На поляну вслед за мной вывалился Шупаш. Явно с недобрыми намерениями. Вот, что я ему плохого сделал?

— Никуда ты не убежишь! Вот тебе "паралич"! Думал тебя сразу убить, но вдруг у тебя что-нибудь ценное есть с собой? Рыться в кровавых тряпках я не люблю. А то, что к концу рубленая котлета будет выглядеть лучше тебя, я обещаю.

Зря он обещаньями разбрасывается. В магическом поединке у меня бы шансов не было, но я же еще и воин эфира. А им заклинания не вредят. И двигаться я могу совершенно свободно. Только не буду спешить это делать. Вдруг, что полезное скажет? Злодеям положено быть говорливыми.

Народу на полянке еще прибавилось. Подошло еще трое. Точнее, четверо, но один из них остался в кустах на краю поляны. Эти трое были в доспехах и при оружии.

— Просим прощение, что отвлекаем вас, ведающий, — заговорил один из подошедших: — Но у нас тоже есть претензии к этому магу.

— Вы хотите убить его сами? — Удивился Шупаш: — А ты популярен, последний из рода Ламашту!

После чего повернулся к воинам:

— Максимум, что я могу вам позволить, это отрезать ему что-нибудь ненужное. Уши, нос, яйца, возможно, даже руки. Но убью его я сам!

— Что вы, ведающий! Мы даже и не думали равняться с вами в мастерстве. Просто этот негодяй по счастливой для него случайности умудрился убить одного из наших товарищей и забрал себе его доспех. Наш капитан хочет, чтобы мы вернули неправедно взятую броню ее законным владельцам. Думаю, что она осталась в его номере. Так что от этого уркеши нам нужен только ключ от его комнаты.

— Темните, наемники! Почему же вы просто не потребовали арестовать вора? Но я не в претензии. В тюрьме я бы до него не добрался. Так что можете считать, что мы договорились. Но хотя бы по одному удару вы ему тоже нанесете.

Похоже, Шупаш хочет подстраховаться. Если просто уничтожить тело, есть шанс, что меня станут искать. И что-нибудь найдут. А королевство тут чужое. Ну а если же на моем теле останутся следы от ударов мечом, на него никто и не подумает. Только кто же им даст меня кромсать?

Все четверо подошли ко мне почти вплотную (я стоял, прислонившись спиной к дубу). Маг протянул руку, собираясь проверить меня на предмет ценностей. И я начал действовать.

Когда все тело пропитано эфиром, скорость многократно увеличивается. Не уверен, что они вообще увидели, как я выхватил меч и нанес им несколько ударов. Разве что размытый силуэт. Да и то только тот, кто в кустах спрятался. Остальные просто осыпались, как в замедленной съемке, к корням дуба, перерубленные пополам. Пропитанный эфиром меч как будто и не заметил ни доспехов воинов, ни щитов мага.

— Прими жертву сию, о великий Абзу! — Неожиданно для самого себя произнес я.

Дуб как-то торжественно зашуршал, и вдруг его корни раздвинули землю, и перерубленные тела исчезли под их переплетением. Минута, и все было, как прежде. Только трава и ровная земля. Ни тел, ни их оружия.

Мелькнуло сожаление, что никакого лута мне с них не досталось. С учетом того, что мне не удалось договориться с деканом, мне бы любая лишняя монета пригодилась.

Как будто отвечая на мои мысли, непонятно откуда к моим ногам по траве подкатилось несколько монет. Да нет, больше! Несколько, это когда меньше десятка, а тут одних золотых двенадцать штук и серебра целая горсть.

Отказываться я, понятно, не стал, все собрал. После чего почтительно поклонился дубу, поблагодарил Абзу за заботу и даже поцеловал листок с ближайшей ветви. Или она специально ко мне наклонилась?

В гостиницу возвращался в полном обалдении. Почти ничего не замечая вокруг. Только отметил, что последний воин из кустов успел смыться. Ну и шут с ним. Я не кровожадный. Хе-хе…

Смех тоже был больше от потрясения. Всегда был атеистом и вполне штатским человеком, а тут не только людей убил, но и богу их в жертву принес. И как к этому прикажете относиться?

Зато как-то само собой никакого отката от первого в моей жизни убийства не случилось. Переживания о боге оказались сильнее.

Дворец князя Шима, расположенный в столице с тем же названием, не поражал воображение. Обычный каменный дом, разве что с толстыми стенами и окнами-бойницами. Почти замок. Но небольшой и всего двухэтажный. Или трехэтажный, если считать за этаж мансарду. На Рублевке у многих олигархов дома в разы больше. Но девизом династии Думузи, правящей остатками некогда могучей Империи некромантов, была "скромность". Вторым, неофициальным девизом было "не выделяться". Империя сжалась до нескольких горных долин, из которых только две были относительно крупными. Достаточными, чтобы на них разместились не только деревни, но и небольшой город. Вот Шим и был одним из них (второй — Киш).

Когда-то мелкий провинциальный городок, принадлежавший второстепенному роду Думузи, Шим был отделен от остальной Империи труднопроходимым перевалом и перекрывал проход к целой цепочке горных долин, в давние времена крайне слабо заселенных. После гибели Империи именно в эти долины и переселились уцелевшие уркеши. Шим неожиданно стал столицей суверенного княжества, но сильно не разросся. Он так и остался городом-крепостью, окруженный мощной стеной и с домами-фортами. Расположен он был, понятно, не на самом перевале (там стояла отдельная цитадель), а уже в плодородной долине, у самого входа в нее. Через него же шла вся торговля княжества с внешним миром, так что его горожане отнюдь не бедствовали.

К Шиму регулярно приходили караваны халдонских купцов, так что иностранцев в городе хватало. Наверное поэтому Думузи тщательно следили, чтобы в их столице никак не выпячивалось их некромантское прошлое. Никакие немертвые по улицам не ходили, стража — только их обычные воины-люди, в повозки запрягались обычные же лошади, из-за заборов прохожих облаивали самые настоящие собаки.

Люди, даже самые богатые, жили в Шиме в самых обычных домах, а не пещерах или срощенных со скалами особняках, как это предпочитали делать их предки. В общем, обычный городок, только очень хорошо укрепленный.

Все это вовсе не означает, что нежити в княжестве не было совсем. Отказываться от преимуществ некромантии никто не собирался. Поля, как и много лет до этого, продолжали вспахивать жуткого вида костяные создания — шестиногие скелеты с тремя хвостами, которые и использовались в качестве плугов. Письма разносили костяные гончие, а грузы перевозили костяные монстры самых различных видов и форм. Но все это было уже за пределами столицы, и иностранцам туда проход был закрыт.

В самом Шиме, в случае серьезного нападения, в подвалах домов и цитадели на перевале нашлось бы немало различных костяных воинов, которые пока просто спали, ожидая своего часа. Даже костяные драконы. Их было немного, но они имелись. Но фасад у Шима был самым обычным. Все-таки княжество было небольшим и слабым, и князья Думузи стремились как можно меньше давать соседям поводы для раздражения. А неприятие некромантии засело в головах обывателей соседних королевств очень прочно.

Таким образом, посетителя к князю Агуму на личную аудиенцию провел обычный слуга. Даже с учетом того, что этим посетителем было вполне доверенное лицо — начальник его собственной канцелярии Цальмат.

— Что случилось такого срочного? — Немного недовольно спросил князь: — Войско касситов все-таки умудрилось подойти к нашим границам? Или король Мели решил напасть на нас в одиночку?

О том, что никакого войска нет, князь прекрасно знал. Ворчливый тон был связан с тем, что из-за срочного доклада канцеляриста пришлось отложить выезд на охоту.

— Божественный, дела обстоят гораздо хуже!

Лицо князя напряглось, черты обострились. Примерно сорока лет, абсолютно лысый князь и так не был красавцем, а в минуты раздражения делался похож на своих подопечных. В смысле, лицо его делалось мало отличимым от голого черепа. Разве что с глазами. Но и глаза эти начинали светиться. В общем, прозвище у Агума было "умертвие". Кстати, он на него не обижался.