да, мама! — говорит жестко Ярослав. — Что? Я здесь причем? Если она тебе дороже сына и внучки, то, пожалуйста, сиди у её кровати сутками, я тебе не запрещаю. До свидания мама.

Разговор прошел немного в напряженной обстановке: мне все еще не до конца обсудили, Ярослав говорил жестко со своей мамой, дети прислушивались. Но то, что он не ушел в другую комнату, говорило о многом.

— Звонила мама, Ольга с отравлением, лежит в больнице. Просит приехать к ней.

— Я тебя не держу. Решай сам. Уговаривать и ждать не буду. — поворачиваюсь к детям. — Кто тут хотел какао с кексами?

Я с детьми отправилась на кухню, оставив Ярослава подумать. А что собственно думать. Если он едет к ней, значит, уходит от меня. Вот эта его заминка, после, говорит о многом, сомневается в себе или во мне. Не хочу, и не буду молчать! Лучше сейчас все высказать и отпустить, а не когда будет поздно и больно, от иллюзии семьи.

Спустя минуту, на кухню заходит задумчивый Ярослав и говорит:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Я никуда не собирался. Просто растерялся. Думаю, моей мамы там будет достаточно, а мое присутствие, лишь даст ей ложную надежду. Я не уйду!

— Я тебя не держу. Не знаю как тебе, но мне нужно время, чтобы подумать. Эти два дня не в счет, мне даже с мыслями собраться не дали.

— Хорошо, думай, я тебя не буду торопить.

— Кира, а ты с Кириллом пойдете к нам ночевать, сегодня? — спрашивает Василиса.

— Даже не знаю, милая, но завтра все точно, по расписанию. Я тебе обещаю.

— Это из-за бабушки, да?

— Василиса, понимаешь, иногда взрослым требуется время и немного личного пространства, чтобы подумать и принять правильное решение. Бабушка, очень любит тебя и папу. Если хочешь, оставайся у меня.

— Я хочу, чтобы все остались в одном доме, и никто не уходил.

— Никто не от кого не уходит. — сказал Ярослав.

Вот уже становимся заложниками детей, как супружеская пара в кризисе отношений. Как поступить? Как не травмировать детскую психику? Поиграли месяц в семью и разбежались, а только дети так не думают. Что ж, надо обговорить детали совместного сосуществования с главой семейства. Ночь будет длинной, за разговорами.

— Мне надо завершить домашние дела здесь и собрать вещи на следующую неделю. Пойдем к вам домой. — отвечаю Василисе.

Я посмотрела на Василису, которая не скрывала своей улыбки, затем на Ярослава, который в удивлении приподнял бровь. Проходя мимо него, шепнула тихо, чтобы только он расслышал:

— Я тебя не простила. Нам надо о многом поговорить.

Ярослав

Кира ушла укладывать детей, а я весь извелся в ожидании её. В глазах рябило от картинок нашего страстного примирения, а Кира все не шла. Я решил принять душ в ожидании её, и ванной меня преследовали картинки нашего воссоединения семьи. Закончив водные процедуры, зашел в спальню и увидел Киру, сидящую в позе лотоса, на кровати. Жаль, она оказалась в спортивном костюме, а не в неглиже или без него. Она посмотрела на меня своими карими глазами и я понял, разговор предстоит серьезный. Присел напротив нее и заговорил: